Ларри вздрогнул и ответил Марку, когда женщина в строгом тёмно-сером — самый немаркий цвет — костюме, держа за руку такую же темноволосую девочку в розовом платье, уже стояла у их калитки.
— Да, — Ларри с натугой вытолкнул из себя: — Это они, — улыбнулся и повторил уже свободнее: — Это они.
Чистый, новенький и безусловно роскошный, по меркам Цветного, дом, а на крыльце высокий негр в строгом тёмном костюме и рядом с ним мальчик тоже в костюме, только вместо галстука повязан ковбойский шнурок с кисточками. «Это… это… — даже про себя не смогла выговорить Эстер уже понятое и принятое, — Это моя судьба».
— Мам, мы сюда шли?
— Да, Рути. Будь умницей.
— Хорошо, — вздохнула Рут.
По дорожке, выложенной блестящими, будто тоже отмытыми с мылом, плоскими камнями, они подошли к крыльцу.
— Добрый день, миссис Чалмерс.
— Добрый день, мистер Левине, — она протянула руку для пожатия и улыбнулась. — Просто Эстер, хорошо… Лоуренс?
— Да, Эстер.
— А это моя дочь.
Эстер выразительно посмотрела на дочку, и та, закинув голову, чтобы видеть лицо Ларри, представилась:
— Рут Чалмерс.
И даже слегка присела. Марк, не дожидаясь слов или взгляда отца, склонил голову.
— Марк Левине. Очень приятно.
Все вместе вошли в гостиную. Ларри на мгновение растерялся, но Эстер сказала:
— очень мило. Вы недавно переехали?
И Ларри понял, что надо делать. Надо показать дом. И сделанное, и несделанное, и только задуманное.
Они прошли по всему дому. Ларри ничего не скрывал, но и не хвастался. Да, дом сделан и в нём можно жить, но его можно ещё делать. Строгая, но очень… добротная простота убранства понравилась Эстер. Во всех спальных пол затянут подобранным под цвет стен ковром, и стены не покрашены, а оклеены обоями, по европейской традиции, комната марка более… детская, мальчишеская комната, хотя безукоризненно убрана. Две спальни совсем пустые, только ковёр и занавеси, но ванные — у каждой спальни своя — оборудованы полностью.
— Да, — Ларри ответил на её невысказанные слова. — Пустовато, я понимаю. Но дом надо обживать.
Они стояли вдвоём в его спальне. Марк остался у себя показывать рут свои игрушки.
— Я понимаю, — кивнула Эстер. — Вы правы, Лоуренс. Картины, украшения, памятные вещи… дом обрастает всем этим со временем.
— А для этого в доме должны жить, — Ларри прислушался к детским голосам и улыбнулся. — Пусть играют?
— Да, конечно, — улыбнулась Эстер, оглядывая спальню и невольно, даже не сознавая этого, прикидывая: что и как она изменит, прикупит, переставит, чтобы картинка из журнала или каталога стала живой комнатой.
Они вышли из спальни и, не зовя детей — пусть играют, прошли по небольшому коридору и спустились в гостиную. Ларри подошёл к бару.
— Чего-нибудь выпьете, Эстер?
— Чего-нибудь, — улыбнулась Эстер. — Я не любительница и не знаток спиртного.
— Тогда спиртного не будет, — весело ответил Ларри, подавая ей стакан.
Она взяла и с храброй осторожностью пригубила.
— Оу! Как вкусно!
— Нравится? — обрадовался Ларри.
— Да, — она отпила ещё и засмеялась так по-детски радостно, что и Ларри засмеялся.
— Мама! — прозвучало сверху.
— Я здесь, Рути, — повернулась к лестнице Эстер.
Но Рут и Марк уже сбегали вниз. Ларри вернулся к бару и сделал ещё два коктейля из соков.
— Вот, — Рут протянула матери зажатую в кулачке коробочку. — Посмотри.
Эстер взяла коробочку. Это была головоломка. Под стеклом пейзаж с воротцами и извилистой тропинкой между ямками-дырочками. Эстер покачала головоломку, но шарик у неё провалился на второй же ямке.
— А у Марка он пять дырочек проходит, — тараторила рут. — А у меня шесть прошёл, и я выиграла, и Марк мне её подарил, вот!
Марк быстро покосился на отца И, увидев его улыбку, успокоился. Ларри кивком показал сыну на стаканы с коктейлями. Марк взял оба и повернулся к Рут.
— Попробуй, Рут, очень вкусно.
Рут доверчиво взяла стакан и отпила. Облизнула губы.
— Как вкусно! Никогда не пила такого. А что это?
Марк снова посмотрел на отца и, улыбнувшись, пожал плечами.
— Не знаю. Папа умеет так смешивать, что смесь вкуснее, ну, того, из чего смешали.
Рут посмотрела на Ларри.
— Большое спасибо, мистер Левине, очень вкусно.
— Рад слышать, что понравилось, — улыбнулся Ларри.
