– И непозволительно бедные, – ввернул неожиданно очнувшийся обмуровщик Локисидис. – Они настолько бедные, что у них всего-навсего один-единственный Бог. Хы-хы-хы-ы!
Сдержанным хохотком его поддержали Сычий, Шлеппий и Арбузий. Бригадир же веселиться не пожелал, вяло заметив:
– Бог-то один, зато святых у него слишком много. То есть, наиболее ревностных последователей, через свою решительность и пострадавших. И день рождения каждого из них для истинно верующего крестианина является самым настоящим праздником. Со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде долгих молений, песнопений и торжественных проповедей терпения и покорности, кои произносятся прямо перед ошалевшей охраной. А нынче как раз именины Бастиана, бывшего командира преторианской гвардии, зверски замученного римскими легионерами…
– Это не в его ли честь недавно соорудили базилику на Аппиевой дороге?
– Ага. И если среди предоставленных в наше распоряжение рабов найдется хоть парочка неофитов, то о разрытии можешь забыть.
– Говорят, что далеко на севере возле пролива, отделяющего материк от Британики, обитает племя, которое вообще ни во что не верит, – удивил всех Локисидис. – Не то нервии, не то морины. А может, и адуатуки… Ох, и крутые ребята!
– Вряд ли. Ты перечислил белгские племена, а у них всеми делами заправляет каста друидов, – возразил Гаммий. – Я же сражался в тех местах, знаю. И религия у них есть, только темная, ночная, жуткая. С человеческими жертвоприношениями!
– Ну, разве что в названии ошибся…
– И все равно сомнительно. Их бы давно уже покорили – такие рабы всем выгодны. Знай себе вкалывают с утра до вечера и ни на что не отвлекаются, кроме кормежки. Мечта любого управляющего!
– В том-то и дело: слишком уж многие желают над ними властвовать. Само собой, образовалась очередь. Так что покуда будущие завоеватели между собой разбираются…
– Короче, подводим итоги, – властно махнул рукой Саблюний. – Бригада отправляется на седьмую точку и ждет, пока нумидийцы-иудейцы ее расковыряют. Дальше рабы топают на двадцать пятую, а на раскопках в дело вступает Самсоний. Он спускается в яму и быстренько курочит всё то, что присобачили к нашему поворотному участку тупые водники. Причем уродует так, чтобы жутко смотреть было!
– Сварганим, не впервой…
– Отлично. После обеда там должны появиться эти самые «спецы по воде» – я уже вызвал. Ихний бригадир, само собой, вылупит зенки и начнет выть и непристойно выражаться – тут приходит твоя очередь, Филиппий. Как, сможешь переорать водяного дурака?
Гаммий в притворной задумчивости возвел глазам к потолку, явно набивая себе цену.
– Думаю, что справлюсь, – небрежно обронил он наконец. – Правда, у Аммония Фигия бас против моего баритона, но лёгкие послабее будут. Минут на семь-восемь его хватит, не больше. Потом он заглохнет и начнет отдуваться, а тут я…
– …а тут ты в наступившей тишине еще разок хорошенько обкладываешь отборными скифскими матюгальниками этого придурковатого Фигия со всеми его вшивыми родственниками и вонючими предками, если таковые вообще имеются. Чтобы подчиненные прониклись, какой стопроцентный говнюк ими командует, и почувствовали себя кругом виноватыми. Ну а далее они выгребают из ямы всё, что вы им изгадили, и под вашим руководством начинают переделывать.
– А ведь до пяти не управимся, – подумав, сказал Арбузий. – Кроме того, Аммония наверняка поначалу поддержит парочка его самых холуйских людишек – поэтому один только вопёж будет длиться часов до трех, не меньше!
– А вы на что? В таком случае расклад следующий: ты шумишь справа, Сергий базарит слева, а с тыла по мере надобности Самсоний на блатном жаргоне реплики будет вставлять. Может, пополудни и я подойду, добавлю парочку весомых определений.
– О, тогда задолбаем их, как Зевс черепаху!
– А после этого вы, оставив Сычия для контроля и устрашения, валите остатком на двадцать пятую. Там меняете задвижку, и по домам!
– Ясно, годится. Пошли!
– Нет, не годится! Стойте! У меня же сальники фонтанируют! – что есть мочи запищала я и высоко запрыгала, чтобы привлечь внимание. – Сальники! Их подтянуть надо, а не то я обожгусь! Это же одна маленькая минутка!
– Увы, греночка ты моя поджаристая, там подтягивать уже нечего, – тепло обрадовал меня негодный Гаммий с подленькой ласковой улыбочкой. – Старые сальнички почти все «съедены» и надобно набивать новые. Пока ПНУ остановим, пока на ВНУ перейдем… Хлопот, как минимум, минут на сорок. Это у меня. А уж что потом у тебя будет!
