— Что это, что я вижу под нами?
— Это океан, — успокоила ее Блисс. — Очень много воды.
— А почему она не высыхает?
Блисс посмотрела на Тревайза. Тот ответил:
— Здесь слишком много воды, чтобы она могла высохнуть.
— Я не хочу столько воды, — вполголоса произнесла Фаллом. — Давайте уйдем отсюда. — Тоненько взвизгнула, и «Далекая звезда» ушла вверх, в самую гущу грозовых туч.
Экран стал молочно-белым и покрылся отметинами от дождевых капель.
Огни в рубке померкли, корабль затрясло.
Тревайз в ужасе оглянулся и крикнул:
— Блисс, твоя Фаллом уже достаточно выросла, чтобы управлять энергией! Она использует электрическую сеть корабля, пытаясь взять его под свой контроль. Останови ее!
Блисс обхватила Фаллом руками и крепко сжала ее.
— Все в порядке, Фаллом, не бойся. Здесь нечего бояться. Это просто другая планета, вот и все. Их на свете много, в том числе и таких.
Фаллом несколько расслабилась, но продолжала дрожать.
— Ребенок никогда не видел океана, — обратилась к Тревайзу Блисс, — и возможно, судя по тому, что я знаю о ней, никогда не попадала в туман или под дождь. Не мог бы ты проявить хоть немного сочувствия?
— Нет, ведь она вмешивается в управление кораблем. Значит, она опасна для всех нас. Отведи ее в каюту и успокой.
Блисс коротко кивнула.
— Я пойду с тобой, Блисс, — сказал Пелорат.
— Нет, нет, Пел, — отозвалась она. — Останься здесь. Я успокою Фаллом, а ты утешь Тревайза, — сказала она и вышла.
— Не нужны мне никакие утешения, — проворчал Тревайз. — Прошу прощения за то, что не смог сдержаться, но мы не должны позволять ребенку играть с пультом управления, верно?
— Конечно, не должны, но Блисс не успела среагировать, настолько неожиданно все произошло. Она все-таки справляется с Фаллом, которая ведет себя просто замечательно для ребенка, увезенного из дому, от любимого робота, и вовлеченного, волей-неволей, в такую жизнь, которой совершенно не понимает.
— Да знаю я! Но вспомни, ведь это не я хотел взять ее с собой. Это Блисс так решила.
— Да, но в противном случае ребенка убили бы.
— Хорошо. Извинюсь перед Блисс позже. Перед ребенком тоже.
Но Тревайз явно еще не отошел от страха за «Далекую звезду», и Пелорат тихо спросил:
— Голан, дружочек, что еще беспокоит тебя?
— Океан, — отозвался Тревайз.
Корабль давно покинул зону шторма, но все еще находился в тени облаков.
— Что с ним не так?
— Его слишком много, вот и все.
Пелорат непонимающе смотрел на него, и Тревайз со вздохом пустился в объяснения:
— Нет суши. Мы до сих пор не видели никакой суши. Атмосфера совершенно нормальная, кислород и азот в подходящей пропорции, так что планета явно искусственно обустроена, и где-то должна быть растительность, поддерживающая содержание кислорода. В естественном состоянии такие атмосферы не встречаются — за исключением, возможно, Земли, где она Бог знает как сформировалась. Но тогда, раз планета терраформирована, здесь должна быть определенная площадь суши — от одной трети поверхности и не менее одной пятой. Так как же эта планета может быть переделана и не иметь суши?
— Может быть, — задумчиво проговорил Пелорат, — поскольку эта планета — часть системы двойной звезды, она совершенно нетипична. Может быть, она не терраформирована, а атмосфера сформировалась в результате такого процесса, который совершенно не встречается на планетах возле одиночных звезд. Возможно, и жизнь здесь развивалась независимо, как это однажды произошло на Земле, но только морская жизнь.
— Даже если допустить такое, — сказал Тревайз, — это не даст нам ничего. Обитатели океана не могут развивать технику. Техника всегда основана на применении огня, а огонь в океане… ты ведь понимаешь. Планета с жизнью, но без технологически развитой цивилизации — это не то, что нам нужно.
— Понимаю, понимаю, но я только высказываю предположение. Кроме всего прочего, насколько нам теперь известно, технику создали только единожды — на Земле. А переселенцы разнесли ее с собой по Галактике. Нельзя говорить о технике «всегда», если тебе известен только один ее тип.
— Передвижение в воде требует обтекаемой формы. Морские животные не могут иметь неправильную форму и конечности наподобие рук.
— У осьминогов есть щупальца.
— Фантазировать можно сколько угодно, но если ты в силах представить интеллигентных головоногих моллюсков, без взаимосвязи эволюционировавших где-то в Галактике и разработавших технику, исключающую применение огня, на мой взгляд, у тебя извращенное воображение.
— На твой взгляд, — осторожно уточнил Пелорат.
Тревайз ни с того ни с сего расхохотался.
— Лихо, Джен! Как я посмотрю, ты часто пренебрегаешь логикой, ради того чтобы я успокоился после стычки с Блисс. Здорово у тебя получается. Я обещаю тебе, что, если не найду сушу, мы просеем весь океан на предмет наличия цивилизованных осьминогов.
Пока он говорил, корабль снова оказался над ночной стороной планеты, и обзорный экран потемнел.
Пелорат вздрогнул.
— Я вот думаю… Безопасно ли это?
— Что именно?
— Мчаться сквозь тьму, как ты мчишься сейчас? Можно ведь во что-нибудь врезаться или нырнуть в океан и погибнуть.
— Совершенно невозможно, Джен. Что ты! Компьютер ведет корабль вдоль эквипотенциальных линий гравитационного поля. Другими словами, он летит так, чтобы сила притяжения была постоянной, то есть остается практически на одной высоте над уровнем моря.
— Но на какой?
— Около пяти километров.
— Это меня не успокаивает, Голан. Разве не можем мы долететь до земли и врезаться в горы, которых не заметим?
— Мы не заметим — корабельный радар заметит, и компьютер заставит корабль обогнуть их или перелететь через них.
— А что, если суша здесь очень ровная? Мы можем проглядеть ее в темноте.
— Нет, Джен, не можем. Отражение сигнала радара от воды совсем не похоже на отражение от суши. Водная поверхность плоская, а поверхность суши, как правило, нет. А потому отражение от нее гораздо более рассеянное, чем от воды. Компьютер распознает отличие и даст мне знать, если внизу покажется суша. Даже днем, при солнечном освещении он распознает сушу раньше меня.
Оба умолкли. Через несколько часов вновь показалось солнце, океан внизу снова монотонно катил свои волны, и лишь тогда, когда «Далекая звезда» пересекала очередной грозовой фронт, его просторы пропадали из виду. Один из штормовых вихрей даже отклонил корабль от курса. Тревайз объяснил, что компьютер уступил напору ветра, чтобы не допустить бессмысленного расхода горючего и свести к минимуму риск физических повреждений. Затем, когда воздушная круговерть осталась позади, «Далекая звезда» легла на прежний курс.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});