Читать интересную книгу Подводная лодка - Буххайм (Букхайм) Лотар-Гюнтер

Командир направился к пролету бетонных ступенек, которые вели вниз в сухой док. Ступеньки были покрыты маслом, а защитные поручни обвешаны кабелями в резиновой оболочке.

Неожиданная вспышка сварочной горелки выхватила из полумрака секцию балластного танка. Другие горелки загорелись дальше по корме, и весь корпус стал окутан прерывистым мерцанием. Это не были знакомые плавные очертания надводного корабля. Из плоских боков подлодки как плавники выступали передние горизонтальные рули глубины. Посредине корпус раздувался как баллон. Грузные наросты выпирали с обоих бортов подлодки: главные балластные танки, приваренные к прочному корпусу, как чересседельные мешки. Все было выпуклым и округлым в этом глубоководном создании с его специально приспособленной анатомией. Даже ребра-шпангоуты были замыкающимися кольцами из стали.

Круглая стальная крышка с одной стороны в носовой части стала двигаться. Диск медленно откинулся назад, открывая отверстие, которое было зловещим ртом переднего торпедного аппарата.

Носовая крышка снова закрылась.

«Выглядит хуже, чем есть на самом деле!» — прорычал Командир. «Прочный корпус все еще в приличном состоянии — с ней все будет в порядке».

Я почувствовал толчок в свой локоть. Стармех стоял рядом со мной, наклонив голову, уставившись на округлое брюхо подводной лодки.

«Впечатляет, а?»

Охранник с автоматом через плечо уставился на нас сверху.

Мы прошли дальше по корме, пробираясь через подставки. Весь удлиненный стальной цилиндр корпуса подводной лодки стал нам полностью виден. В этой стальной сигарообразной трубе находились силовые установки, аккумуляторы и жилые помещения команды. Вместе со своим содержимым она весила меньше, чем вытесняемая ею вода и могла плавать на поверхности. Точные регулировки её веса достигались переменными количествами воды в дифферентовочных и компенсационных танках. Таким образом можно было добиться нейтральной плавучести — погруженной состояние. Другая система главных балластных танков, расположенная в основном снаружи прочного корпуса, обеспечивала всплытие подлодки и положительную плавучесть на поверхности воды. Топливные танки также располагались снаружи прочного корпуса, и по мере расходования топливо замещалось забортной водой. Это была лодка проекта VII–C, как наша. Я порылся в своей памяти: длина 67,1 метра, ширина в мидель-шпангоуте 6,2 метра, водоизмещение 769 тонн на поверхности воды и 871 тонна в погруженном состоянии — разница небольшая, потому что над поверхностью воды выступала лишь небольшая часть подводной лодки. Осадка в надводном положении 4,8 метра — только стандартные цифры, потому что осадка в надводном положении могла меняться, сантиметр за сантиметром, в зависимости от наличия воды в главных балластных танках. Осадка в надводном положении 4,8 метра соответствовала водоизмещению в 600 тонн.

Кроме подлодок нашего типа, были еще лодки проекта II, водоизмещением в 250 тонн, и проекта IX–C, которые имели водоизмещение в надводном положении 1000 тонн и в подводном 1232 тонна. Подлодка проекта VII–C была спроектирована для боевых действий в Атлантике. Она могла быстро погружаться и обладала великолепной маневренностью. Её дальность хода в надводном положении была 7900 миль при скорости в 10 узлов или 6500 миль при скорости в 12 узлов. В подводном положении дальность хода была только 80 миль при скорости в 4 узла. Максимальная скорость: 17,3 узла на поверхности и 7,6 узла в подводном положении.

Стармех кричал в мое ухо: «Эта тоже повреждена в кормовой части — протаранена тонущим судном».

Здесь и там на треногах стояли мощные лампы-юпитеры. Погнутые листы обшивки выправлялись бригадами рабочих судоверфи. Ничего серьезного. Листы обшивки принадлежали к наружному корпусу, который свободно омывался забортной водой, когда лодка погружалась, и они не должны были выдерживать давление на глубине.

