кнутовищем, малявка бесцеремонно встала надо мной:
— Я слышала, вы ругались... Вам грустно?
— Елки-моталки! Девочка, поди поиграй где-нибудь еще... А это что?
Я уставился на горсть серебряных «роз», что протянула малявка.
— Это вам! — девчушка сунула монеты мне в руку.
— Откуда у тебя?
Нашла, что ли? Где? Я тоже хочу отыскать пару недельных заработков!
— Это дядя подарил! Ему было грустно, и мы поиграли в инспекторов! Я изображала дознавателем, а он опального лорда! Я ругалась, била кнутом и обещала скормить ему его же яйца. Не знаю, откуда у него яйца, но зато очень весело!
Господи помилуй...
— Он к тебе не приставал? Нигде не трогал?
Она помотала головой:
— Нет! Каждый раз, когда пытался, я била его и называла свиньей! Такая игра. — она задумчиво поглядела на плетку и вдруг больно саданула мне по груди.
— Какого хера?!
— Ну, вам же тоже грустно! Так давайте поиграем!
Убрав монеты подальше, я уже собрался заняться ее воспитанием, но зашедшая в комнату блондинка спутала все планы. Надетый поверх голого тела китель с выцветшим триколором подсказал идею получше.
Так... И кто разрешил мои вещи трогать?
— А ну-ка одолжи мне свою плеточку... Сейчас мы с тетей поиграем в раздевания на время!
От вида кожаного кнута в моей руке стройная засранка непроизвольно вздрогнула.
Глава 4: Хруст потусторонней булки.
Новая стеганая куртка сидела как влитая. Хоть какая-то польза от этой неугомонной девчонки. Жаль, что за «розы» не купишь свежей головы. Старая уже третий день раскалывается...
Постучав пыльной дубиной по крепкому берцу, я обратил внимание на заскучавшего у лавок красавчика.
— Сеньор помидор, извольте прошествовать к нашему шалашу! Очень прошу, продемонстрируйте жалким плебеям ваше мастерство владение зубочисткой! — я картинно раскланялся на манер фильмов про мушкетеров.
Парень нутром почуял подвох, но, поймав на себе взгляды авантюристов, уверенно кивнул. Заносчивый засранец не мог позволить себе ударить в грязь лицом.
Подойдя к ограде арены, он удивленно уставился на мою протянутую руку.
— Я и сам способен... Эй! А ну пусти-и-и... — забавно суча ногами и попискивая, он взлетел над оградой.
Осторожно поставив его на песок, я принялся сдувать с парнишки пылинки, да, бормоча что-то про «ваше благородие», беспрестанно кланяться. Судя по приглушенным смешкам, сцена позабавила остальных.
— Убери свои грязные лапы! — надув губки, симпапуся гневно зыркнул за арену.
Веселье затихло и он, довольный эффектом, схватился за ножны.
— О-о-о! Какая же красивая игла, ваше благородие! Отличный вкус, ваше благородие! Инструмент, достойный лучших портных, ваше...
— Это рапира, бестолочь! Клинок, что ковался лучшими мастерами Виридикса! И... — приглушенные смешки заставили его замолкнуть, скрежеща зубами.
Встав в стойку, он изготовился сделать пробный выпад. Жаль, я думал, кузнечиком скакать начнет. Ну да ладно, и так сойдет.
Едва парень пошел в атаку, как я тут же рухнул на песок, активно принимаясь кривляться да объяснять окружающим, как же мне больно, страшно и насколько же этот напыщенный молокосос, великий и опасный боец.
— Бегите, глупцы!!! — подытожил я, и взрыв неконтролируемого хохота заставил парня густо покраснеть.
Получив порцию высокопарных оскорблений от надувшейся «помидорки», я неуклюже поднялся и безропотно подчинился требованию выставить оружие.
— А теперь бей! И хватит валять дурака... — выбитая из его рук рапира очертила высокую дугу и ткнулась в песок.
Бросив дубину, я приступил к финальной части представления. Вид суетящегося тела, гладящего пацана по головке и несующую несуразную околесицу в стиле «ну ни надо, ну не плачь, я тебе новую куплю», доконал бы любого. Под смех бьющейся в исступлении толпы, красавчик с излишней поспешностью подхватил рапиру и позорно скрылся в гильдии. Небось, регистраторше жаловаться побежал, дурачок...
— Дядь, прости засранца! Оно само! Мамой клянусь! Ну, вернись! Ну, позязя... Блин, а у меня еще столько идей заготовлено!
Я повернулся к зрителям и поклонился воображаемым овациям. Операция «Я у мамы мажор» успешно завершена. Не зря готовился.
Парочка не самых удачных комплиментов да сортирных шуток дала свои плоды: регистраторша, игриво хлопая глазками, поведала имена записанных на курс «начинающих авантюристов». И, конечно же, анкета одного из них красовалась фамилией Клебер. Вернее, Клебера-Сале, но роли это не играло. Связь между патлатым пацаном и излишне ловким рыцарем прослеживалась слишком явно.
Засранец не просчитал одного: борзыми генеральскими сынками я насытился еще дома. И прекрасно знал, как с ними обращаться.
— Отставить веселье! Думаете, я с вами в игры играю?! Ты! — я ткнул дубиной в задрота. — Какая мораль у этой истории?!
— П-п-п...
— Что из вас выйдет отличный лицедей! — влезла дылда.
— Ну, это-то само-собой. Хороший человек хорош во всем... Но это не правильный ответ! Правильный: некоторые люди отстают настолько, что верят, будто они первые! А теперь... — закончив с цитатками из интернета, я хотел перейти к «топ сто шуток про задницы», но показавшийся из гильдии инструктор спутал все карты.
А я думал он на весь день в бордель намылился... Погоди, чего это с ним?
От одного вида старикана мне захотелось завизжать, забиться в угол или хотя бы перекрестится. Свистя под нос веселую мелодию и лыбясь во все зубы, дед приветливо замахал рукой:
— Утречко доброе бесята! Как вы тут без папки, а? Не бедокурили?
За два года знакомства, я ни разу не припомню, чтобы он улыбался. Во всяком случае — бесплатно. Уж не деменция ли, часом?
Появившаяся вслед за стариком регистраторша уберегла мою психику от новых потрясений. Смотря на меня сквозь линзы очков, она призывно помахала бланком с каким-то контрактом.
Ну, наконец-то! Я уж думал, до обеда тут ковыряться буду!
Перепрыгнув ограду, я заспешил узнать детали работы. Операцию «Хвосты, шкуры и два натянутых на жопу глаза» можно считать запущенной!
***
Я еще раз недоверчиво почитал бланк в руках — ну да, адрес, вроде, верный.
— Живут же люди, блин...
Памятник имперской архитектуры на фоне остального города смотрелся, словно небоскреб среди хрущевок. Украшенный резными колоннами особняк больше походил на небольшой дворец. Отделка из белого мрамора, цветущий сад, разноцветные витражи... Лишь высокая ограда да решетки на окнах указывали, что я все еще нахожусь в засранном Грисби, а не в более гламурных местах.
Мда, с нашим нищим клоповником ни в какое сравнение.
Насмотревшись, я, наконец, зашел внутрь. С глухим стуком дверь захлопнулась за спиной, и в нос