Читать интересную книгу Вольные стрелки - Михаил Нестеров

– Кто еще участвует в сделке? – не удержался от вопроса Багдасаров.

– Конечно, свои откаты получат в московской мэрии и Гордуме. Собственно, доля Разлогова – это и есть откат, но львиного размера. Это он складывает мозаику из отдельных кусочков, сводит концы с концами и сводит людей. Преступные ходы, которые он использует в аферах, в конце концов приобретают правовой статус. До поры до времени нельзя понять, какую цель преследует генерал. Она становилась видимой только тогда, когда вмешаться в процесс уже невозможно: подкуплены чиновники, подобраны партнеры, подготовлены бумаги, проинструктированы подставные лица...

Когда звучат такие речи, акцент в которых расставлен на именах, должностях и умопомрачительных цифрах, не знаешь, с чего начать, подумал Цыплаков. Под ногами пропасть, и через нее нужно проложить мостик, дощечка за дощечкой. Легко сказать: «Парни, надо бы включиться в оперативную работу. Для начала пересмотрите журналы «Форбс», там вы найдете фигурантов этого дела и обновите информацию по структуре Минобороны, отдельные элементы которого спешили нажиться и урвать последнее, как если бы разорвали в клочки книгу судеб и узнали, что судного дня не будет.Суда не будет!Ура!..»

– Ну, что, парни, есть еще вопросы ко мне?

В этот раз руку поднял Багдасаров. Харламов поиграл бровями и искренне улыбнулся. Если бы он хоть капельку был раздосадован, то не смог бы этого скрыть, находясь среди своих. И Цыплаков не понял, сказались ли в этом случае его дипломатические способности.

– Слушаю тебя, Костя.

Багдасаров сразу приступил к делу. Растолкав впереди стоящих, он назвал две фамилии:

– Разлогов и Вейсберг. Я буквально вчера прочитал один забавный материал про крейсер «Аврора»...

– Мне он тоже показался забавным, – вышел из положения Харламов.

* * *

...Иногда вечерами они собирались в кафе-баре, которое называли своим и сокращенно – «кабаре». Там они оттягивались. И все же редко им удавалось избегать разговоров о работе.

Костя присоединялся к «корпоративным посиделкам» через раз. Вот и сегодня он заявил, что не сможет «культурно посидеть вместе со всеми», чем обрадовал товарищей. Но не успели они выпить и по паре пива, как открылась дверь, и в кафе вошел Багдасаров. Цыплаков и Ипатьева переглянулись: они откровенно побаивались Костиного занудства, а он этого в упор не замечал. Светлана сквозь зубы прошептала:

– К нам подсядет.

– К кому же еще?.. Свершившийся факт.

– Есть такой бизнесмен – Юлий Вейсберг, – продолжил Костя ровно с того места, где его на утренней планерке перебил Харламов.

– Ну, есть, – подтвердил Цыплаков, заказав себе еще пива.

Ипатьева встала со стула.

– Ты куда? – прямо и грубовато спросил Багдасаров.

– Пойду попудрю себе кое-что.

– Не переборщи с пудрой. – Костя проводил ее взглядом и натурально поведал о том, что прокуратура Ленинградского военного округа «начала проверку по факту публикаций в средствах массовой информации о банкете, организованном на крейсере «Аврора» 6 июня. – Начальник музея заявил, что разрешения на мероприятие не давал, и вообще в этот злосчастный день у него был выходной.

Цыплаков ничего не понял.

– Какой начальник музея? Какой выходной?

– Слушай, – усмехнулся Костя. – 6 июня на борт «Авроры» прибыл первый гость. За ним подтянулись и другие. На верхней палубе «випы» устроили курилку. Внизу организовали фуршетный зал. Официанты обносили гостей горячительными напитками и закусками. Большинство гостей Вейсберга приехали на «Аврору» после ужина у губернатора Петербурга. Одним из последних прибыл Аркадий Разлогов.

– «Наш» Разлогов?

– Он самый, Аркадий Михайлович. Он сказал министру: «Такого масштабного наплыва людей этот крейсер не знал с 1917 года, когда группа революционеров захватила власть в стране».

– Что было дальше?

– Вейсберг на правах хозяина лично водил министра с индивидуальной экскурсией по «Авроре». А потом он и Аркадий Разлогов продолжали работать в тесном кругу. Не исключено, что они обсуждали детали предстоящей продажи военного городка.

Если быть совсем точным, то речь шла о продаже семи с половиной гектаров столичной земли, мысленно подметил Цыплаков. Сумма сделки могла составить десять миллиардов рублей.

