Широкоплечий парень подошёл к Илье и жестом пригласил его следовать за ним. Василиса растерянно смотрела то на отца, то на Илью.
— Постойте, — крикнул Илья, — я не могу правильно подобрать слова, чтобы передать то, что я думаю, но я могу передать Вам свои мысли, и Вы увидите, что я знаю и о чём думаю. Василиса, дай мне, пожалуйста, твоё зеркало.
Василиса протянула ему папарать-кветку.
— Пользоваться умеешь? — спросила она.
— Думаю, что да. Хотя не уверен.
— Это легко. Открой его, смотри на цветок и думай о том, что и кому ты хочешь сказать.
— Понял.
Илья взял цветок, открыл его, посмотрел на него и повернулся к Василисе.
— Сейчас, надо сосредоточиться.
Илья ещё раз окинул взглядом стоявших вокруг людей. Все пристально смотрели на него.
— Не смотрите так, я первый раз это делаю.
Илья снова посмотрел на цветок.
— Чёрт побери, знал бы старшина, чем я тут занимаюсь.
В голове Ильи появились совершенно ненужные мысли. Перед глазами начали расплываться образы стоявших людей и появился серый непроглядный туман, в висках стучало. Через пару секунд туман начал рассеиваться, и вот уже сквозь мутную дымку отчётливо угадывался силуэт старшины.
***
Старшина стоял, приоткрыв рот, и жёлтая краска капала из наклоненной банки ему на ботинок.
— Илья, ты? На коне? Что это у тебя за форма? И вообще, что за вид?
Илья положил руку на рукоять меча.
— Нет, нет, нет, я просто хотел спросить, как здоровьечко? Может в медпункт?
— Спасибо, не надо.
— Ты где-был-то?
— Воевал.
— А тебя тут на дембель отправляют, приказ уже вышел.
— А почему так рано?
— Комбриг принял такое решение.
— Меня, Котовского, и сам комбриг?
— Мне помочь тебе документы оформить или сам в штаб подскочишь?
— Если можно, помогите, — сказал Илья.
— Я сейчас, — сказал старшина и прямо с банкой краски побежал в штаб.
Старшина вошёл в кабинет начальника штаба.
— Можно?
— А стучаться Вас что, не учили?
— Анатолий Иванович, там Илья Котовский приехал. Ему надо срочно документы подготовить.
— Да они уже давно готовы. Вы ему сказали?
— Нет, товарищ полковник, не осмелился, может Вы сами?
— Нет, вот, возьми его документы и скажи ему как-нибудь помягче.
— Ладно, — вздохнул старшина.
Выйдя из штаба, старшина увидел Илью на том самом месте, где его и оставил. Лошадь жадно щипала невысокую сочную траву.
— Илья, держи. Всё уже готово, даже ждать не пришлось. Тебе надо торопиться домой. У вас дома произошёл несчастный случай. Взорвался газ и, кажется, кто-то погиб.
— Кто?
— Не знаю.
— Врёшь, — Илья схватился за меч.
— Отец, — сказал старший прапорщик Потапенко.
Илья пришпорил коня и галопом помчался на станцию. Полученных от старшины денег оказалось достаточно для того, чтобы переодеться, взять билет до Минска и купить телефон.
— Не понимаю, как такое могло случиться, мы и газом-то никогда не пользовались. Ну да, баллон был, но ведь пустой.
***
Илья стоял сам не свой, тупо уставившись на развалины родного дома.
— Мои соболезнования, Илья, — сказал подъехавший к нему на велосипеде местный почтальон Петрович. В дом ударила молния, а потом сразу взорвался газ. Взрыв был очень сильный. Ты уже уволился из армии?
— Да. Петрович, а ты не в курсе, только отец погиб или ещё кто?
— Нет, я не в курсе.
— Да ты не бойся, говори, я готов ко всему. Мне надо знать правду. Я не могу никому из своих дозвониться.
— Вроде бы говорят, что твои родители оба тут были, Господи, прости души их грешные.
— Только не говори мне о Боге — это так несправедливо.
— Что несправедливо?
— Я, можно сказать, только что с того света вернулся, а они туда отправились.
— Послушай, Ильюша, ты раньше времени не переживай, в исполкоме всё узнаешь о своих родных, а я вот тут тебе почту привёз. Вот, гляди: бандероль и открытка.
