– В таком случае, если вас не затруднит, у меня к вам просьба...
– Это уже что-то новое, – одобрительно кивнула Камилла. – Слушаю.
– Я хотел бы, чтобы вы дали мне мою шпагу.
Оружие лежало тут же, на кресле в углу. Госпожа де Ларди отошла от кровати и спустя несколько мгновений вернулась.
– А вы даже спать ложитесь со шпагой? – иронично осведомилась она, кладя оружие рядом с кроватью.
– Откуда вы узнали? – сухо сказал Теодор.
– Можно догадаться, – рассмеялась Камилла.
– Положите мне ее под левую руку, прошу.
– А вот это уже слишком. Не приведи Бог, кого-нибудь покалечите в бреду. Я прослежу, чтобы разбойники и убийцы заранее сообщили нам о своем визите. Тогда мы начистим вашу шпагу и дадим ее вам, и вы их всех победите.
Зря она старалась: Виллеру и не подумал улыбнуться.
– Вам смешно, сударыня? – холодно спросил он. – Мне – нет.
Камилла разозлилась, а в таком состоянии она говорила то, что думает, не заботясь о формулировках.
– Послушайте, шевалье. Я понимаю, что мне не повезло и вы на редкость упрямы. Мой замок, вероятно, кажется вам местным представительством Двора Чудес, и вы только и ждете, когда кто-нибудь перережет вам горло. Если бы я хотела вас убить, я позволила бы Жерару сцеживать из вас кровь до бесконечности. Но так получилось, что вы оказались на моем попечении. Имейте же хоть толику благодарности и прислушивайтесь к моим советам. Пока я здесь нахожусь, с вами ничего не случится.
– Я не за свою жизнь боюсь, – устало произнес Теодор и закрыл глаза.
Злость перешла в растерянность.
– Очень благородно, – сказала Камилла после длинной паузы. – Тогда постарайтесь выздороветь поскорее, хорошо?
– Да, госпожа, – усмехнулся Виллеру, не открывая глаз.
– И не делайте мне одолжений.
Теодор едва заметно поморщился, но смолчал.
На пятые сутки Камилла поняла, что очень устала. Анри в Жируаре не появлялся, видимо, занятый делами в аббатстве. Типичное мужское поведение: оставил ей свою находку, как в детстве приносил раненых птиц, и пропал – тоже, как в детстве. Злиться на него было можно, но что это давало? Поэтому Камилла отложила злость до встречи с вероломным аббатом и продолжала ухаживать за своим пациентом.
Через некоторое время она пришла к выводу, что война, видимо, слегка повредила разум Виллеру, и не в последнюю очередь этот факт послужил причиной его отставки. Иначе как можно было объяснить его всепоглощающую осторожность и требования принести метательные ножи? Ножей ему Камилла, естественно, не дала, и тогда он, улучив момент, стащил серебряный ножик для фруктов. Убить им было нельзя, разве только в глаз воткнуть, как со вздохом пояснил Теодор, когда она обнаружила «оружие» у него под подушкой. Возмущению госпожи де Ларди не было предела: кому, интересно, он собирается втыкать в глаз этот нож? Однако, поразмыслив, она пришла к выводу, что закаленный в боях солдат, пребывая в полубреду, и не такое удумать может – Анри ей в свое время писал и о более диких случаях. Потому Камилла просто следила, чтобы рядом с кроватью больного не находилось колюще-режущих предметов, а вставать раненый еще не мог, что, с одной стороны, огорчало Камиллу как сиделку, но чрезвычайно радовало как хозяйку, которая абсолютно за всем уследить не могла.
На шестой день Жерар сказал, что жизнь шевалье вне опасности, и Камилла сделала себе роскошный подарок – проспала больше двенадцати часов. Она проснулась поздним утром, вызвала Адель, которая помогла ей уложить волосы и надеть платье из желтого шелка. В этот вьюжный день – зима не спешила сдавать позиции – Камилле хотелось выглядеть как можно более ярко. Она с удовольствием вплела бы в волосы цветы, чего не делала много лет, но разорять ради этого замковую оранжерею показалось ей неразумным.
Напевая – и фальшивя, разумеется, – она спустилась вниз, позавтракала, полистала книгу и решила, что пора заглянуть к подопечному, за которым со вчерашнего вечера ухаживала присланная Жераром сиделка.
Камилла нашла Теодора сидящим в постели и мрачно вкушавшим какой-то бледный бульончик.
– Доброе утро, шевалье! – жизнерадостно приветствовала она его.
– Доброе? – Он фыркнул, но от дальнейших дискуссий воздержался.
Сиделка сделала реверанс и по знаку Камиллы удалилась, а плошка с бульоном из ее рук перекочевала к госпоже де Ларди – сам Теодор был еще слишком слаб, чтобы держать посуду. И зачем оружие требовал?..
– Продолжим ваш завтрак. – Камилла щедро зачерпнула бульончик и поднесла ложку к губам шевалье. – Кушайте.
Виллеру, поморщившись, проглотил и только после этого заметил:
– Вы не обязаны это делать.
– А вы полагаете, я всегда делаю только то, что обязана? – Камилла мстительно влила в своего строптивого пациента еще ложку несоленой жирной жидкости.
– Вы сегодня прекрасно выглядите. – Виллеру весьма прямолинейно сменил тему.
– Хотелось бы сказать то же самое о вас, шевалье, но истина дороже. Выглядите вы пока не очень, но я надеюсь это исправить.
– Благодарю вас.
Все та же изысканная вежливость, и иногда, словно одинокая веточка укропа на блюде, – ирония. Камилла зачерпнула остатки бульона и скормила их Теодору, едва не расплескав.
– Жерар сказал, что, если вы будете вести себя хорошо, вскоре он позволит вам встать.
– И снова благодарю.
Камилла только кротко вздохнула:
– Есть кое-что, что мне нужно обсудить с вами. Вчера приезжал лейтенант муниципальных гвардейцев, господин де Ториньон. Он хотел поговорить о нападении на дороге. Как я поняла, они опознали кого-то из убитых вами головорезов. Наемный убийца, судя по всему. Вы случайно не игрок в шахматы на доске большой политики? Или, может, профессиональный донжуан? – Камилла чуть помедлила и пробормотала, будто в сторону: – Нет, на сердцееда не похож.
– Ненавижу политику. – Замечание про донжуана Виллеру решил не комментировать.
– Тогда почему они вас преследовали?
– Понятия не имею. Возможно, спутали с кем-то.
Женщина поставила пустую плошку на столик.
– Позвольте мне не поверить вам, шевалье. Вас сложно с кем-нибудь спутать.
– У некоторых плохое зрение, знаете ли.
«Лжет или сам не знает причин, заблуждается самонадеянно?» Камилла затруднялась дать ответ на этот вопрос. Впрочем, это не ее дело, пусть хранит свои маленькие тайны, если они у него есть. А ее задача – поставить его на ноги. Она хотела развлечений, и вот, пожалуйста.
– Ладно. Я позову сиделку и зайду к вам перед ужином.
Госпожа де Ларди поднялась и направилась к двери. Когда она взялась за дверную ручку, Виллеру еле слышно пробормотал: