Читать интересную книгу Всадник - Анна Одина

Ворота не спешили реагировать на стук, но когда все-таки решились, одна Онэргапова глазница со скрежетом отверзлась, и в бронзовой дыре тускло высветилось мутное бельмо. Бельмо молчало: ни «Кто?», ни «Закрыто», ни «Покажи лицо» – ничто не донеслось с той стороны ворот. Молчал и всадник. Через несколько минут изучения капюшона, под которым так и укрывался от ночной прохлады пришелец, обладатель бельма что-то решил и заскрежетал рычагом, затем еще одним. Раздалась серия щелчков, как будто кто-то гигантскими железными пальцами ущипнул что-то ржавое, и огромная створка со скрипом приподнялась, открывая путь.

– Входи, гость, – проскрипел изнутри голос, смазанный не намного лучше, чем подъемный механизм ворот (что удивляло: у Камарга хватало средств на содержание парадного входа в порядке; видимо, скрипучие детали держали в хозяйстве специально, чтобы производить на пришельцев тягостное впечатление).

– Благодарю тебя, – учтиво отозвался всадник, направив огромного вороного вперед.

Обладатель бельма попятился, пропуская гостя. Всадник спешился, а ворота сами закрылись у него за спиной. Ночной гость откинул капюшон, посмотрел на привратника сквозь прорези глухой серебряной маски, а затем снял и ее. Ночное вторжение пока ненамного приблизило его к городу: он оказался в кармане между двумя впускными щитами, в своего рода привратницкой Камарга. Не миновав человека с бельмами, он не мог попасть в Камарг.

– Гильдиям, послам, колониям и знати назначено свое время прихода посреди дня, дабы сохранялся закон, – констатировал уложения бельмовладелец, – а ночью город спит и не желает, чтоб его тревожили. Тот, кто приходит ночью, всегда враг, если не докажет обратного. Для получения свободы Камарга[25] до`лжно состояться беседе.

– Что ж, пускай беседа, – легко согласился прибывший, потрепал по шее неприветливого жеребца, и тот тихо отошел к стене, где выгнул дугой упругую шею и принялся буравить взглядом стыки камней.

Договорившись, привратник и всадник направились не сквозь второй, закрытый, щит ворот, а вбок, в тело стены. Спокойствие странника свидетельствовало о том, что он не видел в камаргском законе допуска ничего предосудительного или неожиданного. Иначе и быть не могло: весь материк знал, что неприступную столицу охраняли пуще зеницы ока; в меру сил охрану Камарга копировали колонии и немногие оставшиеся независимыми города. Но что-то в этой встрече было не так. Во-первых, пришелец явился среди ночи – когда от визитеров ничего хорошего не ждут. Во-вторых, его среди этой самой ночи впустили. В-третьих, был он один, а путешествовать в одиночку на дальние расстояния даже в эти благословенные времена решались лишь эфесты, и то нечасто. В-четвертых, прибыл человек верхами, а ведь Всадников на материке уже давно не оставалось, и значит, это не мог быть Всадник. А в-пятых, странным (уже с точки зрения путешественника) было то, что обладатель двух образцовых бельм на глазах оказался женщиной… если так можно назвать согбенную старуху, обмотанную тряпьем и похожую на женщину лишь тем, что тряпье это напоминало женскую одежду, а не мужскую.

– Что ж, – нарушил молчание всадник, которому надоело, что его периодически окатывают немигающей мутью сваренные всмятку белки, – почтенная дама помогает привратникам наводить порядок? Пришла подмести полы, пока бравые защитники Камарга улеглись прикорнуть на часок-другой?

Они дошли до поворота и свернули в небольшое помещение.

– Садись, – проговорили белые бельма, указывая на скамью у стены и не реагируя на насмешку. Освещаемая всполохами жидкого пламени в очаге привратницкая не могла похвастаться другой мебелью, кроме наскоро сколоченного сиденья. Всадник отметил это обстоятельство с удивлением, но все-таки сел. Скамья жалобно хрустнула.

Привратница в несколько приемов повернулась к приезжему спиной, с явственным скрипом согнула и без того согбенную спину и принялась возиться с углями.

