Читать интересную книгу Шанс на счастье - Черно Адалин

Глава 11

Я стою в прихожей, глядя перед собой, еще каких-то несколько минут. Даю себе это время, чтобы очнуться и выбрать правильное поведение. Почему-то, пока мы были в компании, где ходили другие люди, мне было проще с ним общаться. Сейчас же той уверенности, что была, нет. Я попросту боюсь. Темы, которую он начнет, слов, что скажет и действий, что незамедлительно могут последовать, стоит мне сказать то, что он не хочет слышать.

– Откуда ты узнал мой адрес? – спрашиваю, входя на кухню.

Выбираю тактику нападения. Так мне и впрямь спокойнее.

– У меня есть свои способы, – он пожимает плечами и осматривается.

Его взгляд проходится по обстановке кухне, слишком долго задерживается на небольшом розовом рюкзачке с единорогами. Его Ксюша оставила, чтобы не испачкался. И теперь на него смотрит ее отец.

Я сглатываю и, разместив руки впереди себя, собираю их в замок. Хочу услышать, что он скажет и совсем не собираюсь быть радушной хозяйкой, предложив ему кофе или чай.

– Не предложишь кофе? Или чаю?

– Закончились, – виновато пожимаю плечами. – Так что за разговор?

Несколько дней назад на том самом месте, где разместился Руслан, сидел Леонид. Я волновалась и нервничала, пыталась занять руки чем-нибудь полезным, а сейчас меня будто сковало спазмами: не могу пошевелиться и безжизненно смотрю на то, как он берет со стола Ксюшину игрушку и вертит ее в руках. Появляется жуткая необходимость забрать ее у него, вырвать из рук с мясом и спрятать. Всё, что говорит о дочери, скрыть и не позволять ему прикасаться.

Ксюша моя дочь. И точка.

Я вдруг осознаю, что не хочу ее знакомства с Русланом, ведь это означает, что мне придется делить свою малышку с ним. Водить к нему на встречи, разговаривать по телефону и, возможно даже, отпускать дочь к нему на выходные. Как я буду без нее все это время? И что будет, если она вдруг предпочтет Руслана мне? Если он настроит мою малышку против матери? Скажет что-то, из-за чего она начнет меня презирать и ненавидеть? И ведь ей может быть банально лучше с ним. Интереснее, веселее, у него, помнится, водились деньги, а нам приходилось постоянно экономить. И хоть я старалась баловать дочку всем, не уверена, что Руслан не найдет способа ее удивить и поразить.

Мое моральное состояние сказывается на физическом: меня буквально начинает трясти, как от холода, только вот в кухне тепло. Неподалеку стоит электрический обогреватель, а я в теплом халате. Но меня трясет, потому что я боюсь, что он задаст тот самый вопрос.

– Я отвлек тебя от важных дел? – спрашивает Руслан, оттягивая момент истины.

Он не говорит зачем пришел. Тянет.

– Ты дрожишь, – он вдруг спрыгивает со стула около барной стойки и в несколько шагов оказывается рядом.

Моя кухня почти двадцать квадратных метров, но в его присутствии кажется, что мы находимся в норе. Я, как трусливая добыча, жмусь в столешницу, а он, как и подобает охотнику, приближается. На меня будто надвигаются и давят стены. За эти шесть лет я успела забыть, какой он высокий, к тому же, его плечи куда шире, чем были раньше. На руках замечаю темную поросль волос и проступающие жгуты вен, которые напрягаются, когда он засовывает руки в карманы.

– Ты только из ванны, что ли? – будто только сейчас заметив мои влажные волосы, спрашивает Руслан.

– Да, ты не вовремя, – отвечаю и вскидываю голову, встречаясь с ним глазами.

Руслан делает ко мне еще шаг и я, вопреки обещанию держаться, трусливо отступаю назад. Нервно дергаюсь и разжимаю руки, цепляясь ими в прочную поверхность столешницы позади.

– Ты меня боишься?

– Вовсе нет, – отвечаю, вскинув голову и уже через минуту чувствую, как мои ягодицы оказываются на поверхности стола.