Цыплаков не заметил, когда вернулась Ипатьева. Он не замечал даже Кости, который раскрыл ему детали этого дела притчей.

Глава 7. Подземный король

Майор Бармин тщетно ломал голову над тем, как ему выйти из тупика. Он был бы рад найти выход, но как это сделать?

У каждого человека есть свое любимое место отдыха. Вот и у Бармина появилось такое, где он чувствовал себя подземным королем...

Это случилось два года тому назад. Дул сухой жаркий ветер, как будто дело происходило где-то между Багдадом и Басрой, а не в России. Бармин, отирая пот со лба то носовым платком, то рукавом рубашки, легко представлял себя на месте Индианы Джонса. В какой-то момент он рассмеялся над тем, в какой форме родилось у него это сравнение. Но смех его был короток, как икота.

Жара. Невыносимая жара. Солнце палит до одури. Ветер гонит пыль и вбивает ее в полуобнаженные тела. Бармин, стоя на краю котлована, искренне удивлялся двум вещам: как его солдаты выдерживают такую адскую жару и как он сам попал в это пекло с заданием докопаться до центра очага. Но лопата ударилась всего-навсего в свинцовую оболочку кабеля связи...

– Товарищ майор, – подал голос Николай Абазе, – а как кабель проводят по дну реки, вы знаете?

Бармин ответил не сразу – он в это время прикуривал сигарету, которая, по его ощущениям, могла вспыхнуть от очередного порыва обжигающего ветра.

– Знаю, – наконец отозвался он.

Майор частенько выезжал вместе с бригадой из десяти-пятнадцати солдат по той причине, что получал приказ лично от высокопоставленных чиновников Минобороны и был готов отчитаться за качество немедленно, как из-под земли, потому что у генералов не было привычки ждать. Он командовал батальоном, однако не мог передоверить важное задание, поступившее от важных людей, даже своему заместителю. Что касается конкретно этого случая, то в любое время здесь мог появиться генерал-лейтенант Волоков, которого называли мэром военного городка Черный.

– Первое, что делают при заглублении кабеля в донный грунт, это срезают бульдозером спуск и выход из воды кабелеукладчика, очищают от камней и корней деревьев. Потом кабелеукладчик устанавливают на одном берегу, а тяговую лебедку, соединенную с укладчиком длинным тросом – на другом.

Бармин указал рукой на противоположный берег, поросший тальником. Он четко представлял, о чем рассказывал, пусть академично, а не своими словами.

– Кабель проверяют на герметичность, смотрят, нет ли видимых повреждений, прозванивают, а уже потом катушку с кабелем устанавливают на кабелеукладчик.

– А сколько времени нужно, чтобы проложить кабель с этого берега на другой?

– Ну... часа полтора, не больше. Здесь ширина реки метров сорок, а скорость прокладки может достигать семидесяти метров в час.

– Значит, за полчаса проложили.

Майор не согласился с Абазе:

– Военный заказ, сечешь? Кабель проводили сами военные. Его закладывали в грунт напредельногарантированную глубину.

О предельно гарантированной глубине могли сказать и его подчиненные. На суше кабель был заложен в траншею трехметровой глубины, имел снизу подсыпку, сверху засыпку слоем мелкой земли; лопаты военных строителей не встретили на пути камней или шлака. Сверху он был защищен бетонными плитами. Кто и по какой причине снял одну из плит, оставалось только гадать.

Майор надолго задержал взгляд на строении, которое напоминало силовую станцию. Он подумал о том, что внутри находятся несущие конструкции, желоба изолирующих и разветвительных кабельных муфт.

На противоположном берегу находился коллектор – круглой формы тоннель для подземных коммуникаций. Здесь он был построен открытым способом, равно как и под уличными покровами, а под магистралями глубина коллектора достигала пятнадцати метров. Разумеется, этот коллектор был ведомственным; скорее всего, он вливался в общегородской коллектор с его кабелями связи, силовыми кабелями, воздуховодами и водопроводами, – и если так, то исключительно из экономических соображений.

...Прошло два года, а шляпа и кнут Индианы Джонса по-прежнему не давали Бармину спать спокойно. Он не боялся крыс, и слизняки на стенах не вызывали у него отвращения. По большому счету, он с головой окунулся в ролевую игру.

Бармин десятки раз спускался в коллектор через колодец и раз пять или шесть проникал туда через длинный, под уклон, тоннель. Он бы не обнаружил его, если бы не правый рукав коллектора, который и вывел его наружу.