Читать интересную книгу Пожар Метрополии - Фёдор Березин

— Тогда давайте обсудим одну вещицу. Весьма скользкую и щекотливую.

— Щекотливую и щепетильную — это что же, речь о моей будущей попытке переизбрания? Что-то мне мало верится после такой “успешной” войны.

— Вы все шутите, господин президент, а я вот по действительно серьезному поводу, — Миллард Ладлоу почему-то переключился почти на шепот. — Вы помните о втором, или каком-то там по счету, параграфе программы “Ковчег”?

— Э... Насчет чего речь? — В действительности Буш Пятый сразу понял, что имеется в виду, однако хороший политик редко сходу выкладывает все карты на стол. Впрочем, как и хороший боксер на ринге.

— Вначале, как я знаю, выигрывается маленькая победоносная война. То, что у нас то ли получилось, то ли нет, я до сей поры не понял...

— Я тоже, вообще-то.

— Потом, все страны-конкуренты отрезаются от “трубы”. Но ведь на этом режим экономии не заканчивается, правильно? И тогда идут пункты по наведению порядка здесь, в Северной Америке. Вот я и думаю. Не знаю, по чьей там указке действуют эти “черные” и “латиносы”, но, в некотором случае, нам сие должно быть все равно. У нас хороший повод прижать их к ногтю и даже более того...

— Ну, договаривай, договаривай, Миллард.

— Прямо скажем, подсократить их количество. Ведь вы прекрасно ведаете, что последние десятилетия они плодились гораздо более интенсивно, чем белые. Мы с вами теперь входим в меньшинство. Кстати, это касается и проблемы перевыборов на второй срок.

— Миллард, честно тебе скажу, сейчас последнее стало меня весьма мало беспокоить. Слишком много волнений доставляют другие поводы. Дотянуть бы этот срок.

— Ну а касательно основной темы разговора, господин президент?

— Предлагаешь развязать руки армии?

— Тут развязыванием не обойдется. Здесь нужны прямые указания.

— Господин Ладлоу, я лично таких указаний давать не буду. Но мысль может быть и дельная. Благодарствую. Что ж, посоветуемся с нашими спецами. Прикинем. А насчет развязывания рук... Видишь, Миллард, наш министр обороны хочет пока ограничиться Национальной гвардией. Толку от нее в таком деле, думаю, немного. Но пусть поломает зубы. И пусть обожжется. И если исходить из плана “Ковчег”, то, конечно, надо использовать повод. Придется, разумеется, переставить между собой какие-то подпункты. Что ж, бывает. Подумаешь, вначале наведем порядок в стране, а уже потом в мире. Кстати, тогда нас там начнут лучше понимать, в нужном нам ракурсе. И оправдание! Не эгоизм какой-то американский, а обстоятельства довели. Случается, куда денешься. Так вот, если исходить из такого плана, тогда пусть беспорядок на юге растет, пусть эти “южане” подумают, что взяли быка за рога, так что ли?

— Да, господин президент. И тогда пусть там, на юге, вообще творится черт знает что. Потом натравим прессу, покажем крупным планом какие-нибудь зверства “черных”. Я думаю, если покопать, такие найдутся. И когда после откатившейся гвардии за дело возьмутся военные профи, дело пойдет как надо.

— Мысли читаешь, господин советник по национальной безопасности. Однако это все покуда чистая теория. В действительности все эти процессы на юге не по плану, ой как не по плану

— Согласен с вами полностью, господин президент.

— Это хорошо, что согласен. В общем, мило мы с тобой побеседовали

7

Обработка сырья

И, может быть, по умно продуманным размышлениям и не надо радоваться пересечениям жизни с сослуживцами в специфических условиях тюрьмы, но ведь не в твоих возможностях уклониться от действа. Да и не радоваться тоже не в твоей воле. Ведь приятно, по сути, уже от того, что твои бывшие подчиненные и соратники просто-напросто живы. Конечно, неизвестно, что и как там впереди; судя по происходящей вокруг преднамеренности, ничего особо хорошего не предвидится. Разве что смена декораций — переезд из одной тюрьмы в другую? Ну и кто знает, вдруг к пенсионному возрасту тебя, за доблестное многолетнее сотрудничество в разоблачении геополитических планов Московии, решат выпустить на волю и даже узаконят твое пребывание в раскинутом вокруг штате Луизиана? Ничто не исключено. Тем более тот следователь, что играет роль “доброго”, усиленно намекает на подобные перспективы.

— Вы же специалист, господин Минаков, правильно? Специалист по ведению войны. Почему бы вам не подумать о служении настоящей демократии, а не азиатскому тоталитаризму? Я, конечно, не командую штурмовой ротой — мы тут, как видите, заняты более специфической службой, — но думаю, в связи с последними общемировыми событиями, нашей армии наверняка требуются люди, подобные вам. Платят там не меньше, чем вы получали от своих африканских хозяев. Ну а о ваших русских начальниках и говорить не стоит. Ведь они пальцем не пошевелили, дабы вас выручить. Да, скажу вам по секрету, это они же вас и подставили. Продали.

