Ни хрена раньше ничего не замечал. Моя жизнь словно чуть замедлилась, чтобы я мог разглядеть краски вокруг себя. Чтобы мог наверстать все, что было упущено. Почувствовать, как от очерствевшего сердца отваливается корка и оно все еще оживает.
Привычка все время двигаться, никуда не исчезла. Но я стал спокойнее и учусь брать выходные, хотя бы раз в две недели.
За дверью нашей ванной льется вода. Зевнув, гипнотизирую дверь. Иры подозрительно долго нет. Сажусь, рефлекторно прикрыв голую задницу простыней. Подбираю штаны с пола, всовываю ноги в штанины и поднимаюсь, чтобы постучать и узнать, все ли нормально у жены.
Она выходит ко мне сама. Взлохмаченная, растерянная и очень бледная, до синевы на губах.
— Ир? — подлетаю к ней, обхватываю за талию и прижимаю к себе.
Она утыкается носом мне в плечо и тихо всхлипывает.
— Родная, ты чего? Скорую? — подняв жену на руки, устраиваю ее у себя на коленях, сев на край кровати.
Нормально же все было! Она смеялась вчера вечером, а потом у нас был секс и тоже ничего не предвещало. Что за херня?!
— Ир! Ну не молчи ты, мать твою! — психую я.
— Вот, — она протягивает мне хрень, похожую на электронный градусник.
— Что это? — вглядываюсь в экран с двумя полосками. — Ир-а!
— Не кричи, — просит она.
— А ты не молчи! — по инерции все равно рычу.
— Две полоски, Паш. Там две полоски. Тебе это ни о чем не говорит? — смотрит на меня, как на дурака.
Зато ее лицо приобретает нормальный оттенок и меня потихоньку отпускает. Еще раз бросаю взгляд на эти чертовы полоски и реально чувствую себя идиотом.
— Ирк, серьезно, что ли? — никак не могу поверить. — Мы залетели?
— Я залетела, Ворон! — огрызается она, но все еще бледные губы трогает нервная улыбка. — Такой смешной, — запускает пальцы мне в волосы и поднимает их от корней.
— То есть, это вот прямо точно? — хмуро разглядываю полоски на «градуснике».
— Я… не уверена, — Ира отводит взгляд. По моим бедрам от нее прокатывается волна дрожи.
— Родная?
— Страшно, Паш. Мне очень страшно, понимаешь?
Я пытаюсь быстрее переключаться между ее эмоциями и своими. У нас же получается ребенок будет. Наш с ней ребенок! И это просто взрывает мой мир какими-то странными радужными фейерверками, а сердце молотит за двоих или троих.
Мля-а-а…
— Ч-ч-ч, только не плачь, — прошу жену. — Не плачь, пожалуйста, — мне чертовски трудно выносить ее слезы. — В больницу сейчас поедем. В лучшую.
— А если там все подтвердится? — Ира сидит на месте.
— Ты не хочешь, чтобы подтвердилось? — вожу пальцем по ее щеке.
— Я не знаю, — качает головой.
— Значит мы сейчас поедем и все узнаем, — уверенно поднимаюсь на ноги и осторожно спускаю по себе жену.
— Я Оле позвоню. Если она работает…
— Если не работает, скажи, я пришлю к ней Фила, — перебиваю Иру.
— Это жестокая угроза, — смеется она.
Находит свой телефон. Звонит. На счастье Оли, та сегодня работает. Иначе я реально отправил бы за ней Филиппа. Тогда на работу она бы бегом прибежала, причем впереди его машины. Что-то у этих двоих тогда не заладилось. Но постебать преемника — это святое.
Быстро собравшись, выходим к машине. Осторожно пристегиваю Иру.
— Паша, прекрати, — просит она. — Со мной все нормально.
— Угу, — буркнув себе под нос, иду за руль.
Везу жену в город, периодически спрашивая, как она себя чувствует.
— Ворон! Если ты не заткнешься, я тебя ударю, честное слово!
— Напугала ежа голой ж … — затыкаюсь под ее строгим взглядом.
Под перепалки и нервный смех добираемся до медицинского центра. Оля встречает нас в кабинете. Тоже взволнованная и мне уже самому хочется что-то сделать с этими женщинами! Меня выставляют в коридор, пока проходит обычный осмотр.
Нет, я все понимаю. Нехрен мужику там делать. Но че так долго?!
Хожу из угла в угол как зверь в клетке. Как она там? Да? Нет? Я хочу, чтобы было «да». А она? Вдруг она не хочет больше детей. И что мы тогда будем делать?
