после гибели моих родителей правила безопасности ужесточили так, что аварий больше не случалось. Но войти и занять свое место в цеппелине мне все равно будет нелегко.
– Немного – кивнула я.
Да, немного волнуюсь и совершенно никуда не хочу.
Вернулся Харрис, объявили посадку. Огромный силуэт цеппелина, удерживаемого у земли тросами и магией, темнел в воздухе перед ярко освещенной площадкой, словно удивительное морское чудовище левиафан из энциклопедии.
Когда наш багаж был размещен и пассажиров пригласили подняться на платформу, я нырнула в объятия моего милого Харриса и почувствовала, что вот-вот позорно расплачусь у всех на виду.
– Ну-ну, – ласково улыбаясь в усы, прогудел тот. – Лети с легким сердцем, стрекозка! Здесь тебя всегда будут ждать. – Харрис и па пожали друг другу руки. Мы взошли на платформу и ухватились за поручни. Чуть позже, когда все зарегистрированные пассажиры оказались на местах, платформа плавно поднялась к корзине цеппелина. Выдвинулась лестница, по которой пассажиры один за другим поднялись на борт. Маг-воздушник, стоящий на платформе и контролирующий процесс, дал сигнал своему коллеге на борту, и лестница поднялась. Мы с па прошли в салон и удобно устроились в креслах напротив пожилой супружеской пары. Легкое покачивание и вид из небольшого круглого окошка – вот и все, что напоминало: мы не на земле.
Высоту наш цеппелин набрал плавно, но довольно быстро (спасибо воздушникам, управляющим нашим небесным левиафаном). И все же я сжала подлокотники кресла с такой силой, что они чуть не остались у меня в руках. Пришлось сделать медленный вдох и выдох.
– Все в порядке? – спросил па, мягко пожимая мою все еще скрюченную от напряжения и холодную руку своей – уверенной и теплой. И я, наконец, смогла расслабиться.
– Да, па, – сказала с благодарностью.
Столица встретила нас холодной пасмурной погодой. Пронизывающий ветер пробирался в рукава накидки и раздувал юбку. Контраст с солнечным Брэдфордом оказался разительным. Паровой вокзал находился в центе города. Времени у нас хватало, поэтому мы смогли себе позволить и неспешную поездку на извозчике, и небольшую экскурсию. Лиденбург и в этот раз произвел на меня не слишком приятное впечатление. Прямые узкие улицы, мощенные камнем, грязь. Почти все дома вокруг были серые. И даже если глаз находил розовые, голубые или желтые здания, то оттенок их был нечист, словно краску разводили в той же грязной жиже, которая хлюпала по краям дороги. И небо, низкое, унылое, достойно дополняло этот пейзаж. Однако чем дальше мы двигались к центру, тем чище и шире становились улицы, тем больше магикаров попадались навстречу, тем ярче одевались люди. Когда же мы переехали большой каменный мост через Виенну, разница стала еще заметнее.
Улицы стали в два раза шире, по зеленым бульварам прогуливались господа в дорогих костюмах и дамы, словно сошедшие с обложки модных журналов. Даже переулки, куда приходилось иногда сворачивать из-за плотного движения магикаров, выглядели торжественно.
А уж когда мы добрались до главной площади города, роскошь ослепила и оглушила. Повсюду каскады и фонтаны, цветочные клумбы в несколько ярусов, сверкающие белизной мраморные скульптуры, блеск позолоты. Главным украшением площади оказался огромный лазоревый дворец, выстроенный полукругом.
Мы проезжали мимо центрального парка, храмов, известных на всю страну музеев, деловых и торговых центров, где было оживленно, как на брэдфордской ярмарке в праздничный день, кружили вдоль притоков Виенны и заглянули в совсем новые районы города, не столь роскошные, но зеленые. Мы огибали парки и высотные здания университетов. И вот, наконец, показалось здание парового вокзала.
Колеса мерно стучали, паровик покачивался, я неотрывно смотрела, как пробегают мимо дома, деревья, большие строения – заводы, как уверял па, реки и холмы. Все это успокоило меня и заставило вспомнить о важном. Я решилась продолжить разговор, начатый несколько дней назад.
– Па, – тихо начала я, – так кинжалу не место в кондитерской лавке? Ты считаешь, мне не стоит этим заниматься?
– Милая, – па сразу же отложил газету, которую взялся было просматривать, – я просто считаю, что тебе надо узнать себя получше. Я совершенно не удивлен, что Лиз так вдохновлена этой идеей, но никогда не замечал, чтобы тебе нравилось хозяйственное дело или кулинария.
– Думаешь, у меня не получится?
– Дело не в этом. Иногда полезно побыть в одиночестве, чтобы понять, чего ты хочешь на самом деле. Но если ты не передумаешь, я первый поддержу тебя.
– Спасибо, па, – я обняла человека, заменившего мне отца, – а вдруг я окажусь магом смерти? Вот будет поворот!
– О! – воодушевился па. – Это было бы совсем неплохо. В наших краях утилизировать мусор некому. Ты была бы нарасхват.
– Стать мусорной королевой Брэдфорда – вряд ли это мое призвание.
– Зато какой доход, дочка, какой доход! – рассмеялся па, так забавно играя бровями, что удержаться от улыбки не было никакой возможности.
Вот и Далвертон. Встречающее нас здание вокзала, темно-серое с белыми карнизами, выглядело по-школьному скромно. Здесь тоже предпочитали серый всем остальным цветам, но зелени было больше, а улицы казались чище, чем в столице. То тут, то там попадались приятные глазу детали: деревья, стволы которых были укутаны разноцветными вязаными чехлами, клумбы, выложенные мозаикой из матового стекла, небольшие уютные домики с резными ставнями и яркими черепичными крышами.
– Много мастеров хороших у нас тут живет, – рассказывал извозчик, пока вез нас в гостиницу, – и ученый народ имеется. Институт здесь да университет, ну и школы хорошие тоже есть. Для магиков школа вот – лучшая в стране. Только хлопот от них много, хорошо, что перевели их в здание старой усадьбы, что на отшибе. Сразу спокойнее в городе стало.
Мы неторопливо ехали по одной из старинных улиц города. Симпатичные двухэтажные домики, и совсем небольшие, и довольно просторные, тесно прижимались друг к другу. Дух ушедшего времени витал здесь в воздухе. И было легко представить, что мы перенеслись на двести лет назад.
– А вот и гостиница ваша, – показал извозчик на большой кирпичный особняк с темной, почти черной отделкой и башенкой под треугольной крышей. Наши апартаменты размещались на втором этаже. Три комнаты – гостиная и две спальни, совсем небольшие, но уютные, с добротной мебелью из темного дерева. Мы заказали ужин, отдохнули с дороги. Затем па решил спуститься в общий зал, а я села за письма Лиз и ма, чтобы па мог увезти их с собой.
Из письма Эммы к Лиззи (второй день в Далвертоне)
Сегодня мы ездили в школу-распределитель магов. Знаешь, как называют такие заведения сами воспитанники? ШРАМ. Так и говорят: «Снова в ШРАМ», «ушел из ШРАМа». Как считаешь, забавно или не очень?
Вообрази большое поместье, кованый забор с затейливыми воротами. Огромное главное здание, похожее на