Читать интересную книгу "Тренер Култи - Мариана Запата"

без шума и пыли избавиться от проблемного игрока.

Из носа текло; немец, недовольно вздохнув, обнял меня крепче, кольцом рук отгородив от остального мира.

– Это я виноват. Обещаю, я все исправлю, – пробормотал он с сильным акцентом, в который хотелось завернуться.

– Ты не виноват, – сказала я приглушенно, а потом передумала. – Я ни о чем не жалею. Они сами виноваты, что такие тупые. Я всегда делала то, что от меня хотели. Я командный игрок. Нормально играю. Рано прихожу на тренировки, задерживаюсь допоздна, и вот так они меня отблагодарили? Решили сплавить в сраный Нью-Йорк? Где меня даже на поле не выпустят?

Я выпрямилась, нисколько не смущаясь зареванного лица, и, шмыгнув, посмотрела на друга. На плечах у меня лежал вес сотен галактик; я ощущала, как мечты всей жизни буквально выскальзывают из пальцев. И да, я понимала, что слишком драматизирую, но нервов уже не хватало.

– Что мне делать? – спросила я, будто у него на все имелся ответ.

Култи снова погладил меня по коленям. На красивом, изящно повзрослевшем лице было написано мрачное выражение, но он посмотрел мне прямо в глаза.

– Ты будешь играть. Обещаю, Сэл. Я бы ни за что не поставил под угрозу твою карьеру.

Я шмыгнула носом и хрипло вздохнула. Плечи тряслись, предвещая новую волну слез.

Немец помотал головой.

– Нет. Хватит. Я тебя не подведу, только перестань реветь. Мне тошно становится.

Это даже забавно. Я вытерла слезы тыльной стороной ладони, а он, нахмурившись, потянулся и оторвал от рулона туалетной бумаги пару кусочков.

– Возьми себя в руки, – приказал он.

Я чуть не рассмеялась. Шмыгнув носом, потерла лицо протянутой мне бумажкой.

– Я не могу просто «взять себя в руки», это так не работает.

– Ты должна меня слушаться, – хмуро сказал он, выхватил бумагу и с нажимом принялся вытирать мне лицо.

Я выдавила слабую несчастную улыбку.

– Это кто сказал?

Он встретился со мной взглядом.

– Я.

Я поджала губы.

– Как удобно.

Култи, потянувшись, отмотал еще туалетной бумаги.

– Вся зареванная, – сказал он, продолжая вытирать слезы. – Вот уж не думал, что ты плакса.

– А я и не плакса. – Я попыталась вырвать у него бумагу, но он отвел руку в сторону. Я потянулась следом, но и тогда он с легкостью избежал моей хватки. – Я сама могу вытереть собственное лицо.

Он шлепнул меня по руке.

– Я сам хочу, – проворчал он, возвращаясь к делу.

– Знаешь, мир не вращается вокруг твоих хотелок, – заметила я и дернулась, когда он слишком сильно потер под носом.

– Извини, – сказал он. – Не привык к такому.

– Что, раньше не приходилось вытирать лицо зареванной девушке?

Он отстранился и оглядел работу своих рук.

– Нет.

Я вздохнула с облегчением.

– Ну, тогда спасибо за оказанную честь.

Култи не ответил, просто обхватил мои щеки ладонями и запрокинул мне голову. Осознание, что я не накрашена и выгляжу просто жутко, пронзило меня как никогда остро. Но мужчина, который встречался с супермоделями, актрисами и, наверное, с целой толпой шлюх, не стал комментировать ни веснушки, ни мешки под глазами, ни шрамы.

Отпустив меня, он протяжно выдохнул и похлопал меня по ноге.

– Пойдем вниз.

– Я подойду через минуту, – сказала я.

Раздраженно вздохнув, он схватил меня за руки и поднял с края ванны.

– Нет. Ты в порядке.

– Рей, серьезно, дай мне минутку. – Я подогнула колени, чтобы он не смог утащить меня за собой.

Он рывком дернул меня к двери.

– Чтобы ты еще порыдала? Нет. Пойдем. У меня есть твой любимый кофе.

Я шмыгнула носом, а он в ответ бросил на меня недовольный взгляд. Чего я вообще пыталась с ним спорить?

– Ты очень высокомерный засранец, ты в курсе? – спросила я, хотя все же вышла из темной ванной.

– А ты жопа с ручкой, ты в курсе? – парировал он.

Я фыркнула, спускаясь за ним по лестнице.

– Я точно так же сказала про тебя Францу, дружок.

Немец обернулся ко мне через плечо.

– У нас много общего.

– Ха. Не надейся.

Усмехнувшись, он не стал спорить. Мы вернулись к Францу, который сидел на кухне и смотрел в телефон. Вскинув на нас глаза, он тут же нахмурился.

– Все в порядке, – сказала я на опережение. – Правда. Просто реагирую как ребенок. – Даже в виде оправдания слова вонзились в сердце острым шипом. Меня собирались продать.

Голос Култи, живущий где-то внутри, напомнил, что меня продадут, только если я сама им позволю.

Вот хрень.

– Я не хотел тебя расстраивать, – быстро вмешался Франц. – Прости, пожалуйста.

– Не извиняйся, ты что. Ты же не виноват. Спасибо, что рассказал. Просто разом все навалилось. Не выношу, когда меня так нахлобучивают. – Они оба повернулись ко мне, удивленные выбором слов. – Не люблю проигрывать, а такое ощущение, что проиграла, – пояснила я.

Вот теперь они закивали.

Култи ткнул меня кулаком в плечо и обратился к Францу:

– Составь список женских команд, в которых у тебя связи.

– Погоди, я еще даже не знаю, что буду делать, – сказала я, снова паникуя при мысли о том, что придется уехать еще дальше Нью-Йорка.

Господи.

Европа? Неужели я серьезно рассматривала этот вариант? Истерила, что меня отправят в Нью-Йорк, а сама задумывалась о Европе?

– Ты хочешь остаться с этими людьми? – спросил Култи, будто не мог поверить. – Не все заслуживают твоей преданности.

Он был прав, конечно, если смотреть через призму эгоизма.

– У меня еще год по контракту.

– За год может многое случиться, Сэл. Ты можешь порвать связки, упасть с лестницы и сломать ногу… да что угодно.

Два-ноль в пользу Култи. Он снова прав. Случиться могло что угодно. Через восемь месяцев мне исполнялось двадцать восемь; если очень повезет и организм выдержит, до конца карьеры оставалось еще года три-четыре. Может, чуть больше. Не факт. Я старалась ни на что не рассчитывать, решать будут мои колено с лодыжкой. Как только они сочтут, что пора, я мало что смогу сделать.

Значит…

Европа? Нью-Йорк ближе. Но в Нью-Йорк меня отправляли против воли, что мне совершенно не нравилось. Я не хотела туда ехать – в первую очередь чтобы позлить Кордеро. Но я ведь никого не знала в Европе…

Неужели это мое оправдание? И ради чего, чтобы остаться в США под руководством женщины, которая сделает что угодно, лишь бы не дать мне нормально играть? Чего я вообще выбираю?

От нерешительности, копошащейся в груди, стало стыдно. Неужели я позволю страху взять верх и поеду туда, где буду несчастна? Неужели я останусь в организации, которая решила избавиться от меня просто потому, что