— Погода стоит прекрасная. Надеюсь, завтра мы сможем доставить тебе хорошее развлечение, — сказал он, беря Клиа под руку.
— Хорошая скачка и возможность увидеть еще одну часть твоей страны таким развлечением для меня и будет, — тепло откликнулась Клиа.
Серегил незаметно толкнул Алека локтем и растворился в толпе: Клиа предстояло очаровывать потенциального союзника, а у них с юношей были другие задачи.
— Здесь больше народу, чем где-нибудь еще — с тех пор, как мы покинули Римини, — заметил Алек.
«И как же мне этого не хватало», — подумал Серегил, ловя интересные разговоры вокруг. Как ему казалось, Алек испытывал такие же чувства. Юноша принял скромный и наивный вид, делавший его незаметным на подобных сборищах, но его голубые глаза были внимательны, как глаза гончей, напавшей на след.
Алеку не составило труда помедлить, оставаясь не на виду, рядом с Лхаар-а-Ириэль, пока та выражала свое твердое несогласие с отменой Эдикта об отделении какому-то с симпатией слушавшему ее хаманцу, или прислушаться к расспросам родичами Юлана брикхийки о том, как она отнеслась бы к участию ауренфэйских наемников в войне на севере.
Юноша некоторое время слонялся в толпе, потом вернулся к Клиа и поделился с ней услышанным: многие гости с неодобрением говорили о расточительности кирнари Вирессы.
— Я только что оказался поблизости от Мориэль-а-Мориэль, кирнари Рабази. — Алек незаметно кивнул в сторону женщины; Ниал оживленно что-то говорил ей, показывая на Беку Кавиш. — Она жаловалась лапносцу на то, что мы сейчас пируем на те доходы, которые Виресса получает в ущерб другим благодаря Эдикту об отделении.
— Я и от других слышала то же самое, — пробормотала Клиа. — И все-таки я не могу ее понять. Рабази тоже извлекает прибыль из торговли через восточный порт, хоть это и крохи со стола Юлана, однако Мориэль не раз давала понять, что ее клану не нравится быть от кого-то зависимым. — Клиа просияла, взглянув в сторону парадного входа. — Ах, вот наконец и акхендийцы! Я уже боялась, что они не придут.
— Райшу-и-Арлисандину как будто не очень приятно снова оказаться здесь,
— заметил Алек.
— У него для этого достаточно оснований, — согласился Серегил. Кирнари Акхенди был бледен и невесел, хотя приветствовал хозяина и его жену с обычной любезностью. Его седые волосы под сенгаи были взлохмачены, а скромная одежда — той же самой, что и на утреннем заседании лиасидра.
— Надо его расспросить, — сказала Клиа, направляясь навстречу акхендийцу. Серегил и Алек двинулись следом; по пути к ним присоединился Теро.
Толпа была такой густой, что к тому времени, когда скаланцы приблизились к Райшу-и-Арлисандину, тот уже беседовал с благородным Торсином и кирнари Гедре. Пожимая руку послу, акхендиец уронил свой реозу.
— Ах, вот что значит возраст! — вздохнул он, с трудом опускаясь на колено, чтобы поднять фонарик.
Клиа и Теро оба поспешили на помощь, но принцесса оказалась проворнее. Схватив Райша за руку, она попыталась ему помочь, но старик резко вырвал руку и, шатаясь, поднялся на ноги без посторонней помощи. Увидев, однако, что перед ним Клиа, он низко поклонился.
— Прости меня, моя дорогая, я не видел тебя. — Смущение даже придало немного румянца его бледному лицу.
— А где твоя супруга? — спросила Клиа, с надеждой оглядывая акхендийцев. — Я так по ней соскучилась!
— Последние несколько дней она не очень хорошо себя чувствует, и ее женщины посоветовали ей сегодня остаться дома, — быстро ответил Райш, все еще смущенный. — Она просила меня передать тебе ее почтение. Амали надеется увидеться с тобой завтра, если это позволит ее здоровье. Я и сам здесь не задержусь.
— Конечно. Очень хорошо, что ты все-таки смог заглянуть. Я тоже заметила, что Амали неважно выглядит. Знаешь, скаланские женщины пьют специальный отвар трав, который помогает им от недомоганий беременности. Командир моей охраны может знать, что именно нужно: ее мать — умелая акушерка. — Весело болтая, Клиа взяла кирнари под руку и увлекла его к ледяной чаше с вином.
— Нам пора заняться делом, — намекнул Алек.
— Согласен, — кивнул Теро.
Серегил, подняв брови, взглянул на молодого мага.
— Собираешься отбросить важность и удивить публику? Теро задумчиво оглядел стол.
— Я думал о старых фокусах Нисандера. Перелетная стая жареных перепелок производила впечатление.
— Наш хозяин — аккуратный человек, так что постарайся не очень напачкать.
В начале ученичества Теро ужасала склонность его почтенного наставника к магическим шуткам во время торжественных пиров. Теперь же молодой волшебник собирался сам поразвлечься подобным образом, чем немало удивил Серегила.
Оставив фокусы с едой на потом, Теро занялся реозу. Он подошел к группе вирессийских детишек и поманил фонарики. Несколько десятков маленьких светильников слетели с ветвей деревьев и закружились над запрокинутыми лицами восхищенных малышей. Завладев вниманием детей — и некоторых взрослых,
— Теро придал созвездию реозу человеческую форму и заставил прыгать, словно свихнувшегося акробата.
Когда большинство гостей стало наблюдать за проделками светящейся фигуры, Алек с Серегилом незаметно выскользнули в ближайшую дверь и отправились на поиски личных покоев кирнари.
Бека видела, как они ушли, и стала присматриваться, не последует ли кто— нибудь за ними. Убедившись, что пока друзьям ничего не грозит, девушка снова повернулась к Теро, вокруг которого уже собралась небольшая толпа.
— По-моему, твой приятель лишился рассудка, — усмехнулся подошедший к ней Кита.
— Видел бы ты, что выделывал его старый учитель в подпитии, — ответила Бека, с грустью вспоминая о занятных заклинаниях, которыми развлекал друзей Нисандер.
Некоторые из старших ауренфэйе, похоже, разделяли мнение Киты. Кирнари Акхенди, стоявший рядом с Клиа, с сомнением переводил взгляд с волшебника на принцессу; та весело смеялась, словно в дурачествах Теро для нее не было ничего удивительного.
Отправив фонарики обратно на ветви деревьев, Теро стал извлекать цветы и разноцветный дым из ушей захваченных забавой малышей. Друзьям редко случалось видеть Теро улыбающимся. Его игривость была еще более редким зрелищем.
Знакомый приглушенный кашель заставил Беку обернуться. Благородный Торсин прижимал к губам платок, стараясь делать это незаметно, плечи его тряслись. Бека поспешила к старику и протянула ему свой кубок с вином. Торсин с благодарностью выпил вино и похлопал Беку по руке. Его собственные руки были ледяными.
— Тебе нехорошо, господин? — спросила Бека, заметив свежие кровавые пятна на платке, когда Торсин прятал его в рукав.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});