Читать интересную книгу Владыка мира - Алекс Ратерфорд

– Я готов…

– Нет, не перебивай. Выслушай. Вот что я имею в виду, когда говорю, что ты слишком торопишься. Может быть, из-за того, что тебе не хватает терпения и усидчивости, ты до сих пор и читать не научился. Каждый наставник, которого мы брали, чтобы тебя учить, от отчаяния сдавался. Сам Байрам-хан пытался наставлять тебя, но ты этих уроков избегал. Твой отец и отец твоего отца были и учеными, и воинами. Хороший правитель должен владеть всем, включая самого себя.

– Это несправедливо.

Ну зачем она сменила тему? Сколько раз он пытался объяснить ей, что стоит ему посмотреть на страницу, слова будто перемешиваются и получается такая неразбериха, что понять невозможно? Но этого его мать, страстная любительница чтения, в толк взять не могла. Акбар встал. Его разговор с Хамидой пошел совсем не так, как он рассчитывал. И чем раньше они закончат его, тем лучше. Он ожидал, что мать безусловно поддержит его, а она вместо этого сначала набросилась на него – а затем увела разговор в сторону.

– Благодарю за совет, – натянуто бросил Акбар.

– Не обижайся. Я желаю тебе только добра. Ты будешь великим падишахом, и я горжусь тобой. Ты блестяще владеешь любым оружием. В стрельбе, верховой езде, борьбе и фехтовании нет тебе равных. Ты бесстрашен, чистосердечен и великодушен. Ты умеешь располагать к себе людей. Но ты должен научиться терпению и сотрудничеству с теми из твоего окружения, кто не стремится тотчас выполнять твои желания. И прежде всего помни, кого ты должен благодарить за бо́льшую часть своего нынешнего благополучия.

Акбар неподвижно стоял, выпрямив спину, когда Хамида встала и поцеловала его в лоб. К обиде от того, что она считает его беспечным и неблагодарным, примешивался гнев. Как и Байрам-хан, мать тоже видит в нем легкомысленного, гоняющегося за удовольствиями юнца, что стремится к власти, которая ему ни по возрасту, ни по заслугам. Рывком распахнув двери, он решительно зашагал в свои покои. Злиться на мать за ее слова было нельзя, но Акбар ничего не мог с собой поделать. Почему она его не понимает? Он так на нее надеялся…

Юноша все еще сидел в раздумьях, когда вошел его горчи.

– Что случилось?

– Махам-Анга просит тебя зайти к ней.

Что еще понадобилось от него кормилице, недовольно спрашивал себя Акбар, подходя к обитым серебром дверям, ведущим в ее покои. Может быть, Хамида попросила, чтобы Махам-Анга вместе с ней принялась увещевать его быть терпеливее и сдержаннее? Если так, их встреча будет короткой – очередные нравоучения ему ни к чему. Но во взгляде Махам-Анги, когда она приветствовала его, читались только любовь и тревога.

– В последнее время я заметила, что ты чем-то обеспокоен, и слуги сообщили мне, что сегодня вечером ты покинул покои своей матери стремглав, будто гневался. Акбар, что случилось?

Женщина пытливо смотрела на него ясными карими глазами и говорила мягко, как с ребенком. Она всегда его слушала и всегда понимала… Юноша почувствовал, как в нем вновь закипает обида. Кормилица слушала внимательно, не перебивая, только время от времени кивала головой. Когда наконец он смолк, первый вопрос Махам-Анги был:

– Что тебе на это сказала мать?

– Лишь набраться терпения.

– Она, конечно, права. Действовать поспешно неразумно, и тебе еще очень многому предстоит научиться.

Вот и кормилица с матерью заодно, думал Акбар. Но Махам-Анга продолжила:

– Именно поэтому я хотела с тобой поговорить. Я также обеспокоена. Вижу, что ты совсем скоро будешь готов править и что Байрам-хан – человек, без сомнения, достойный – признавать этого не хочет.

– Он не хочет лишаться своей власти. Со дня смерти моего отца на деле правителем был он. – Акбар говорил и не мог остановиться. – Теперь он понимает, что его власть слабеет. Он негодует, когда я укрепляю собственные позиции, как в случае, когда я решил переместить столицу сюда, в Агру.

– Быть может, он и в самом деле считает себя падишахом. Я знаю, что он назначает встречи коронованным особам через своих вельмож, не спрашивая твоего позволения. И еще я слышала, – она перешла на шепот, – не так давно он зашел еще дальше, пользуясь своим положением. Акбар, есть кое-что, что ты должен знать, но сначала ты должен пообещать, что никому не скажешь, что знаешь это от меня.

– Будь уверена. Так что там о Байрам-хане и положении?

