Читать интересную книгу История новоевропейской философии - Вадим Васильев

Так вот, итак — являются ли эти предметы, наше тело, в том числе, «вещами — в-себе»? А ответ такой Кант дает на этот вопрос: нет, конечно. И необходимость этого ответа непреложна — ведь эти вещи пространственны и они существуют во времени. Теперь уберите нас самих, выдерните субъективность из мира — пространство исчезнет. Останутся ли эти вещи как пространственные без пространства? Может такое быть: пространственная вещь существует без пространства? Нет, конечно. Значит, эти вещи тоже прекратят свое существование при устранении субъекта. А это значит, что они не существуют сами по себе, а существуют в зависимости от существования субъекта, а значит, являются не «вещами по себе», а чем‑то другим. Вот это что‑то другое Кант называет словом феномены или явления. Ну, немецкое слово «Ersсheinung» — явление имеет любопытную этимологию, потом ее обыгрывали и Гегель и Хайдеггер.

— А первоначально он вводил свою терминологию не на латыни?

Вы имеете в виду в этой диссертации?

— Вообще, в своих размышлениях, он свои термины первоначально называет по — немецки или по — латыни?

Все‑таки латынь на втором плане была, конечно, он был в этом плане учеником Вольфа настоящим. Как тот стремился немецкий язык использовать*, так и Кант.

— Т. е. Кант понимал пространство как такой способ нашего восприятия, т. е. могут быть разные способы, т. е. могут быть другие способы восприятия?

Да, Кант признает, что у других существ, о которых мы, правда, ничего сказать не можем, может быть имелись бы иные формы чувственности. Не пространственные и не временные. Поэтому он различает чувственное созерцание вообще и наше чувственное созерцание. Это различение ключевую роль играет в некоторых разделах его философии, в частности в дедукции категорий. Без этого ему дедукцию не удалось бы довести до конца. Чувственные созерцания вообще и наши чувственные созерцания. Да, это вот такие формы нашей «рецептивности», как Кант еще говорил, — восприимчивости, то есть.

Чувственное познание — вот это тоже существенный момент — неизбежно пассивно, Кант придерживается этой концепции различения активной и пассивной способности души, чувства пассивны. Что значит пассивны? Это значит, что преставления чувств — ощущения возникают в душе в результате внешнего воздействия. Не сами мы порождаем многообразие феноменов, явлений, а они откуда‑то извне идут, а мы лишь преобразовываем их в пространственно — временные формы, модифицируем.

— Но оно не абсолютно пассивно, оно их все‑таки преобразует.

Да, есть, безусловно есть здесь момент преобразования, более того, и рассудок (эта высшая способность души) вклинивается, внедряется в деятельность чувств и их тоже оформляет. Но, при этом все‑таки аспект пассивности, рецептивности присутствует в чувствах. Он имеют такую вот составную, двойственную природу. И Кант даже говорил о первоначальной пассивности — такой термин у него есть: первоначальная пассивность человеческого субъекта — синонимично его конечности.

Откуда происходит многообразие представлений? Ну, в диссертации на этот счет ничего не говорится, там просто Кант упоминает об объектах, присутствие которых порождают ощущения, а вот в КЧР, особенно в первом издании (во втором эта тема ушла на второй план) Кант говорит о трансцендентальном объекте, как причине наших представлений. Давайте новый термин введем: трансцендентальный объект или трансцендентальный предмет.

А вот, кстати говоря. ну ладно сейчас скажу об этом: слово «Erscheinung», я говорю про этимологию, «scheinen», т. е. свет, свечение, и «Erscheinung» — светящееся что‑то слышится в этом слове: в явлении что- то должно высвечиваться. Также, как по — русски: в «явлении» что‑то должно являться.

— Трансцендентальный объект..?

Да, трансцендентальный объект как раз есть то, что высвечивается в явлении — он служит источником многообразия наших представлений. Но правда, Гегель вот был уверен, что трансцендентальный объект полностью переходит в явление. «Явление существенно» — говорил он — «сущность является». Такая имманентная внутренняя необходимая связь.

Кант разрывает эти сферы: мы не можем, вообще ничего не можем толком сказать о трансцендентальном объекте. Мы знаем только, что он причина многообразия чувственности, или, как он еще говорил — субстрат чувственности. Такой тезис: трансцендентальный объект — субстрат чувственности. А как он устроен — неизвестно. Каков он — тоже непонятно. Много их или он один — неясно.