Допив коктейли, перешли в столовую к уже накрытому столу. Усадив гостей, Ларри предложил им салат. Марк, очень старательно копируя его интонации и движения, ухаживал за Рут.
— А кто вам готовит, Лоуренс? И убирает?
— Мы всё делаем сами, Эстер. Ну, в стирку я отдаю. А с остальным справляемся.
— Вы отлично готовите, Лоуренс.
— Спасибо, Эстер. Меня учила Энни, она была кухаркой у сэра Маркуса.
— О, Рут рассказывала мне о ней.
— Это моя тётя, — шепнула Рут Марку. — Меня в её честь назвали.
— А меня в честь сэра Маркуса.
Марк встал помочь отцу сменить тарелки и приборы. А когда Ларри торжественно поднял тяжёлую крышку и облако душистого пара вырвалось наружу, Эстер ахнула.
— Какая прелесть! Что это?
— Это настоящая фаршированная рыба. По всем правилам.
К радости Рут, эта рыба была совсем без костей. И её можно было свободное есть вилкой.
— Мой бог, — покачала головой Эстер, — я столько лет не ела фаршированной рыбы. Вы потрясающе готовите, Лоуренс.
— Я старался, — улыбнулся Ларри. — И потом, мне помогали.
— Кто?
— Марк, конечно.
Ларри подмигнул сыну и очень серьёзно продолжил:
— Пряности в фарш он отмерял.
Рут посмотрела на марка с уважением, и Марк вскочил со стула.
— Пап, я десерт принесу.
— Дай сначала доесть, Марк.
— Нет, пусть несёт, — рассмеялась Эстер. — Тебе помочь, Марк?
— Я сам, — донеслось уже из кухни.
Блюдо с подрагивающими куполами желе Марк доставил до стола вполне благополучно. Рут даже взвизгнула и захлопала в ладоши. Ларри помог Марку поставить блюдо на стол.
— Вот, — перевёл дыхание Марк и посмотрел на отца.
Доставая желе из формочек, он немного перекосил их и теперь… но Ларри кивнул.
— Ты молодец, сынок.
И Марк успокоенно сел на своё место.
— Рут, тебе клубничного или апельсинового?
Рут вздохнула. Ей хотелось и того, и другого, но Марк ждёт её слова, а мама явно не разрешит сказать правду. Она ещё раз вздохнула.
— Клубничного.
И Марк положил ей на тарелку розовую подрагивающую башенку.
После обеда вернулись в гостиную, и Ларри снова сделал всем по коктейлю.
— Спасибо, Лоуренс, — Эстер отпила и тоном светской дамы продолжила: — В следующее воскресенье вы обедаете у нас.
— Да! — сразу подхватила Рут. — Марк, ты тоже приходи.
— Благодарю за приглашение, — склонил голову Ларри. — Это большая честь для нас.
И Марк, восхищённо и благодарно посмотрев на отца, повторил его полупоклон.
Попрощались они на крыльце. У калитки Рут обернулась и помахала им зажатой в кулачке головоломкой.
Марк и Ларри постояли на крыльце, пока Эстер и Рут не скрылись из виду, и тогда вернулись в дом.
— Будем убирать, пап?
— Да, только переоденемся сначала.
Марк кивнул и побежал наверх. В самом деле, не в праздничном же костюме мыть посуду.
Он старался всё сделать быстро, но, когда переодевшись и повесив костюм в шкаф, спустился, отец уже вовсю хлопотал на кухне.
— Принеси мне из столовой тарелки, Марк.
— Ага.
Тарелки на столе были уже собраны в стопки, и Марк управился быстро.
— Пап, — он старательно вытирал вымытые отцом тарелки из парадного сервиза. — А они тебе понравились?
— Не нажимай так сильно, Марк, не три, а промокай воду, вот так, правильно. Да, понравились. А тебе?
— Ну… Рут — нормальная девчонка, не плакса. И не зануда. Ну… мы пойдём к ним?
— Конечно. Нас же пригласили, — улыбнулся Ларри. — А Эстер, миссис Чалмерс, тебе понравилась?
— Ну-у, — протянул Марк и, вдруг догадавшись, вскинул на отца глаза. — Ты хочешь на ней жениться, правда?
— Правда, — после недолгого молчания очень серьёзно сказал Ларри и так же серьёзно продолжил: — Но если ты против… Понимаешь, сынок, я не могу сделать это без твоего согласия.
Марк столь же серьёзно кивнул.
Молча они убрали на место парадный сервиз, навели порядок в столовой и гостиной.
— Пап, ничего, что я подарил Рут «дорожку»?
— Это твои вещи, Марк, и ты вправе ими распоряжаться. А что? Тебе уже жалко?
— Нет, — мотнул головой Марк. — Она хорошая. Ты почитаешь мне?
— Как всегда, Марк.
И когда вечером они сели у камина дочитывать «Илиаду», всё было, как всегда. Как обычно.