— Открытка к дембелю от любимой, а бандероль, тоже к дембелю — это тебе отец передал. Сказал мне отдать тебе лично в руки. Вот — отдаю. Распишись, пожалуйста.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Спасибо, Петрович, — на глаза Ильи накатились слёзы.
— Отец просил передать тебе при вручении бандероли, чтобы ты был не только храбрым, но и умным, не только смелым, но и смекалистым, не только сильным, но и глубоко мыслящим.
***
Илья остановился в местной гостинице. Сейчас он не хотел никого видеть. Ему надо было подумать, что делать дальше. Он сел в кресло, разложил перед собой на столе подарки и стал их разглядывать. Открытка была красивой, объёмной и к тому же музыкальной, с раскрывающейся фигуркой внутри. Мама любила такие открытки, — вспомнил Илья. Он до сих пор отказывался верить в то, что произошло. Множество мелких вопросов, роящихся в голове Ильи, мешало ему сосредоточиться на произошедшей трагедии, от чего чувство скорби по погибшим родственникам казалось каким-то не настоящим.
«От какой такой любимой? У меня и подруги-то нет. Девушка, в которую был влюблён в школе, меня никогда не любила. В последнем классе и сам её уже не любил. Сейчас она замужем, и у неё ребёнок. После школы так ни с кем и не познакомился. Всё свободное время съедали тренировки по айкидо. Помню, тренер говорил, что в бою лучше не думать, а если думаешь, то думай молниеносно. А, я сижу, тут, как пень и страдаю».
Илья вскочил с кресла, скинул рубашку и выполнил несколько сложных упражнений. Затем он принял холодный душ, заварил чай и снова сел в кресло.
— Надо разобраться со всем этим, — сказал он себе решительно, — кто же такая эта любимая?
Илья открыл открытку, и комната наполнилась приятными звуками Лунной сонаты. В центре открытки выросла фигурка старшего прапорщика, играющего на скрипке.
— И тут старшина! — вырвалось у него.
Илья быстро прочёл текст поздравления.
— Мамочки! Илья! Ты так вырос, так возмужал, неужели это ты? Глазам своим не верю. Как я хочу поскорее увидеться с тобой. Надеюсь, что это скоро произойдёт. Ну, всё. Люблю, целую, жду.
— Ничего не понимаю. Ну не мог же старшина прислать мне эту открытку. Ладно, здесь пока застой, отложим в сторону. Вот ещё вопрос — почему Петрович передал мне слова отца? Неужели отец сам не мог мне этого сказать? Почему вообще меня известили о гибели родителей таким странным способом? Где сёстры и Антон, в конце концов? Почему меня уволили раньше времени? Вопросы, вопросы, вопросы… Куча вопросов и ни одного ответа, — думал Илья, открывая бандероль.
Развернул три — четыре слоя бумаги, открыл картонную коробку, лежавшую внутри, разрезал полиэтилен, в который был запаян подарок, затем снял поролон, ещё два слоя бумаги, и у него в руках оказалась металлическая коробка. Она была закрыта так плотно, что если бы корпус и крышка этой коробки не были сделаны из разных сплавов, то границы между ними не было бы заметно невооружённым глазом. На приклеенной сбоку бумажке было написано: «Сорвать этикетку, вставить ключ, надавить на верхнюю крышку». Илья поставил коробку на стол. Лазерная надпись на верхней крышке гласила: «Внимание! Заминировано. Сейф открывается одним единственным ключом, запрограммированным на биоритм Ильи Котовского. При попытке открыть сейф иным способом произойдёт срабатывание взрывного устройства».
— Неплохо упаковано, — Илья присвистнул, — качественно, вполне в папином стиле. Где же теперь искать ключ? Что может быть в этой коробке: ключи от самолёта, или счёт в швейцарском банке? Для чего такая серьёзная защита? Может, он хочет раскрыть мне какой-то секрет, но боится, чтобы кто-то другой его не узнал? Вполне возможно. Для начала надо отыскать ту любимую, которая прислала эту открытку. Скорее всего, ключ либо у неё, либо она что-то об этом знает.
Илья ещё раз внимательно осмотрел открытку, развернул её, перечитал текст.
— Чувствую себя каким-то подпольщиком, ни имён, ни адресов. Старшине, что ли, позвонить, — усмехнулся Илья.