Читать интересную книгу Офицерская баллада - Тимур Максютов

Двухметровый Олег Примачук подождал, пока Тагиров поднимется к нему на сопку.

– Ну чего, лейтенант, как думаешь: долго еще нам тут бродить?

– Не «лейтенант», а «товарищ лейтенант». И на «вы». Не забывайся, сержант. Бродить будем столько, сколько нужно.

Примачук оскалился.

– Ладно, ладно. Понял, товарищ командир.

– Еще бы ты не понял! А то не посмотрю, что ты старшина роты и «дембель», – огребешь у меня. Лучше скажи: ты ведь с Ханиным дружил?

– Да. То есть так точно, корешились. Жалко пацана, конечно. Хотя он особо не откровенничал ни с кем. Знаю, что девчонку очень любил свою, Наташку, из-за которой вроде… – Примачук замолчал, помрачнев.

Тагиров, однако, решил продолжить:

– Скажи: а он стихи писал? И вообще, какой он был?

– Писал. Хорошие стихи, в рифму! Мечтал, как на гражданку уедет, женится. В институт хотел поступать. Такой, не сказать, что жадный. Бережливый, все на дембель копил, подарки хотел купить родакам.

– Что-нибудь было необычное с ним в последнее время? Перед этим…

Примачук отвел глаза, забормотал:

– Говорю же: особо не болтал, все с письмами Наташкиными носился да на складе торчал безвылазно.

– Ладно. Если вспомнишь – скажи.

Сержант повеселел.

– Так точно, товарищ лейтенант! Разрешите в бинокль глянуть?

Марат передал оптику и начал спускаться по осыпи в пересохшее русло давно умершей речонки. Камешки выскакивали из-под сапог и шуршали, наперегонки сбегая вниз. Тагиров покачнулся, поскользнувшись, схватился рукой за валун. Отметил самым краешком глаза еле уловимое движение.

Пятнистая тень вдруг выросла на полнеба, загородила свет. Удар летел сбоку в голову, Марат рефлекторно отшатнулся, чудом успев вместо виска подставить лоб. В глазах вспыхнуло красным, потом потемнело. Теряя сознание, услышал крик Примачука:

– Куда, гад! Не трожь летёху!

И отключился.

Глава третья

И все терялось в снежной мгле

Ольга Андреевна зябко повела плечами под тонкой шалью. Подошла к окну и потрогала длинными пальцами холодную батарею. За стеклом буйствовал ветер, несясь над землей бесконечной каруселью крупных хлопьев. Опять зима. На бесконечно долгие полгода.

Вернулась, забралась в кресло с ногами. Прикрыла глаза, чтобы лучше слышать ветер. Тихо прочитала вслух первую строфу:

Мело, мело по всей земле,Во все пределы.Свеча горела на столе,Свеча горела…

Загрохотал сливной бачок – вода с ревом устремилась в преисподнюю канализации. В комнату вплыл Сундуков – сначала пузо, потом все остальное. – Че там у тебя сгорело?

Ольга Андреевна вздохнула.

– Это Пастернак, Коленька. Я же тебе давала читать.

– А… Зеленая такая книжица?

Женщина вздохнула снова.

– Нет, не зеленая. Неважно, забудь. Вы там определились с седьмым ноября? Программу утвердили?

– Так я чего? Есть старший по гарнизону – пусть решает. Ведущим концерта Тагирова возьмешь?

Ольга ответила почему-то севшим голосом:

– Думаю еще. Как там у него дела, кстати?

– А чего думать? Много ума не надо – со сцены трындеть, уж на это он способен, молодой! Дела у него – только свист стоит! Деру ж его, как Сидорова козла, ха-ха-ха!

Сундуков подошел к шкафу, скрипнул дверцей, оглянулся на жену.

– Хотел тебе на октябрьские праздники подарить, да раз уж зима началась, то тянуть не буду. Держи. Каракуль! Страшно подумать, сколько полковников без папах осталось, ха-ха-ха!

Бросил на колени серую шубку. Ольга Андреевна погладила курчавый мех, вслушалась в свои ощущения.

Интересно: у лейтенанта на голове волосы такие же жесткие? Зажмурилась, отогнала неуместную мысль.

– Коленька, ты такой у меня молодец! Спасибо, котик!

– Ой, ой, замяукала!

– Поцелуй меня.

Сундуков засопел, облапил ручищами. Резко ударило запахом чеснока и немытых подмышек…

Все-таки очень любопытно: жесткие или нет?

* * *

На кресле начальника штаба батальона сидел холеный капитан, в котором Марат сразу признал гарнизонного особиста Мулина. Лицом ко входу за столом развалился тот самый здоровенный дядька, который пугал лейтенантов китайскими диверсантами-профессионалами.

Получается, что не зря пугал. Тагиров инстинктивно потрогал лоб, где от здоровенной шишки остался так и не исчезнувший желвак. Роман Сергеевич, стоявший у окна, обернулся на стук в дверь.