Посредине можно было видеть только участок настоящего цилиндрического прочного корпуса подводной лодки. В носовой части и в корме прочный корпус был окружен тонкой наружной обшивкой, которая маскировала глубоководную рыбу под надводный корабль, когда она всплывала на поверхность. Через равномерные промежутки по обоим бортам в корпусе были проделаны отверстия и прорези, которые позволяли воду поступать в пространство между наружной обшивкой и прочным корпусом при погружении подводной лодки. В противном случае давление забортной воды смяло бы тонкую обшивку как картонную коробку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

На нижней части одного из главных балластных танков я разглядел заслонки затопления, которые оставались открытыми. Когда лодка была на поверхности, главные балластные танки поддерживали ее, как поплавки. Когда открывался выход воздуха через клапаны продувания сверху этих танков, вода начинала поступать через заслонки затопления. Плавучесть уменьшалась и лодка погружалась.

Мои глаза бродили по разделанному корпусу. Я заметил выступающий топливный танк, круглый вырез входного отверстия забортной охлаждающей воды для дизелей, расположение танков быстрого погружения. Как и дифферентовочные танки, они были сделаны так, чтобы выдерживать давление забортной воды.

Командир уже прошел дальше в корму. Он поднял свою правую руку и указал вверх. Винты подводной лодки были полностью скрыты деревянными лесами.

Он повернулся с Стармеху с вопросительным взглядом.

«Гребные валы — новая облицовка дейдвуда», — прокричал Стармех. «Возможно, слишком много шума издают — приглашение к контратаке».

Сразу над гребными винтами была крышка кормового торпедного аппарата. В середине боковых выступов, как укороченные крылья самолета, отростки кормовых горизонтальных рулей.

Меня почти сшиб с ног человек, заляпанный краской с головы до пяток. Он нес кисть, закрепленную на длиннющей ручке для швабры. Пока я ждал Командира, он начал красить корпус подводной лодки снизу. Пока я наблюдал, темно-серое пятно росло на моих глазах.

Когда мы достигли укрытия No.6, которое было затоплено водой, Командир еще раз отклонился в сторону и направился к подлодке, пришвартованной справа. «Лодка Крамера», — прокричал Стармех в мое ухо. «Та, что поймала прямое попадание с воздуха».

История Крамера все еще была свежа в моей памяти. Он только всплыл на поверхность, как увидел самолет. Створки бомбового люка открылись, вывалилась бомба и направилась прямо на него — так близко, что он пригнулся. Она ударилась в обшивку мостика, но немного не по центру и отскочила в сторону. «Взрыва не было — она лишь развалилась на куски».

Командир осмотрел боевую рубку спереди и сзади, гротескный завиток металла, который бомба отбрила от металлической обшивки мостика, пробитый волнолом. Аморфная закутанная фигура — один их охранников — подошла и салютовала Командиру.

«По справедливости, всю прошедшую неделю Крамер должен был бы на арфе играть».

Бассейн укрытия No.8 также был заполнен водой. Неподвижная поверхность воды имела темный отблеск пушечной бронзы.

«Наша», — произнес Стармех.

Подводная лодка U-A была едва отличима от темной воды, но на фоне бетонной стены ее очертания были различимы лучше. Корпус возвышался над маслянистой поверхностью воды едва ли на один метр. Все люки были еще открыты. Я осмотрел всю длину подводной лодки, чтобы как бы запечатлеть ее в своем сознании навсегда: деревянный настил, простиравшийся в нос во всю длину, плоский и без промежутков; боевая рубка и нескладно выглядевшее противовоздушное вооружение, слегка наклоненная корма, стальной трос и зеленые фарфоровые изоляторы леера-антенны, который уходил в нос и в корму от боевой рубки. Картина простоты во всем ее совершенстве: подводная лодка проекта VII–C, мореходная как никакой другой корабль на плаву.

На лице Командира я заметил кривую ухмылку. Он выглядел, как владелец скаковой лошади перед стартом.

Лодка была полностью снабжена и оборудована, танки были заполнены топливом и водой, но она не издавала вибрирующий звук корабля, готового к отплытию. Дизели не работали, хотя швартовщики уже стояли наготове, одев тяжелые перчатки.