привычно направилась в сторону ванной. Заблокировала за собой дверь, вспомнив объяснения Клео, отползла к стене, забилась между раковиной и унитазом. Прижала колени к груди, уткнулась в них носом и замерла.
— Это все сон. Просто сон. Я проснусь. Обязательно проснусь. И все будет хорошо.
Зубы клацали так, что едва не прихватили кончик языка. Ее трясло как в лихорадке. И проснуться никак не получалось. Как же ей выбраться? Куда идти? Что делать?
Откуда сверху раздался смутно знакомый голос, заставивший подпрыгнуть на месте и в ужасе оглядеться по сторонам. Голос доносился из динамика рядом с дверью. И, кажется, принадлежал Клео, но Александра совершенно не понимала, что та говорит. Она коснулась уха, но не нашла уже привычную клипсу переводчика. Потеряла в коридоре. Теперь она даже не могла понять, что ей говорят…
— Да что же это такое?
Лицо стало мокрым. Голос из динамика вскоре перестал доноситься. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем дверь ванны распахнулась, и в проеме появился мужчина.
Высокий. Подтянутый. С черными, немного растрепанными волосами. Резкими чертами лица, будто высеченными из мрамора. Он остановился в шаге от входа и замер, глядя на нее невероятно глубокими зелеными глазами. Саша сжалась сильнее и попыталась вдавиться в стену. Сердце стало биться тяжело и гулко, все остальные звуки вообще исчезли. Остался лишь гул крови в ушах…
Коммандер вошел в каюту легко и стремительно. Подошел к двери в очистительный блок и на мгновение замер. За его спиной переживала ученица Лезариуса, считающая произошедшее своей ошибкой. Сам гиатрос хотел лишь получить доступ к помещению, а затем воздействовать на гостью медикаментами. Его специализация не позволяла предложить ей квалифицированную помощь. И все они понимали, что лекарства не решат проблему. Но что делать, если рядом нет жрицы?
— Передайте на мостик, чтобы немедленно установили связь с Киорисом, — неожиданно для себя приказал Искарис. — Мне нужна одна из старших жриц и ее помощь для установления контакта.
— Коммандер, при всем моем уважении… — начал Лезариус, но принц не дал ему договорить.
— Гиатрос, именно я решил забрать женщину с ее планеты. Принес на корабль и поручил вашим заботам. Ее состояние, в первую очередь, моя ответственность. Значит, мне и решать, как выйти из сложившейся ситуации. К сожалению, я не могу полноценно оценить состояние гостьи, поэтому мне нужна консультация жрицы. Введите ее в курс дела и переключите на мой транслятор, — он указал на свое ухо.
Старый гиатрос только вздохнул, но затем кивнул и отдал ему второй транслятор для девушки.
— Мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам.
— Благодарю.
Сейчас первая задача состояла в том, чтобы вернуть устройство пострадавшей. Иначе ничего не выйдет.
Оказавшись в очистительном блоке, Искарис остановился, сделав лишь один шаг, чтобы дверь могла закрыться. Девушка сидела на полу у боковой стены. Сжалась в комок. И смотрела на него огромными глазами, в которых читался ужас. Сузившиеся зрачки и общая бледность позволяли прочесть это столь же точно, как остальным позволяет эмпатия.
Коммандер вспомнил, как однажды наблюдал за Талией, когда сестра приручала своего ликоса. Она смотрела зверю в глаза и старалась одновременно казаться неопасной и быть хозяйкой положения.
«Животное нельзя пугать. Но и нельзя бояться его. Он должен понимать, что ты — хозяин. А ты должен знать это. И вести себя соответствующе».
Искарис медленно и спокойно опустился на пол, не прерывая зрительного контакта. Скрестил ноги перед собой. Продемонстрировал раскрытую ладонь с транслятором. Показал на свое ухо. За ним наблюдали внимательно и настороженно. Точно также ликос смотрел на Талию. Только еще не забывал демонстрировать зубы и коротко порыкивать время от времени. Девушка не рычала, но с трудом сглотнула и закусила губу. Жилка у нее на шее билась чересчур быстро, а на лбу выступили мелкие капельки пота.
Длительный стресс пагубен для организма. Его нужно снять, пока тело или разум не достигли своего предела. Он опустил прибор на пол и с силой толкнул в сторону гостьи. Транслятор оказался в полушаге от нее. Дотянуться можно. Кажется, чтобы приободрить зверя, Талия его хвалила…
Искарис постарался улыбнуться. Учитель всегда говорил, что достоверно изображать эмоции сложно. Их нужно испытывать, а не показывать. Но ничего другого у него не было. И получилось, видимо, не очень, раз девушка прижалась к стене еще плотнее, хотя такое физически невозможно.
Он сразу же убрал глупую гримасу с лица и указал на транслятор, а затем на свое ухо. А затем продемонстрировал пустые ладони. Пусть видит, что он не желает причинить вред. Такой подход оказался результативнее. Девушка, не спуская с него глаз, очень медленно дотянулась до транслятора и аккуратно поставила его на место.
По крайней мере, с первой задачей он справился. Оставалось лишь успокоить гостью и убедить не бояться экипаж…
…Когда лицо мужчины исказилось в кривой усмешке, у Саши едва не остановилось сердце. Нет, он не был страшным. Скорее даже приятным внешне. Хотя жесткие и какие-то слишком неподвижные черты лица делали его будто неживым. И когда на его лице вдруг проявилась странная, явно натянутая и неестественная улыбка, которая совершенно не затрагивала глаза или… Что там еще должно меняться у людей от радости? Впечатление оказалось жуткое. Потустороннее. Будто перед ней не настоящий человек, а некто лишь примеривший его оболочку.
Стоило мужчине вернуть лицо в прежнее состояние, как наваждение схлынуло. Стало чуть легче, и она уже даже с удовольствием дотянулась до переводчика. Лучше уж словами, чем невербально. Еще пару улыбок она вряд ли выдержит.
— Доброй ночи, — голос у него оказался под стать внешности. Сухой и холодный. Но невероятно четкий. Словно