Читать интересную книгу Эрос за китайской стеной - Артём Кобзев

Практика «продления сношения», занимающая час или два, имела и социальный аспект, часто заставляя партнеров в процессе полового акта заниматься и другими делами. Жизнь в Китае всегда была социально ориентирована, причем как стремиться к уединению, так и ожидать его соблюдения можно было лишь в самых минимальных дозах; присутствие посетителей в спальне не вызывало того замешательства, которое оно вызвало бы в других странах.

Соответственно и занятый правитель, чиновник или торговец, имевший обычай часами проводить время в обществе любовниц, был в состоянии усердно заниматься делами. Как в романах, так и в придворных записях приводится немало случаев, когда мужчина для подписания бумаг не отстранялся от женщины, а обсуждение срочных дел с приглашенными сопровождалось время от времени движениями корпуса, чтобы убедиться, что эрекция еще не закончилась. Характерной чертой эротических гравюр эпох Сун, Юань и Мин[8] было присутствие служанок, либо читающих любовникам стихи, либо поглаживающих их, либо предлагающих освежающие напитки во время паузы при «продленном сношении». Пользовались также популярностью занятия любовью на свежем воздухе, особенно жарким летом, и в литературе описано не только немало забавных сцен под сенью деревьев, но и веселая пикировка между совокупляющимися парами и прохожими по ту сторону стены сада.

Другие звуки в подобные моменты мог издавать «бирманский колокольчик». Этот пустой серебряный шарик размером с ягоду помещался в вагину перед сношением и вследствие примечательного воздействия тепла и движений на находящийся внутри колокольчика маленький шарик было слышно постоянное позвякивание. Другая разновидность этого приспособления содержала каплю ртути и крохотный «молоточек». Два таких «колокольчика», обернутые в вату, часто помещались под большие половые губы и весело названивали, когда любовники начинали движения. Эту игрушку любили также лесбиянки. Ее внедрение вместе с другими приспособлениями при длительном использовании вызывало иногда деформации малых половых губ и растяжение клитора. Средневековые китайские книги по медицине описывают жалобу, характерную для наложниц, обойденных вниманием мужчин. Она обозначена термином «возгордившийся клитор», это один из признаков «гаремной нимфомании» (вэйтун-ши).

Эта очаровательная терпимость по отношению к большинству человеческих слабостей не была, однако, всеобъемлющей, и среди тех немногих, к которым относились с отвращением или враждебностью, были те, кто имел репутацию лицемеров или людей, склонных к притворству. К этой категории относились монахи и монахини. Китайцы не были религиозными, по крайней мере, в общепринятом смысле, и буддийские монахи вызывали как презрение, так и недоверие, особенно у непримиримых конфуцианцев, считавших их пришельцами с Запада[9]. Однажды численность таких «чужаков», требовавших привилегий в силу принадлежности к монашеству, достигла полумиллиона, что вызывало появление таких едких стихов, как «Зловредность монахов и монахинь» («Сэн-ни не-хай»), принадлежащих кисти Тан Иня (XVI век):

По слухам, монахи ведут святую жизнь,Это люди прямые и твердые, как колонна или луч.Они бреют бороды и стригут волосы,Все у них блестит с головы до ног,И все же ничто не сияет, как то орудие,Которое они то и дело извлекают из своих одежд.

Глаза монахов подобны крысам, жаждущим воска,Их руки загребают все, что приносится в жертву.Они притворяются, что святые, и стоят над плотскими утехами,Рассказывают лживые басни о Священном зубе Будды[10],А сами поддаются похоти при каждой возможности,И их священные одеяния колышутся между женских ног.

Поймаешь их в такой момент — они тут же заявляют,Что не боятся ни Неба, ни ПреисподнейОднако придет и для них Судный день!

В обществе, где правосудие часто было скорым и безотлагательным, где «Книга правил» и другие авторитеты ясно определяли происхождение и последствия нарушений норм, вынесение телесных наказаний было обыденной чертой жизни. Бамбук произрастал в изобилии, как будто Природа предназначила его для использования в целях поддержания порядка, а фаталистический характер народа принял как эту, так и другие формы насилия. Такой фатализм опирался на абсолютную власть императора и его чиновников, а также на внутреннее чувство незыблемости порядка бытия и уважение к древним традициям.

Бесспорно, элемент садизма присутствовал в каждом ударе руки отца, палки учителя, меча палача или ноги солдата, и широкое распространение телесных наказаний вызывает сомнений не больше, чем иные аспекты общественной практики или семейных отношений. Они были всего лишь одним из элементов огромного целого. Древний китайский афоризм гласит: если сын оскорбил отца и знает это, единственное, что он может сделать, — принести отцу палку и принять от него наказание. Говорят, что 2000 лет назад Бо Юй горько плакал, принимая побои палкой от престарелой матери. Поскольку он был уже почти взрослым и не плакал до того долгие годы, мать спросила его о причине слез. Тогда Бо Юй признался, что заплакал не от боли, а оттого, что удары бамбуковой палкой были так слабы — он понял, что мать слабеет от старости.

Эта и другие истории не только выражали сентиментальное отношение к возданию и освященное временем приятие заслуженного и неизбежного, они были частью концепции соответствия наказания преступлению. По этой причине приговоры часто приводились в исполнение публично, и человеческое сочувствие к жертве совсем необязательно колебало веру в систему. Последняя включала в себя много сложных и жестоких разновидностей пыток. Свод законов («Да Цин люй ли») был составлен во время династии Сун (960-1127 гг.); количество ударов, к которым приговаривали в наказание, оставалось неизменным до XX века. Большинство преступлений, наказывавшихся палками, было скорее нарушением обычаев поведения или недостатком сыновней почтительности, нежели проступками более криминального свойства. 60 ударов «длинными палками» были наказанием за уклонение от соблюдения траура по умершему деду или бабке посредством сокрытия факта смерти, за непроявление скорби, за игру на музыкальных инструментах или за преждевременное снятие траура. 80 ударов были наказанием для жены или наложницы, выказавших неповиновение мужу (если он отведет их в суд), подобное же наказание «короткими и толстыми палками» налагалось, если подсудимый уклонялся от созерцания некоторых общественных праздников. Считалось, что свод законов призван регулировать все случаи нарушений норм в жизни клана, племени или семьи и таким образом установить социальную гармонию и равновесие, причем ожидалось, что аристократия своим правильным поведением послужит образцом для низших классов. В этих условиях — еще более усложненных длительностью существования суровых традиций — природу и степень проявления садизма, бытующего в качестве средства поддержания дисциплины или наказания, определить трудно. Если сексуальный садизм был мало распространен среди мужчин, то сведения о его распространении в женской среде встречаются нередко — особенно там, где полигамное строение домохозяйства доводило напряженность и ревность до невыносимой степени. Обычная ситуация, которая должна была повторяться очень часто, приведена в «Рисунках света и тени», романе раннего периода династии Цин. В сцене описано наслаждение, с которым старшая жена мучает одну из наложниц мужа по имени Сладкий Ручей. Двум слугам было приказано привязать Сладкий Ручей к деревянному столбу, затем началось зверское избиение. Оно продолжалось большую часть дня, за это время и жена, и наложница дважды принимали пищу. Страсть жены к применению бамбуковых палок и кожаных ремешков в конце концов довели жертву до беспомощности, после чего ее остригли наголо, а жена испытала в этот момент приступ оргазма.