Колени разведены в сторону, грудь быстро вздымается от тяжелого дыхания, а руки ищут опоры, но не находят ее. Руслан быстро вклинивается между моих ног, так, что между нашими телами остается всего пара сантиметров. Я вдруг вспоминаю о том, что под халатом у меня ничего нет и пытаюсь закрыться, хватаюсь за ткань на бедрах, растерянно стягиваю ее к центру, но на мои запястья ложатся его руки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я поднимаю голову и встерчаюсь с его пронзающим потемневшим уже не от злости взглядом. Он смотрит на меня с едва скрываемым желанием, его руки будто начинают жить своей жизнью. Руслан перестает удерживать меня за запястья, вместо этого его ладони проходятся по коже к плечам, задевают костяшки локтей, двигаясь выше.

В какой-то момент он обхватывает меня за талию так, что я оказываюсь перед ним почти обнаженной. Халат больше не спасает, потому что ткань съезжает с плеч. Руслан медленно опускает взгляд вниз, к оголенным полушариям и животу. Там начинает покалывать, а в груди болезненно ныть.

Когда шероховатая мужская ладонь ложится на мой оголенный живот, я со всей силы втягиваю его и шумно выдыхаю. Знаю, что Руслана нужно оттолкнуть, что стоит прикрыться и сказать, что он переходит все границы, но я попросту не могу. Тело жаждет его близости несмотря на голос разума. Внизу живота покалывает, в груди давит, а глаза закрываются от удовольствия, когда он касается моей шеи губами.

– Я думал, ты изменилась, – шепчет мне на ухо и отстраняется, нагло усмехаясь. – Оказывается, ты все такая же падкая к мужским ласкам.

Звонкая пощечина нарушает тишину, повисшую после его слов. Я сжимаю руку в кулак и нахожу в себе силы оттолкнуть его и спрыгнуть со столешницы, запахнуть халат настолько, насколько это возможно и гневно прорычать, продолжая стоять к нему спиной:

– Убирайся нахрен из моей квартиры!

Почему-то у меня нет сомнений в том, что он уйдет. Он ведь за этим пришел? Унизить меня. Показать, что я ни капельки не изменилась. А он вот – благородный! Слезы жгут глаза, а в левой стороне груди жутко больно, потому что я, черт возьми, думала, что он по-настоящему.

Мои плечи с силой сдавливают и уже через секунду я оказываюсь лицом к лицу с Русланом.

– Я ведь поговорить пришел, – уголков его губ касается ехидная усмешка. – А не вот это вот всё.

Глава 12

– Я ведь поговорить пришел, – уголков его губ касается ехидная усмешка. – А не вот это вот всё.

– Так и не затевал бы “вот это вот всё”.

У меня нет мыслей перекривить его, но так уж получается. Руслан слишком сильно задевает меня за живое, чтобы я могла не обращать на это внимание.

– Ты пришел поговорить? Или напомнить о том, какая я легкодоступная и аморальная?

– Она моя дочь? – спрашивает Руслан, глядя на меня в упор.

Я сглатываю и даже чуть трясу головой, чтобы убедиться, что это не сон и он действительно говорит именно эти слова.

– Моя или… его?

Он не говорит “отца” или “папы”, а просто “его”. Мне вдруг становится интересно, общаются ли они, или до сих пор держат дистанцию? Неужели он действительно до сих пор думает, что я… изменила ему? У него за шесть лет не возникло ни капли сомнений?

– Твоя, – голос дрожит, а помещение кухни становится крохотным.

Я могла бы соврать, сказать, что не его и мы бы разошлись на этом, продолжили работать, как ни в чем не бывало, но после вопроса “Моя или его?” я не могу ответить ложью. Мне кажется, что в этот момент я чувствую его боль. Он ведь всерьез до сих пор думает, что я изменила ему… что переспала с его отцом, пока из него выбивали правду в участке.

– Ты не собиралась говорить мне, да? – догадывается. – Страшно было? Или подумала, что пошлю?

– Не видела смысла, – признаюсь честно. – Наши отношения закончились шесть лет назад. Ты улетел, а я осталась. У меня не было даже твоего номера.

Он кивает и отворачивается, смотря в окно за дочкой. Ксюша играет там с моей сестрой, которая любезно согласилась побыть с ней, пока мы… поговорим. Отсюда хорошо видно, как Ксюша бежит за мячом, как весело подкидывает его вверх и смеется. Даже представить не могу, что он сейчас испытывает. Пытаюсь и не получается, потому что я видела ее взросление, переживала, когда у нее резался первый зуб и поднялась температура, была с дочкой, когда она сделала первые шаги и когда упала. Я все это время была с ней, вдыхала ее запах, плела косички. Ксюша произнесла первое слово “мама”, а об отце заговорила совсем недавно, когда стала понимать, что мы с ней живем только вдвоем.