Я оценила коварный намек и сразу приуныла, поскольку последствия набивки сальников на скорую руку представляла себе очень хорошо. Первый час, пока всё не приработается, не просто фонтаны, а водопады кипятка будут хлестать. А вся бригада к этому времени уже умотает на свою точку, бросив бедную операторшу одну-одинешеньку на произвол судьбы…
Убедившись, что противный Король не собирается принимать мою сторону а, глядя в окошко, равнодушно слюнявит новую «Руину», я опустила голову и медленно побрела к выходу с ужасно унылым видом. Вдобавок для усиления эффекта я старательно шаркала ногами. Может, всё же сжалятся и на пороге окликнут?
– Грация! – окликнул меня на пороге Григорий Саблюний. – У тебя с сегодняшнего дня временно новый напарник, поскольку у Полинии неожиданно в отсутствии мужа выросло пузо. Он ждет на скамейке у входа. Введи его в курс дела да смотри, не переусердствуй в духе твоей любвеобильной Пышечки! А не то я вскорости без смены останусь!
У меня уже не было сил достойно огрызнуться на эту явную провокационную гадость, поэтому пришлось ограничиться долгим, укоризненным взглядом. Тихо прикрыв дверь, я чинно вышла в коридор, поправила волосы и вприпрыжку понеслась на свое рабочее место, вся такая ужасно заинтригованная…
Чёрные фигуры: Хромой офицер
1
Возле указанного поворота на Грабциевой дороге я перевел дух и с облегчением укрылся от сумасшедшего июльского солнца за высоким пыльным тополем, который едва заметно мистически колыхался в раскаленном мареве. К восемнадцати тридцати духота и не подумала ослабеть – напротив, необязательные прикосновения легкого, сухого ветерка, хоть как-то утешавшие меня днем, бесследно исчезли к вечеру, и воздух окончательно превратился в изощренный пыточный инструмент, особенно мучительный для любого коренного северянина. С тихим ужасом я представил, что сейчас творится в этом самом отопительном центре… содрогнулся и почувствовал себя очень паршиво.
Грациэллу я заметил издалека – девушка неторопливо шествовала по противоположной обочине, рассеянно вращая между пальцев левой руки распахнутый над головой солнцезащитный зонтик. Вряд ли он спасал от жары, но выглядел весьма импозантно.
Не лучший вариант у меня получился, ох и не лучший, в который уже раз подумал я. Но выбора не было.
…Всадник Максимий Луний Сутулый, к которому я обратился неделю назад с просьбой помочь устроиться на работу, что внешне, что внутренне не внушал мне особого доверия. Хотя и недоверия тоже быть не могло – я почти ничего о нем не знал. «Бывший ярый сторонник Гая Мария, – так коротко охарактеризовал его Парис. Потом подумал и добавил все тем же неопределенным тоном: – Или Суллы…»
Мило. Почти никакой разницы!
Увы, это был последний мой контакт.
Луний принял меня вполне доброжелательно. Выслушав приветственное сообщение, которое я передал от нашего общего друга, и внимательно осмотрев его перстень, он, как и все старики, задумчиво пожевал губами и осторожно осведомился, сколь быстро мне требуется трудоустройство. «Чем раньше, тем лучше, – откровенно ответил я и сразу же напористо уточнил: – И желательно с немедленным авансом! Поистратился…»
Брови у Максимия взлетели высоко вверх, а по лбу прокатились и застыли волны морщин. Когда же обычный бесстрастный вид вернулся к нему снова, то я заметил в его светлых неподвижных глазах такое верноподданническое уважение, которого, пожалуй, никогда в жизни не видел.
«Преклоняюсь перед вашей воспитанностью и чувством долга… – тихо и внушительно произнес он, давая понять, что в курсе моей миссии. – Я к вам зайду в самое ближайшее время».
К счастью, господин Луний не заставил себя ждать и явился пунктуально, минута в минуту, согласно нашей предварительной договоренности. Значительно постукивая на каждой ступеньке крылатыми сандалиями «Гермес», он поднялся на второй этаж, медленно вступил в мою комнату и сразу же прошел на балкон.
Я секунду подумал, а потом вдруг решил играть вторым номером.
«И пришлось же мне потрудиться! – (голос у Максимия был таким, словно это именно он в течение семи дней умудрился обеспечить некоей Полинии Гальвании, оператору третьего разряда закрытого отопительного центра, пятимесячную беременность). – Что ж, давайте справки, удостоверение, документы – к понедельнику приказ будет подписан».