на свободе.
Постпостскриптум. Если в целом не понравится, то мог бы и в целом доработать на свободе.
Живите для души
(история в письмах)
Письмо первое
«Николай, бродяга, здравствуй!
Что же ты, непутевый сын, ничего не напишешь о себе? Небось замотался, еле языком ворочаешь? А говорил я тебе: «Не ходи в геологи, проклянешь все». Еще сдуру напросился на Север. Черт тебя знает, о чем ты думаешь! Мать вот подсказывает: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей». У нас и у дядей твоих чего только нету, а все благодаря им. Теперь решили жить для души, тебе рано пока об этом думать, обставься сначала.
Привет от наших, вот они все тут сидят: мать, дядя Сергей и дядя Петр.
Постскриптум. Дядя Петр завел знакомство в книжном магазине, теперь мы все с подпиской — читай не хочу».
Письмо второе
«Николай, здравствуй!
У нас горе. Дядя Петр прочитал Толстого, Тургенева, Чехова и пошел сознался в хищениях. Дали ему три года с конфискацией имущества. Теперь он будет к тебе поближе. В остальном без изменений. Для души решили больше не жить, здоровье уже не то. Хотим выехать на природу, прийти в себя. Мать велит передать: «Если женился, то поцелуй жену».
Письмо третье
«Коля, здравствуй, сынок!
Дядя Сережа был в заповедном лесу на озере, вернулся с курорта — кровь с молоком. Очень понравилось, говорит: местность красивая, особенно закаты. Вечером сядешь у костра — тишина, рядом озеро дышит, и кажется, будто кто-то смотрит на тебя из леса, к себе манит. Рассказывал часов до шести утра, в половине седьмого пошел сознался в махинациях. Дали пять лет с конфискацией имущества. Теперь он будет к т. е. поближе. Остались мы с матерью одни. Хочется пожить для души, но как-то боязно. А так все хорошо, всего полно.
Пиши, не забывай нас.
Постскриптум. Мать последнее время недосыпает, сторожит меня»
Письмо четвертое
«Коля, сынок дорогой, здравствуй!
Какие у тебя новости? Что ищешь сейчас в недрах земли? Хорошую ты себе выбрал профессию! Я до слез рад, Коля, что у тебя ни кола ни двора! Живи для души! Горжусь тобой, сынок, так и знай!
Привет от наших. Вот мы все тут сидим: дядя Петр, Сергей и я, твой отец».
Нас всех учили
Еще Александр Сергеевич говорил:
— Нас всех учили понемногу, чему-нибудь и как-нибудь.
Как сейчас учат, даже Пушкину не снилось. Ничего же на практике не совпадает с теорией.
Я вот — инженером, сто сорок получаю. Товарищ мой — за одной партой сидели, у него до десятого класса нелады были с таблицей умножения — он тоже сто сорок получает, но он в комиссионном работает «Фарфор — хрусталь».
У меня — велосипед, у него — «Вольво».
У него — дача с бассейном, у меня — кухня с балконом.
Я каждый месяц откладываю три рубля, он — семьсот.
Я знаю, что голь на выдумки хитра, сам однажды из ста сорока выкроил десять рублей… перешел дорогу в неположенном месте. Десять, но не семьсот же из ста сорока?!
Я к академику одному прорвался, математику. Говорю:
— Мы по вашим учебникам учились, верили, что пятью пять двадцать пять, а смотрите, что в жизни получается.
Он говорит:
— Не может быть. Пятью пять двадцать пять!
Я говорю:
— Но вот же! И вот, и вот. И вон, и вон. И тот и этот. А вон тот нигде не работает, вообще из ничего выкраивает в месяц больше, чем вы за Нобелевскую премию.
Он:
— Не может быть! Пятью пять двадцать пять!
Я говорю:
— Когда-то, может, и было двадцать пять, а сейчас семьсот, конечно, не для всех. А химию возьмем. По таблице Менделеева все в природе должно занимать место согласно своей валентности. Я после школы окунулся в жизнь — не совпадает с таблицей! Где должна быть высокая валентность, сидит элемент совсем без валентности, совсем тупой.
Или Менделеев ошибся, или этот элемент как-то природу обманул, мать свою природу как-то нагрел. Если он природу объегорил, значит, он не тупой. А если тупой, почему на этом месте?.. А если он тупой, но всех объегорил и сидит на своем месте, значит, нас не тому учили по химии. И по физике. Я от физики уже суеверный стал, я креститься начал, мне везде черти мерещатся. Я куда за чем ни приду, мне говорят:
— Только что было. Только что! Пять минут назад всего было вот так и народу никого.
Я говорю:
— Как никого?!
Они говорят:
— Никого. Еще три минуты назад никого, ни души! И всего вот так!
Я говорю:
— Как три минуты?! Всего было полно и никого, и три минуты назад?!
Они говорят:
— Чтоб вам минуту назад зайти!
Я каждый раз думаю: «Чтоб мне, идиоту, минуту назад зайти!» Как это получается, что вчера при закрытии рано, а сегодня при открытии уже поздно?.. Ще та секунда, когда всего полно и народа никого, ни души?.. Ще она, кто ее спрятал, какой физик?
Приятель из «Фарфор-хрусталь» куда ни придет — «Только что привезли! Ну, только что, и то, что вам нужно. И точно ваш размер!»
Я своего размера еще никогда ничего не носил. Не попадаю на свой размер, секунды не хватает… Больше есть размер, меньше есть, чуть больше попадаются, чуть меньше завались, моего никогда!
Или мне крупно не везет или нас не тому учили по физике.
А, может, нас вообще по всем предметам не тому учили?.. Что там по истории?.. Почему, кого история сейчас хвалит, потом она его ругает, а кого сейчас ругает, потом она его очень хвалит?
И что у нас все-таки: все равны или не все?.. Или равны это по математике?
А что по литературе… герой нашего времени всегда лишний человек? Или не всегда?.. Или «всегда — не всегда» это по физике?!
В общем, если практика всегда права, то надо что-то подчистить в теории. А если наша теория верна, то надо что-то менять на практике.
Путешественник
Путешествовать надо больше, товарищи. Духовно еще богаче становишься, для ума много пищи приобретаешь.
Я где только не побывал, чего только не повидал! За границей три раза был, по туристической. Посмотрел на их жизнь, вспомнил нашу, сравнил.
В общем-то мы их!.. Но кое в чем они нас. Мы их