Читать интересную книгу Израиль и США: Основные этапы становления стратегического партнерства 1948–2014 - Татьяна Карасова

Таким образом, причиной начала Синайской кампании стало обострение арабо-израильского противостояния, а также стремление Британии и Франции силовым путем поставить под свой контроль Суэцкий канал. Представляется, что если бы не давление на Израиль этих двух крупнейших европейских держав, возможно Израиль не начал бы военные действия на Синайском полуострове, а даже если бы начал, вне сомнения, кампания носила бы иной характер как в военном плане, так и в политическом. Такое мнение неоднократно высказывали израильские политики, в частности герой этой войны и начальник генштаба на тот момент – генерал Моше Даян[77].

Египет становился все более опасен. В правительстве Израиля наметились два подхода к решению этой проблемы: М. Шарет[78] – мининдел в правительстве Бен-Гуриона – отдавал предпочтение политико-дипломатическим методам и выступал за проведение гибкой политики и готовность к уступкам арабам, а Бен-Гурион[79] считал, что единственный способ предотвратить готовившееся нападение со стороны Египта – нанести ему упреждающий удар до того, как египетская армия сумеет освоить советскую военную технику и провести соответствующую реорганизацию (на это, по оценкам различных экспертов, могло потребоваться от восьми месяцев до двух лет). На стороне премьер-министра выступал Моше Даян[80]. Он был сторонником силовой линии. И Бен-Гурион, и М. Шарет пользовались поддержкой влиятельных группировок в МАПАЙ – основной партии правительственной коалиции. Однако члены правительства и руководители МАПАЙ отвергали идею полномасштабной военной акции против Египта. В декабре 1953 г. Бен-Гурион временно ушел в отставку с постов премьер-министра и министра обороны. Перед своим уходом он отозвал Даяна с учебы из Англии и назначил его начальником генерального штаба. Министром обороны был назначен Пинхас Лавон[81]. С приходом М. Даяна в генштаб ЦАХАЛ уже осенью 1955 г. началась фактическая разработка планов военной акции и велась еще активнее после того, как Бен-Гурион вновь стал премьер-министром. В январе 1956 г. он поставил на обсуждение кабинета предложение использовать силу для снятия блокады Тиранского пролива. Это предложение не было принято, но подготовка к войне с Египтом, которую Бен-Гурион считал в любом случае неизбежной, продолжалась. Энергично изыскивались способы обеспечить армию современным оружием. Правительство Соединенных Штатов Америки отказалось удовлетворить просьбу Израиля о продаже ему некоторых видов вооружения, после чего в апреле 1956 г. соглашение было заключено с Францией, которая вела в это время борьбу с арабскими националистами, поднявшими восстание в Алжире, и была заинтересована в создании эффективной внешней угрозы режиму Г. Абд-эль-Насера, поддерживавшему повстанцев. Центральную роль в достижении этого соглашения сыграл Ш. Перес, в то время генеральный директор Министерства обороны. Поставки боевых самолетов «Мираж» и «Мистер», танков и другой боевой техники, осуществлявшиеся в глубокой тайне (суда и транспортные самолеты, прибывавшие из Франции, разгружались только по ночам), позволили Израилю несколько сократить отставание от Египта в гонке вооружений. Помогло и то, что Даллес под влиянием быстро менявшегося военного баланса на Ближнем Востоке скорректировал свою позицию и пришел к выводу, что советские поставки в Египет должны быть сбалансированы не менее современными видами вооружений для Израиля. Через канадское правительство Израилю поставили эскадрилью американских самолетов. Эта сделка, укрепляя боевой потенциал Израиля, одновременно позволяла США формально оставаться в стороне. Политическая отстраненность от Израиля администрации Эйзенхауэра объяснялась и тем, что 1956 г. был годом выборов, и участие США в надвигающемся ближневосточном кризисе могло негативно повлиять на имидж президента. Поскольку национализация компании Суэцкого канала не представляла серьезного ущерба для американских интересов (через канал проходило только 15 % предназначавшейся им нефти), Вашингтон предпочитал дипломатическое разрешение нарастающего конфликта. Но уже 5 августа объединенная англо-французская военная группа начала разработку плана военной операции «Мушкетер». В Лондоне был создан общий военный штаб с отделениями в Париже, на Кипре и Мальте. И Франция, и Британия были заинтересованы в привлечении Израиля: он мог избавить союзников от ненужных потерь, он отвлек бы на себя международное внимание и даже до известной степени помог бы легализовать англо-французское вмешательство. Начало военной операции планировалось на конец октября 1956 г., когда администрация США была вплотную занята выборами. Бен-Гурион, получив информацию от Переса, просил его передать, что сроки военной кампании Израилю подходят.