– Говорят, он обогащался за счет государственной казны. А именно, забрал драгоценное бриллиантовое ожерелье с застежкой в виде украшенного драгоценными камнями павлина из добычи, найденной в лагере Хему после твоей крупной победы в Панипате. Визирь Хему учел ожерелье в своих счетных книгах как одну из самых крупных ценностей его владельца, но ни один из твоих чиновников не смог его найти. В результате кое-кого из воинов, которые, как предполагалось, охраняли груды добычи, выпороли за недосмотр.

– И ты уверена, что его взял Байрам-хан?

– Да. Сначала я не верила этим историям – пустых слухов при дворе всегда предостаточно, и в особенности в гареме, где порой сплетничают от скуки. Но несколько недель назад твой молочный брат сказал, что у него есть для меня кое-что любопытное. Он рассказал мне о наложнице, которая до недавнего времени жила в гареме Байрам-хана и видела это ожерелье своими собственными глазами – то есть сама его носила. Кажется, Байрам-хану нравится, чтобы его нынешние наложницы надевали его, когда остаются обнаженными в его присутствии. Мой сын не понимал важности рассказанного – он просто думал, что позабавит меня, поведав о привычках Байрам-хана. Я не подала виду, и он понятия не имеет, что я узнала ожерелье по его описанию.

– Я не верю, что Байрам-хан мог так поступить.

– Может быть, он не считает это воровством. Возможно, думает, что имел на это право. В конце концов, он был регентом в течение четырех лет, а власть меняет людей самым странным образом, Акбар.

– Но зачем брать ожерелье тайком? Зачем доставлять неприятности другим?

– Хороший вопрос.

Падишах на мгновение задумался. Лгать Махам-Анге не было нужды. И историей она поделилась, только узнав о его тревогах. Байрам-хан, очевидно, погряз в своей власти и привилегиях, которые она давала. И Акбар решился.

– Махам-Анга, то, что ты рассказала, убеждает меня еще больше в том, что я должен освободиться от его опеки.

– Во времена твоих деда и отца человек заплатил бы жизнью за обман падишаха.

– Что? – Акбар ошеломленно уставился на нее. – Нет, нет, об этом не может быть и речи. Я всем обязан Байрам-хану, и я все еще доверил бы ему свою жизнь. Мне не жаль для него и этого бриллиантового ожерелья, пусть и роскошного. Но я должен избавиться от его влияния. Я должен править сам.

Махам-Анга, казалось, на мгновение задумалась.

– Вот и хорошо… Когда твой отец захотел избавиться от твоих дядей-изменников, он послал их паломниками в Мекку. Байрам-хан сейчас в Дели, осматривает укрепления, верно? Пошли ему письмо. Скажи ему, насколько ты ценишь его преданность своим интересам, но объясни, что боишься, как бы он не истощил себя в служении империи. Скажи, что желаешь, чтобы он совершил хадж – его ум и тело освежатся, и он сможет молиться о безопасности и процветании империи, в становление которой он так много вложил. Ты – падишах. Он должен повиноваться.

Акбар прислонился к терракотовой шелковой подушке и погрузился в размышления. Предложение Махам-Анги вполне годилось для того, чтобы избавиться от Байрам-хана. Ему потребуется более года, чтобы осуществить хадж. Он должен будет поехать на побережье Гуджарата, к паломническому порту Камбей, и оттуда сесть на судно на Аравию. На том берегу его ждет долгий путь по суше через пустыню в Мекку. К тому времени, когда Байрам-хан в конце концов возвратится, Акбар возьмет под свой контроль все ветви власти. Он будет в состоянии отправить своего наставника на почетный отдых, подыскав ему какие-нибудь богатые поместья.

Но в то же время другая часть разума Акбара твердила ему, что такой план постыден. Он обязан поехать в Дели и встретиться с Байрам-ханом лицом к лицу, поведать о своих мыслях. С другой стороны… Падишах уже тысячу раз пытался так сделать, и каждый раз Байрам-хан уводил разговор в сторону, оставляя его ни с чем. Если бы мать поддержала Акбара, то было бы по-другому, но Хамида ясно обозначила все, что думает… Погодите-ка… Может быть, как раз и пришло время показать ей, а также Байрам-хану, что он достиг зрелости, что может думать и действовать от своего имени?

– Махам-Анга, будь моим писцом и напиши Байрам-хану то, что сказала мне. Но обязательно добавь, что я буду всегда чтить его… что он мне как отец.

– Разумеется.

Акбар наблюдал, как кормилица подошла к низкому палисандровому столику, инкрустированному медью, где она держала нефритовую чернильницу и перо, и села перед ним, скрестив ноги. Минуту-другую, при свете лампад, отбрасывавших блики на ее сильную, крупную фигуру, она, поджав под себя ноги, сочиняла письмо, которое, как надеялся Акбар, даст ему свободу. Он знал, что ей можно доверить подобрать нужные слова.