была ровной, и все происходило у него на виду. Тачунка-Витко выжидал; он слегка спружинил ноги в коленях и, когда Маттотаупа кинулся на него, прыгнул ему навстречу. Оба сцепились в воздухе и упали, но ни одному не удалось положить противника на спину. Они упали боком, так что у Тачунки-Витко оказалась свободной правая рука, а у Маттотаупы левая. Тачунка хотел нанести смертельный удар ножом, но Маттотаупа успел перехватить его руку, началась ожесточенная борьба, слишком быстрая, чтобы Харка мог уследить за ней в темноте. Тем временем мальчику удалось сесть: его путы не помешали этому. Он расставил колени в стороны, согнул свое гибкое тело пополам и вцепился зубами в ремень, которым были связаны ноги, пытаясь развязать узлы.
Схватка Тачунки-Витко и Маттотаупы продолжалась. Им удалось расцепиться, и они отскочили друг от друга. Тут подоспели на помощь пятеро черноногих, но Маттотаупа крикнул им:
– Оставьте! Он мой!
Сиксики не поняли слов чужого языка, но, глядя на единоборство двух дакота, черноногие пока не стали вмешиваться. Маттотаупа с силой метнул томагавк, но Тачунка успел увернуться и тут же прыгнул вперед, размахнувшись гибкой палицей, нацеленной на голову Маттотаупы; тот моментально упал на землю и схватил противника за ноги, чтобы повалить его. Маневр удался. Тачунка упал, и в то же мгновение Маттотаупа оказался на нем верхом. Однако Тачунка подтянул колени, рывком встал на мостик и вывернулся из-под Маттотаупы. Но не убежал. Он снова был на ногах и ринулся на ненавистного противника с длинным обоюдоострым кинжалом. Маттотаупа, вскочив, сделал вид, что убегает, и дернулся в сторону. И в ту же сторону Тачунка метнул нож, рассчитывая попасть в спину врагу. Маттотаупа предвидел это и в то же мгновение отпрыгнул вбок. Кинжал улетел в траву. Тачунка, не желая лишиться этого оружия, метнулся за ним, и тут Маттотаупа оказался у него за спиной, обхватил его сзади и мертвой хваткой прижал его руки к ребрам.
Харка вскрикнул от радости, вспомнив, как отец когда-то одолел таким же приемом медведя. Мальчик был уверен: теперь победа за Маттотаупой. Но подбежавшие черноногие воины думали не о триумфе Маттотаупы, а о том, что поединок затянулся и надо было его кончать. С юга донесся клич вождя черноногих, и они бросились к единоборцам. В это мгновение еще казалось, что Тачунка-Витко со своим скользким от умащения телом может вырваться из опасной хватки Маттотаупы. Он лягнул Маттотаупу в колено, но так и не сбросил его. Тут его схватили пятеро подоспевших. В мгновение ока борьба завершилась, и Тачунка-Витко лежал на земле связанный. Тут и Харке удалось зубами развязать узел на ногах, и он вскочил. Черноногие воины помчались на юг на клич своего вождя. С тех пор как эти пятеро прибежали сюда, положение изменилось. У дакота снова был перевес сил и на счету был каждый боец.
Маттотаупа перерезал путы на руках сына и вручил ему нож и палицу Тачунки-Витко. Потом он, казалось, раздумывал, как ему быть: поспешить на битву или позаботиться о ценном пленнике. Он выбрал последнее, перекинул связанного через плечо и поспешил с ним к стойбищу. Занес в шатер вождя и скинул на пол. Удивленная жена вождя раздула в очаге огонь, чтобы в шатре стало светлее.
– Остаешься тут и стережешь! – приказал Маттотаупа Харке. – Позови какого-нибудь старика, чтобы здесь были не только дети и женщины.
И он поспешил туда, где продолжалась битва.
Кроме Харки и пленника, никто в шатре не понял слов Маттотаупы, переводчицы теперь не было. И Харка отправился в соседний вигвам, где уже раньше замечал старика. Там никто не спал. Все были одеты, у каждого в руках было оружие, чтобы обороняться, если враг ворвется в поселение. Войдя внутрь, Харка знаками пригласил старика в вигвам вождя.
При виде пленного старик, конечно, удивился, но не подал виду. Он молча уселся у входа в шатер, с томагавком наготове. Он не буравил пленника взглядом, но и глаз с него не спускал.
Харка решил, что и ему следует на всякий случай получше вооружиться, и взял свою двустволку, чтобы показать пленнику, каким волшебным оружием располагают черноногие и он, мальчик из западных племен дакота.
Связанный лежал у очага, огонь хорошо освещал его. Женщины и дети сидели в глубине вигвама. Сын вождя черноногих присел около пленника на корточки и стал говорить ему что-то по-своему. Харка не понимал ни слова. Он собирался тоже сесть поближе к пленнику, ведь отец приказал ему охранять Тачунку-Витко. Но когда Харка подошел, сын вождя поднялся и пнул лежащего. Тот сделал вид, что не заметил этого, и с притворным безразличием смотрел в пустоту перед собой.
В Харке боролись противоречивые чувства. Ему нелегко было брать под защиту пленного дакота, но, когда сын черноногого вождя пнул его, внутри у мальчика все закипело. Он встал перед черноногим подростком, опершись на дуло двустволки, с превосходящей решимостью посмотрел сыну вождя в глаза и сказал:
– Не полагается мальчишке глумиться над связанным храбрым воином!
Мальчик, разумеется, не понял слов Харки, но почувствовал, что ему сделали замечание. Это пришлось ему не по нраву. Он не привык, чтобы сверстники перечили ему. Он был самым сильным и ловким из всех мальчишек поселения и с удовольствием дал бы Харке отпор. Но потасовка в шатре, да еще в такой момент, была бы сейчас не тем, чего ожидал от своего сына вождь черноногих.
И мальчику пришлось сдержаться, хотя это далось ему нелегко. Он неторопливо уселся, но не рядом с Харкой, а по другую сторону от пленника. В шатре было тихо, лишь в очаге потрескивали сучья. Оба мальчика сидели неподвижно, словно изваяния. И думали как друг о друге, так и о пленнике. Гордые черты его лица, суровое выражение придавали пленнику – даже связанному, даже лишенному орлиных перьев и оружия – значительный и воинственный вид.
Черноногий юноша чувствовал себя неловко, потому что так плохо обошелся с врагом, достойным уважения. Мальчик размышлял о том, как бы им с Харкой, который внушил ему это чувство, при первой же возможности помериться силами, чтобы тот опять его зауважал.
Этот чужой мальчишка чрезвычайно занимал сына вождя черноногих, хотя в этот момент ему казалось, что он терпеть его не может. А по правде говоря, он бы с удовольствием с ним подружился, но Харка был уж очень какой-то непривычный и к тому же обладал колдовским оружием. Он совсем не походил на других мальчишек. Сыну