– А, Тагиров! Входи. Оставляю тебя с товарищами офицерами, общайтесь. Я в ремзону.

Взял со стола свою шапку и поспешно вышел из кабинета. На лице угадывалось облегчение – компания гостей ему явно не нравилась.

Капитан откинулся в кресле, глянул на Марата. Жестом махнул на стул:

– Садись, лейтенант. Познакомься.

Бугай привстал, протянул широкую и шершавую, как чугунная сковородка, лапищу:

– Майор Деряба, Сайн-Шандинская рота спецназа ГРУ. Ну чего, герой, башка-то не болит?

Марат опять потрогал желвак. Значит, этот здоровяк – разведчик. Хотя и так понятно было.

– Лейтенант Тагиров. Спасибо за заботу, товарищ майор. Чему там болеть? Кость.

Уполномоченный Особого отдела кашлянул, нахмурил брови.

– Тагиров, вы давали подписку о неразглашении – так почему в вашем батальоне об операции по задержанию диверсантов все знают? Да чего батальон! Гарнизон поголовно осведомлен, по-моему.

Марат вспыхнул. Вот уж трепачом его зря пытаются обозвать!

– Так, товарищ капитан, там же сколько народу было… Только наших – сорок бойцов и два офицера, кроме меня. Честное слово, я когда через неделю из госпиталя вышел – все уже в курсе были.

Капитан, видимо, посчитав, что внушения сказал достаточно, сменил тон:

– Ладно, лейтенант, верю. Действительно, свидетелей хватало. Просто у нас тут есть информация об активизации китайской агентуры в Чойренском аймаке, начальство всю печенку проело насчет усиления бдительности. Претензий нет к тебе. Просьба есть. Надо бы рапорт переписать.

– Как, опять?! Я же у вас полдня просидел в особом отделе – три раза переписывал!

– Обстоятельства изменились. Деряба, поясни.

Спецназовец доверительно понизил голос:

– Тут такая штука, лейтенант. Мы, прямо скажем, слегка обгадились с этими китайцами. Должны были всех троих живыми брать, понимаешь? А получилось, что того, которого ты спугнул, подстрелили. Но в том и беда, что подстрелили неудачно: артерию пуля перебила. Сдох быстро от кровопотери. После этого через полчаса второго китаезу мои ребята обнаружили, погнали, а он застрелиться успел. Вот такие дела.

– А с третьим что?

– Кхм… Не нашли мы третьего. Фиг его знает: то ли просочился через оцепление, то ли его вообще не было. Их же сначала монгольские пастухи засекли – они и сообщили в свою милицию, что в степи трое бродят. Другой информации нет. Надо, брат, чтобы ты в рапорте написал, будто в момент, когда китаец тебе по кумполу врезал, офицер нашей роты недалеко был. Тогда мы это дело обрисуем так: на тебя напали, угрожали жизни, и нашему спецназовцу было не до «чистого» задержания, он выстрелил, спасая лейтенанта Тагирова. Понятно?

Марат пожал плечами:

– Мне-то какая разница?

– Вот именно! Тебе без разницы, а меня выручишь. Московским начальникам-то пофиг, что мы под пули идем, им главное – повод найти и поиметь по полной программе.

Капитан-особист поднялся с морозовского кресла, достал из-под стола пижонский кожаный портфель, щелкнул замочком, достал рапорт Тагирова. Марат усмехнулся про себя: ему бы в голову не пришло щеголять по батальону с портфельчиком – обходился офицерской сумкой-планшетом.

– Вот этот лист перепиши.

Под диктовку особиста процесс прошел быстро. Капитан упрятал листы обратно. Подмигнул:

– Ну, вот и управились. Молодец, лейтенант! Глядишь, и мы добром ответим.

– Да я всегда помочь готов, – ответил Тагиров.

– И это правильно. С нами лучше дружить, чем наоборот. Доставай, Богдан, я дверь запру.

Пока контрразведчик возился с замком, Деряба вынимал из боковых и внутренних карманов булькающую солдатскую фляжку, складные стаканчики, сверток с нарезанным хлебом, плоские банки консервов…

Особист выпил чисто символически и с серьезным лицом ушел по каким-то своим тайным делам. А Богдан Деряба оказался классным мужиком, отличным рассказчиком и почти не кичился своим «спецна-значением».

Фляжка с «шилом» уже подходила к концу, а майорские байки все не иссякали. Марат набрался смелости и перебил все-таки рассказ Дерябы о том, как он еще лейтенантом прыгал с парашютом на лес, повис на высоченной сосне и битый час не мог выпутаться из положения.

– Товарищ майор, объясните мне, пожалуйста: а откуда в степи китайцы взялись? До монгольско-китайской границы триста километров с лишним. Да и не в этом дело – войны же с ними нет? Если бы вы их поймали – это же был бы международный скандал! Или нет? Не понимаю я.