Маккавеев, призыва в Иудею римлян во главе с Помпеем, заката Хасмонейской династии и воцарения Ирода Великого — и далее до описания взаимоотношений потомков Ирода с Римом, и лишь после этого Иосиф приступает непосредственно к описанию восстания 66–70 годов.
Таким образом, ему удается создать необычайно широкое историческое полотно, являющееся наряду с «Книгами Маккавеев» одним из ценнейших источников по еврейской истории, равно важной как для самих евреев, так и для христианского мира, поскольку там подробно рассказывается о ряде весьма значимых фигур, упоминаемых в Евангелиях.
В результате возникает ощущение непрерывности еврейской истории с начала II века до н. э. по 73 год н. э., и трудно сказать, были бы мы так хорошо осведомлены об этом периоде без Иосифа Флавия. Само падение Иерусалима и разрушение Храма предстают как закономерное следствие ошибок нескольких поколений еврейских лидеров, а не только поколения восстания.
При этом, будучи сам потомком Хасмонеев, Иосиф явно имел доступ к неким малодоступным документам и пользовался семейными преданиями, так как его рассказ о тех же Маккавеях изобилует достоверными подробностями, которые отсутствуют даже в «Книгах Маккавеев», с которыми он, вне сомнения, был знаком.
* * *
Точная дата «выхода в свет» «Иудейской войны» неизвестна. Однако большинство историков считают, что Иосиф закончил свое сочинение к 78 году, когда Веспасиан еще был жив, но представил публике в 79 году, вскоре после восхождения на престол Тита, который и поставил на нее свою печать в знак полного одобрения ее текста и даже написал короткую хвалебную рекомендацию.
Так как столь впечатляющий труд завершается рассказом о событиях 73 года, то отсюда часто делается вывод, что именно в том году Иосиф и приступил к работе. Однако на самом деле доведение рассказа до 73 года ничего не доказывает. Иосиф вполне мог сесть за написание «Иудейской войны» и раньше, а материал о событиях 73 года получить во время одного из своих наездов в Иудею, где он время от времени бывал — рискуя нарваться на месть за предательство со стороны евреев, оставшихся тайными приверженцами зелотов и сикариев.
Нет никаких сомнений, что, помимо собственных дневников, военных дневников Веспасиана, Тита и их офицеров, а также императорского архива, Иосиф также получил копии целого ряда документов — например, текста речи Агриппы Второго перед народом в Иерусалиме в 66 году.
Одним из часто дебатируемых является вопрос о том, находился ли в это время Иосиф на содержании у императоров именно в качестве сочинителя, или ему оказывались милости за заслуги перед Римом в период Иудейской кампании, а как автор он все же был относительно независим и получил вознаграждение за книгу уже потом, после ее написания. Но на самом деле этот вопрос не столь принципиален.
В том факте, что Тит скрепил первую рукопись «Иудейской войны» своей печатью, присовокупил к ней письменную рекомендацию и распорядился опубликовать ее (то есть переписать, как минимум, в нескольких десятках экземпляров, что в ту эпоху было совсем не дешевой задачей), Иосиф усматривает свидетельство того, сколь сильно Тит желал, чтобы эта книга была единственным источником сведений о кампании в Иудее.
Судьба книги оказалась удивительно счастливой уже при жизни Иосифа. Он сам свидетельствует, что продал не одну сотню экземпляров, а с учетом дороговизны тогдашних книг, да еще такого объема, это должно было принести ему неплохой доход.
Успех «Иудейской войны» у современников и ее долгая, если не сказать вечная жизнь были обусловлены целым рядом факторов. Одним из них, вне сомнения, было то, что в ней говорилось о недавних событиях, которые бурно обсуждались как в Риме, так и в провинциях. При этом книга не замыкалась на рассказе о том, что происходило только в Иудее, бывшей всего лишь крохотной частью империи, но и рассказывала о происходившем при дворах императора и в других провинциях, что, безусловно, должно было привлечь к книге нееврейского читателя, и с этой целью, видимо, и писалось.
Одновременно «Иудейская война» не вписывалась ни в один из канонических жанров римской исторической литературы и литературы вообще — скорее наоборот, она сознательно ломала все сложившиеся каноны, пролагая новые пути для писателей и историков будущего. Она не была ни хроникой, ни мемуарами, ни исторической биографией, но представляла собой как бы синтез всех этих жанров.
Рассказы о давних исторических событиях перемежались в ней с подробными географическими экскурсами, личная судьба автора книги и его переживания — с описанием военных действий, которые сделали бы честь любому военному историку, а также с изложением биографий ключевых исторических фигур, сделавших бы честь любому биографу.
Ни у кого не вызывало сомнений, что при написании своего труда Иосиф пользовался огромным количеством источников. Но при этом не называл ни одного из них и даже если прямо их цитировал, искусно вставлял эти цитаты в текст, делая их органичной частью повествования. И, что немаловажно, можно было сколько угодно сомневаться временами в искренности и честности Иосифа, но никто бы не посмел назвать его книгу скучной.
Наоборот, она была поистине захватывающей, благодаря легкости пера автора читалась на одном дыхании и, что самое интересное, точно так же читается и в наши дни.
Одним из главных достоинств «Иудейской войны», как уже было сказано, является уход Иосифа от черно-белого видения исторических образов и событий.
Тит, являющийся центральной фигурой книги, предстает у него не ходульным героем, а человеком из плоти и крови, способным равно быть как неоправданно жестоким, так и благородным и милосердным. Рассказывая о евреях, он пишет то, о чем еврейский историк, возможно, предпочел бы благоразумно умолчать, чтобы не очернять своих соплеменников, — о бесконечных раздорах между лидерами восстания, их жестокости, вероломстве, преступлении собственных законов и т. д. Но одновременно он не скрывает своего восхищения их отчаянным мужеством, верностью идеалам свободы и заповедям Всевышнего.
В свою очередь, на римлян и нееврейское население Иудеи Иосиф часто смотрит именно глазами еврея, не прощая им варварской (если это слово применимо к римлянам) жестокости по отношению к своему народу; много говорит о коррумпированности, жестокости и вероломстве правивших Иудеей прокураторов, обнажая все язвы римской системы управления провинциями.
Таким образом, если правы те исследователи, которые утверждают, что Иосиф был не более чем придворным историком Флавиев, которого они держали «на поводке», то «поводок» этот был отнюдь не таким коротким, как принято иногда думать, и временами автор «Иудейской войны» явно пытался с него сорваться.
Вряд ли «Иудейская война» писалась под полным контролем Веспасиана и Тита, то есть вряд ли он согласовывал с ними окончательный текст каждой из составляющих ее семи книг. Но цензура, вероятнее всего, и в самом деле имела место, и по представлении рукописи отец и сын требовали