Блядь, я точно сейчас крышей поеду или…
— Паш, заходи, — зовет Оля.
— Наконец-то! И? — смотрю на них с Ирой.
— Сейчас УЗИ сделаем и все скажу. Посиди с ней, за руку возьми. Видишь, как твоя жена волнуется? — спокойный голос Ольги сейчас страшно раздражает. Но я же большой мальчик. Мне чертовых сорок семь годиков с недавних пор.
Сжав зубы и ладонь Иры, смотрю на экран монитора и ни хуя там не понимаю! Оля водит датчиком, щелкает компьютерной мышью и замирает.
— Яровская! — цежу сквозь зубы. Ира крепче сжимает мою ладонь, намекая, чтобы я заткнулся.
— Ир, посмотри, — зовет мою жену, до этого гипнотизирующую стену напротив.
— Что там? — нервно сглатывает моя Ведьма и медленно поворачивает голову к развернутому к нам монитору. — Этого не может быть ... — шокировано выдыхает она. — Так просто не бывает.
— Ну, ты сама же все видишь, — мягко улыбается Оля. — Это вам за все годы компенсация от вселенной. Папка вон, — кивает на меня. — Не нянчился. Гештальт не закрыт, — смеется.
— Мне кто-нибудь четко скажет, залетели мы или нет? — стреляю взглядом с Иры на Олю и обратно.
— Комбо, Паш, — смеется Яровская. — В смысле, поздравляю, у вас будет двойня. Вот, смотри, — стучит ногтем по монитору, — два плодных яйца. Паш, ты видишь?
— Ага, — заторможенно моргаю. Перевожу взгляд с монитора на жену, она плачет.
— Да вы все с ума сошли, — садится на кушетке. — Да куда мне? Паш, — жалобно смотрит на меня. — Возраст, первая сложная беременность. Я не хочу. Я боюсь!
— Ир, успокойся, — просит Оля. — Твоя первая беременность была давно. Считай, что и не рожала. Все как в первый раз. Только теперь все будет хорошо. Скажи же, Паш?
— У нас все будет хорошо, — успокаиваю жену. — Поехали домой, родная?
Кивнув, Ира осторожно поднимается и приводит себя в порядок, пока я перебрасываюсь еще парой слов с ее подругой.
Из кабинета выходим, держась за руки. Я все еще пытаюсь переварить полученную информацию.
Я стану отцом. Нет, не совсем так. Я смогу пройти весь пусть со своей женщиной и своими детьми от начала и до конца, как когда-то позволял себе осторожно фантазировать в пьяном угаре. Только так это можно было списать на бред обычного наёмника.
Пока едем домой, разговариваем совершенно о бытовых вещах, то крепко сжимая ладони друг друга, то отпуская, чтобы Ира смогла в очередной раз поправить волосы, а я схватиться за пачку сигарет, но так и не закурить. Нельзя при ней теперь.
Перед нами не успевают закрыться ворота. Увидев нас, охранник нажимает на кнопку пульта, и они вновь полностью открываются.
— Егор приехал, — хрипло выдыхает Ира и почему-то смотрит на меня.
— Иди встречай, а я за Дуней сгоняю. Надо же им сказать.
— Ты уверен? — в панике бегают ее зрачки.
— Абсолютно.
Через пару часов вся семья собирается за большим столом в нашей столовой. Егор эмоционально рассказывает матери, как они провели время в лесу, готовили кашу с тушенкой на костре, спали в палатках и мыли посуду в речке, расположенной неподалеку от их стоянки. У парня горят глаза. Я был прав. Этот поход в мужской компании пошел ему на пользу. Чуть позже мы с ним и семьей Тарасовых обязательно выберемся в горы, а пока нам все же надо поговорить.
Дуня ловко собирает посуду со стола и выставляет чашки. Егора отправляю за печеньем, а сам крепко сжимаю ладонь жены под столом.
Дети усаживаются на свои места. Переглядываются между собой, смотрят на нас.
— Мне кажется, здесь что-то не так, — хмурится Дуня.
— Согласен. Родители, меня не было всего два дня. Что вы успели натворить? — сын складывает руки на груди, старательно пряча смешинки в своих карих глазах.
— Паш, — на меня умоляюще смотрит Ира.
— У нас будут еще дети, — сообщаю старшим.
— В смысле? — хлопает темными ресницами сын.
— Боже, ты все еще не знаешь, откуда берутся дети? — закатывает глаза Дуня. — А говорил, что…