Ясно, что “добрый” дознаватель врет, причем не слишком умело. Но ведь не просто так. Наверняка это только часть большого плана психообработки. Предусмотренное загодя “покалывание” каких-то узлов в нашем большом, выращенном природой мозге. Дабы потом, через еще сколько-то глубоко либо мелко колющих шагов, сломать какую-то очередную пружину сопротивления. А главное, когда с тобой вот так “по-доброму”, после спецлампы в глаза, разговаривают, начинает подмывать спросить что-нибудь действительно нужное. Не им, тебе самому для личного потребления. Вот, например, где находится Лиза Королева? Ведь большинство из попавшихся тогда в ловушку плена ты уже встречал, знаешь, что живы, а вот ее или же кого-то, кто видел ее...

Вдруг вот прямо сейчас возьмут да ответят. Но ведь спрашивать такое ни в коем случае нельзя. Это дополнительная шпора для давления на тебя. И вполне может быть на нее тоже. Ведь исходя из обычной логики, ясно, что ни ее, ни ее подруг никто на волю не отпустил. Очень может быть, что Лиза содержится в этой же тюрьме. Хотя так же вероятно, что где-нибудь в еще более специализированном заведении. Именно это предположение больше похоже на правду, ибо многих сослуживцев Герман Минаков с того времени наблюдал, со многими обнимался, а вот с кем-либо из ударной команды хакеров так и не свиделся. А что мешало местным следователям-экспериментаторам обеспечить подобное пересечение? Вдруг снова всплыли бы какие-то экзотические нюансы общения? Ведь, например, увиделся же Минаков с малознакомым, но хорошо запоминающимся из-за богатырской фигуры подводником Румянцевым. Ясно, что наблюдателям та встреча в общей камере мало что дала, если только не подтверждение их малой привязанности друг к другу. Но ведь пересечение их жизненных нитей все-таки организовали, так?

И значит, остаешься ты в неведении не только в отношении своей собственной судьбы, но даже теперешнего жития Елизаветы Королевой.

8

Удар по окрестностям

Большую многонациональную страну главное качнуть, а уж потом она затрясется сама собой; вниз сыпанет блестящий ворох посуды — вроде аккуратно натертые полотенцем и устойчивые фарфорово-предсказуемые судьбы. Они будут биться в клочья, разваливаться вывернутой напоказ калейдоскопной мишурой, а сверху будут обрываться новые и новые ярусы.

Коммандер Рекс Петтит зашел на бесплатную охраняемую стоянку для служебного пользования. Завел заждавшийся хозяина “Опель” — воспоминание о еще совсем недавно исправно функционирующих международных связях — и въехал в город. Он не любил встреч с семьей на берегу; всегда возвращался домой один. Он делал все по порядку, знакомился с приятным по нарастающей. Вначале родной “Опель”. Затем город: тормошащая воспоминания, досаждающая другим суета забитых пробками улиц, навязчивая заботливость дистанционно глушащих зажигание светофоров, щекочущая ноздри запыленность воздуха — вот когда ощущаешь прелесть выбранной профессии. Обычно, возвращаясь после рейса, он не сразу рулил к удобному, оплаченному Министерством обороны домику — делал крюк за покупками. Он ведь не был капитаном торгового судна, могущим посетить хоть и не выбранные по желанию, но все же чужеродные порты. Естественно, близкие это понимали: никто не заказывал “аленький цветочек”. Но подсознательно — ведь он все-таки наматывал на винты целую гамму широт и долгот — они ждали от него хоть чего-нибудь. Эдакое завуалированное “принеси то, не знаю что”. Теперь, словно для разнообразия, он ставил свой не подводящий и умеющий хранить тайну “Опель” на платную стоянку, поближе к рынку, и отправлялся в следующий раунд возобновляемого знакомства с городом — движение пешком. Качающаяся, отвыкшая от земли походка наверняка выдавала его профессию. Кто-то из наблюдательных продавцов делал правильные выводы, шел ва-банк — вздергивал цены. Обычно срабатывало.

Китель коммандер Петтит не носил: по давно принятым и по большому счету дискриминирующим военных законам, появляться в общественном месте в форме считалось нетактичным. Видите ли, этим, а также вывешенными напоказ медалями военнослужащий как бы ставил себя выше окружающих, а значит, ущемлял их достоинство и гражданские права. Окружающие могли почувствовать себя дискомфортно. Надевать форму в пределах города мог только полицейский, да и то находясь при исполнении служебных обязанностей.