— В Арманелл?
— Да. Это мать мальчика. Она жила со своим отцом в доме на скале с видом на море. Это прелестное старое здание, хотя и не ровня Треджиллису, — мимоходом заметила она. — Арманелл была очень красива, и все были без ума от нее.
— Вы говорите о ней в прошедшем времени. Она умерла?
Верити удивленно посмотрела на меня и задумчиво ответила:
— Нет. Но наверное, я говорю о ней так потому, что она давно уехала во Францию, когда в юности вышла замуж за своего дальнего родственника из Нормандии, графа де Шаландона. Сейчас она вдова, говорят, муж был намного старше Арманелл, но очень богат. Это был брак по расчету, отец Арманелл серьезно болел, и таким образом после его смерти ее будущее было обеспечено. Не думаю, что у нее был выбор, по крайней мере, так считают местные жители. — Верити улыбнулась. — Хотя, возможно, Арманелл просто хотела удовлетворить свое самолюбие. Она не смотрела ни на кого, кроме мистера Гарта, а он так и не сделал ей предложение. Когда мистер Гайлз еще жил с женой, Гарта приглашали в Треджиллис, и он вместе с Арманелл бродил по побережью или плавал в шлюпе. Они оба обожали море, могли ходить на лодке в любую погоду. Правда, теперь, после того несчастного случая, мистер Гарт больше не выходит в море. — Верити замолчала.
Значит, мальчик, которого мне предстоит учить, сын Арманелл!
Ответил ли Гарт на любовь Арманелл? Верити сказала, что Арманелл очень красива, но, чтобы покорять всех мужчин, одной красоты мало.
— Наверное, Арманелл очень веселая и жизнерадостная, — произнесла я.
Верити помолчала.
— Не знаю, я почти не общалась с ней. Но помню, видела однажды, как она скакала верхом по вересковой пустоши вместе с мистером Гартом, я тогда подумала, что никогда не видела никого прелестнее. Арманелл была словно прекрасная дама при дворе короля Артура.
Я улыбнулась:
— Да, а королевство Артура было в Корнуолле.
Верити довольно кивнула.
— Я всегда любила рассказы про короля Артура, особенно про Гвиневеру и Ланселота.
— Да, наверное, Арманелл подобна королеве Гвиневере, прекраснейшей в мире. А Гарт — сэр Ланселот?
Верити искренне рассмеялась.
— Боже мой, нет! Он больше похож на сэра Тарквина. Хотя, наверное, по-своему тоже красив. Но не мне судить о нем, Ситоны принадлежат к другому миру.
Ее фраза вызвала во мне раздражение.
— Ну и что?
Верити мудро посмотрела на меня.
— Хозяева Треджиллиса считаются людьми королевской крови. По крайней мере, так считают их служащие.
— Глупо, — резко заметила я. — Но вы-то не у них работаете.
Верити пожала плечами.
— Пол работник Гарта и, кажется, его друг, если только у такого человека, как Гарт Ситон, могут быть друзья. А я домработница Пола, так кто я тогда?
Внезапно мое раздражение сменилось стыдом и к щекам прилила кровь. Какой, наверное, глупой и наивной показалась Верити моя гордость! Кто я такая, чтобы так надменно вести себя? В ее глазах я тоже служащая Гарта, зависимая от его милости. Мне будут платить деньги, как и другим слугам. Откуда ей знать, что я финансово независима и могу в любой момент стряхнуть прах Треджиллиса со своих ног, если жизнь там будет невыносима? Интересно, станет ли она такой?
Пообещав Верити прийти и посмотреть на ее украшения, я медленно вернулась в дом.
Подойдя к замку, я увидела у лестницы лимузин. В прихожей с миссис Киннифер здоровался маленький мальчик, который держался с большим достоинством. Рядом с грудой багажа стоял шофер со скучным лицом.
Я обратила внимание, что мальчик хорошо говорит по-английски, хотя и с французской интонацией. Экономка представила меня будущему ученику.
— Дядя Гарт рассказывал мне про вас, — улыбнулся мальчик. — Он остался с мамой в Шаландоне.
Это сообщение повергло миссис Киннифер в ужас.
— Он сказал, когда вернется? — спросила она.
— Через много недель. Он собирался привезти меня в Треджиллис, но мама сказала, что это сделает Уилсон, а дядя Гарт останется.
При этих словах шофер подмигнул, но миссис Киннифер посмотрела на него неодобрительно. Итак, Диана была права! Как только Арманелл овдовела, Гарт не стал терять времени даром.
— Обед будет готов через десять минут, — быстро сказала миссис Киннифер. — Я приведу Мелинду, и вы поедите вместе.
— Мелинду, — повторил мальчик.
— Мелинду Маркем, племянницу мистера Си-тона. Она живет здесь, пока ее родители в Африке. Вы подружитесь и будете вместе играть.
Мысль об играющих вместе серьезном, спокойном Эмиле и дикой, необузданной Мелинде была так нелепа, что я с трудом сдержала улыбку.
— Мелинда старинное имя, не так ли? — задумчиво спросил он.
— А-а-а-а!
Дикий вопль потряс прихожую, и мы увидели над перилами галереи Мелинду; ее бледное лицо и необычные волосы делали ее похожей на ведьму.
— А-а-а! Старинное! А твое? Эмиль — глупое, идиотское имя, и я могу поспорить, ты ешь лягушачьи лапки!
Странно, но это необычное приветствие отнюдь не смутило Эмиля. Он удивленно повернулся ко мне.
— Лягушачьи лапки? Я не понимаю, — терпеливо повторил он.
— Не обращай внимания, — поспешно ответила я. — Мелинда очень грубая маленькая девочка.
— Наверное, это потому, что я француз. Многие глупые люди считают, что французы едят только улиток и лягушачьи лапки.
Мелинда в молчании переваривала услышанное.
— Я не глупая, — воинственно заявила она. — И за это я тебе отомщу, вот увидишь!
— Спускайся, Мелинда, — раздраженно произнесла миссис Киннифер. — Не знаю, что может подумать про тебя Эмиль.
— А кому интересно, что он подумает?
Девочка подбежала к лестнице по полированному полу галереи и, перекинув ногу через перила, соскользнула вниз с привычной легкостью. На ее лице грязными разводами осела пыль, а в волосах запуталась паутина.
— Иди умойся, Мелинда, — сказала миссис Киннифер, — или не будешь есть. Культурный человек не сядет с тобой за один стол.
Но Мелинда не обратила ни малейшего внимания на замечание. Она медленно подошла к Эмилю и с величайшим презрением осмотрела его с ног до головы.
— Ты одет совсем не так, как маленький мальчик, — задумчиво сказала она. — Могу поспорить, ты карлик. Да, так и есть. Ты карлик, который занял место Эмиля.
Эмиль серьезно ее выслушал.
— Я Эмиль Лелант, живу в замке де Шаландой в Нормандии, и в следующем году мне будет восемь лет.
Мелинда откинула назад волосы.
— Ха, ну и что? Мне восемь с половиной, значит, я старше тебя, и ты будешь делать то, что я говорю.