Курс израильского правительства на прямую вооруженную конфронтацию с Египтом окончательно определился после того, как 18 июня 1956 г. М. Шарет, выступавший против силового решения проблемы и укрепления военного сотрудничества с Францией, ушел в отставку с поста министра иностранных дел. Его сменила Г. Меир, разделявшая взгляды Бен-Гуриона.

Отношение США к Синайской кампании

Администрация Эйзенхауэра старалась всячески удержать Израиль от эскалации конфликта с Египтом. Президент опасался советского вмешательства и даже возможности ядерной войны в случае военных действий против Египта, находящегося под покровительством Советского Союза[82]. Узнав о военных приготовлениях Израиля, Эйзенхауэр инструктировал Даллеса передать израильтянам, что США «намерены применить санкции, обратиться в ООН и вообще готовы сделать все, чтобы остановить израильтян»[83]. В письме к сыну Джону он откровенно пожаловался: «…Если израильтяне продолжат продвижение… я очевидно буду вынужден применить силу, чтобы их остановить… Но я проиграю выборы…»[84] Эйзенхауэр решил через посредника обратиться к Бен-Гуриону. Он поручил американскому сионистскому деятелю раввину Сильверу передать Бен-Гуриону, что если тот публично объявит об окончании своей миссии – ликвидации баз федаинов и вернется к своим границам, то он, Эйзенхауэр, в своем публичном выступлении по национальному каналу радиовещания публично подтвердит чувства глубокой признательности и дружбы в отношении Израиля[85]. Бен-Гурион был болен гриппом, но тут же ответил, что ему нужно посоветоваться со своим правительством и своими союзниками – Францией и Британией. А вскоре пришел ответ. В нем говорилось, что Израиль вынужден повторить свою срочную просьбу к ООН – призвать Египет, который находится в состоянии войны с Израилем, изменить свою позицию, прекратить политику бойкота и блокады, отказаться от организации террористических вылазок «шаек убийц» на территорию Израиля и т. д. Заканчивалось послание так: «Я знаю, что ваши слова о дружбе исходят из глубины сердца и хочу уверить Вас, что вы всегда почувствуете готовность Израиля совместно с Соединенными Штатами внести свой значительный вклад в ваши усилия по укреплению справедливости и мира во всем мире[86]. В этом письме премьер-министра было все, кроме информации о том, что израильские части уже были в полной боевой готовности. Последняя надежда у американского президента была теперь на Генерального секретаря ООН.

24 января 1956 г. Генеральный секретарь ООН Даг Хаммаршельд прибыл в Иерусалим. Это был первый визит в Израиль персоны столь высокого ранга. Он посетил также Египет и беседовал с Насером. Оценив ситуацию, Хамершелд призывал Израиль к сдержанности. Ему вторил Эйзенхауэр. В апреле того же года американский президент послал Бен-Гуриону письмо, в котором в очередной раз призывал к «сдержанности, даже под угрозой экстремистских провокаций», считая, что ответные акции Израиля могут только ухудшить ситуацию с безопасностью[87].

Этот нажим вызвал возмущение Бен-Гуриона. В ответном письме Эйзенхауэру премьер-министр заявил, что американский президент просто плохо проинформирован о создавшейся ситуации, и подчеркнул, что в случае продолжающихся египетских атак правительство не сможет бросить свою страну и свой народ в руки кровожадных террористов. В заключении Бен-Гурион писал: «…Я не сомневаюсь в искренности заявления Белого дома о том, что Соединенные Штаты будут выступать против любых атак (террористических. – Т.К.) в регионе. Однако я не был бы искренним с вами и моим народом, если бы чистосердечно не сказал вам, что такое заявление не сможет заменить нам столь жизненно необходимую для нас безопасность Израиля»[88].

Теперь Британия была готова к военным действиям. Премьер-министр Иден 27 июля 1956 г. послал телеграмму Эйзенхауэру, в которой утверждал, что Запад не может позволить Насеру захватить Суэц и что нужно действовать сообща, иначе американское и британское влияние на Ближнем Востоке будет «непоправимо» подорвано[89]. Однако Эйзенхауэр после долгих колебаний констатировал, что «…власть суверенного права государства – отчуждать частную собственность на своей собственной территории – вряд ли может быть подвергнута сомнению», и «Насер действовал в пределах своих прав»[90].