Вот важный вопрос: как соотносятся трансцендентальный объект и вещь сама по себе (или вещи сами по себе)? На этот простой вопрос определенный ответ у Канта найти трудно. Его позиция менялась здесь, но, тем не менее, вот если брать первое издание «Критики.», то его взгляд четко можно зафиксировать и состоит он в следующем: «Мы знаем, что существует трансцендентальный объект, потому, что наш мир — это мир многообразных восприятий, а у них должна быть какая‑то внешняя причина, как мы сказали, — вот эта причина и есть трансцендентальный объект, т. е. его бытие не подлежит сомнению. Но мы не знаем — что он такое. Мы знаем, что такое «вещи сами по себе» (это то, что существует само по себе, что еще тут неясно), но мы не знаем — существуют ли они». Вот такая любопытная вилка.

— Не в смысле конкретной вещи самой по себе, а вообще, в принципе..?

Да, у нас есть понятие, четкое понятие «вещи в себе».

— Т. е. трансцендентальный объект и есть «вещь сама по себе»?

Нет, получается, что нет. Мы знаем, что он есть, но каков он — мы не знаем. В том числе не знаем и существует ли он сам по себе, т. е. останется ли он с устранением нашей чувственности — так прямо Кант говорит в первом издании: останется или нет причина многообразия чувственности, если убрать чувственность — неизвестно. Но мы знаем, что вещь сама по себе точно останется, если убрать чувственность и убрать нашу субъективность. Но мы не знаем — есть ли она. Если есть, то останется. Т. о. вопрос о существовании вещей самих по себе не является центральным для кантовской философии — это я хотел бы подчеркнуть. Дело в том, что Канта много потом упрекали в том, что. наиболее известным тут Якоби был, афоризм даже такой состроил, что «без понятия «вещи — в-себе» невозможно войти в кантовскую философию, а с этим понятием в ней нельзя оставаться» — вот такой афоризм. Понятие «вещи — в-себе» — ахиллесова пята кантовской системы — внутренний принцип саморазрушения этой системы. Поэтому большую часть своих усилий последователи Канта, в том числе и Фихте и Яков Сигизмунд Бек и Реингольд и другие нацеливали на то, чтобы избавиться от этого понятия.

— А эта относилась ко всей кантовской философии или конкретно к его метафизике? Потому, что в его этической концепции вещь в себе — она то все и держит, без нее нельзя ни войти, ни выйти. Афоризм здесь не работает.

Ну, в общем‑то да, я думаю, что он абсолютно здесь не работает. Но он не работает и в отношении теоретической философии тоже, потому, что без вещи самой по себе Кант прекрасно может обходиться, т. е. и без понятия «вещи в себе». А почему без него нельзя? Можно, что тут сложного, в этом понятии? Т. е. тут вообще смешиваются два вопроса. Речь идет о чем, о существовании вещи в себе, или о том, что у нас есть представление о том, что такое «вещь в себе»? Ну, представление о «вещи в себе» конечно нужно, но, кстати, и без него тоже можно войти в кантовскую философию. Ведь Кант не постулирует — вот на что прошу обратить внимание — ведь он же не говорит нам, что этот мир — это мир явлений, а есть еще, условно говоря, возможность «вещей самих по себе» — ведь он это доказывает! А раз он это доказывает, то тогда он входит в свою философию без этой предпосылки. Он исходит из данностей просто предметов чувств — вот его исходная позиция. Потом он начинает анализировать: что это за предметы, что такое пространство, в котором эти предметы находятся, и приходит к выводу, что пространство — субъективная форма чувственности. И как только мы это узнаем, мы сразу же понимаем, что предметы, которые нам даны в чувствах — сами по себе не существуют, так? Существуют зависимо от нас. Но понятию зависимости от нас коррелятивно понятие независимости от нас. Таким образом, одновременно возникают два понятия: «явление» и «вещь в себе» — они связаны, Кант не раз об этом говорил. И совсем другое дело — вопрос о бытии «вещей в себе». Вот его (это бытие) Кант не обязан допускать.

Почему Канта упрекали, что с понятием «вещь в себе» в его философии нельзя оставаться? Как вы думаете? А потому, что он доказывал, что все наше познание идет не дальше мира явлений — вот его один из основных тезисов был. Он ограничивал же возможности нашего разума: разум познает только то, что может быть предметом возможного опыта — вот главный вывод всей его теоретической философии. (В практической