– Не худо бы ей обернуться… и обернуться прекрасной девой, – пробормотал всадник, прислоняясь спиной к стене и удобно вытягивая ноги. Так и не дождавшись ни продолжения «беседы», ни двойного «оборачивания», он плотнее укутался в плащ и закрыл глаза. Его поза выражала готовность перетерпеть неприятную рутину.

– Тебе надо ответить на вопросы, путник, – нарушила молчание молочноглазая старуха, не поворачивая зернистого лица и не видя, что приезжий вздрогнул, как будто его резко разбудили. – Тебе надо проявить уважение городу.

– Так задавай же свои вопросы, добрая женщина, – немного раздраженно предложил всадник, – если только уважение не заключается в том, чтоб истомить меня тут, как пирог в печи.

– По какому делу ты приехал сюда?

– Путешествую и собираю… разное.

– Ты не грабитель?

– О нет, нет. Забираю лишь причитающееся.

– Ты не убийца?

– Нет. Но пришлось и убить одного-другого.

– Ты знаешь, кто охраняет Камарг?

– Всем известно об Алой Тысяче. Доводилось слышать и о личной охране Высокого тарна, о его прославленных лучниках. Правда, ничего мне не говорили о пожилой даме со скрипучей поясницей, да и приехал я не к охранникам, сколь бы разнообразны они ни были.

– Знаешь ли ты, что за всю историю Камарг ни разу не был взят?

– Да неужто? – усмехнулся посетитель. – А медзунамский уроженец, номад Бетурубис Быстрый со своим хитроумным заклинателем камня по имени Сарти? Или прекрасноликий Гер Даэза, явившийся из Ламарры и сжегший Кемерги чуть не дотла? Впрочем, ты, наверное, не знаешь об этом: тому уж тысяча с лишним лет. Не станем вспоминать и об Эзларо по прозванию «Колесница судьбы» (Джаггернаут) – он мог бы захватить город, если б не получил того, что хотел…

– Меня зовут Бабу`шка, – непоследовательно ответила на это молочноглазая старуха так, будто это что-то объясняло.

– Бабу`шка? – переспросил всадник. – С длинным «у»? Хм… Благодарю за шутку, Гвидо, – непонятно добавил он.

– Бабушка знает о Камарге все, – с горькой обидой проговорило мамалыжное лицо. Старуха повернулась к собеседнику и, тяжко опустившись на пол около очага, стала окончательно похожа на груду старых лохмотьев. – Тебе известна история города. Это часть уважения. Зачем ты здесь?

– Осмотреться, – отвечал всадник лаконично. – Кажется, мы уже выяснили?

– Ты бывал в Камарге раньше?

– Приходилось… бывать.

– Когда?

– Давно. Тебя тогда еще здесь не было, а ворота не скрипели.

– Делал ли ты зло в свой прошлый приезд?

– Я не чинил зла Камаргу. К сожалению, не могу сказать, что Камарг ответил мне взаимностью.

– Так ты здесь для мести?

Человек в черном задумался.

– Нет, – отвечал он спустя какое-то время, – я здесь по делам, а месть – это развлечение, да еще и сомнительного характера.

На сей раз замолчала старуха. Довольно долго в каморке слышалось лишь ее сдавленное, с присвистом, сопение и треск углей в очаге. Прибывший же не только не издавал звуков, но, кажется, даже не двигался.

– Ты откровенен со мной, доктор Делламорте, – заявила наконец обладательница странного имени и вперила в гостя опаловые глаза, которые по законам офтальмологии и здравого смысла не могли видеть ни самого пришельца, ни его занятий и имен. – Это тоже часть уважения.

– Доктор? Делламорте? – переспросил тот с некоторым подозрением. – Откуда ты взяла эти странные прозвания?

– Ты едешь с Берега Смерти и несешь смерть. Да и одежда на тебе цвета смерти, – охотно пояснила Бабушка. Она облокотилась о колено, подперла длинный подбородок желтым кулаком и обкатывала несуществующим взглядом глазных яблок контуры гостя – настолько, насколько их позволял проследить плащ, сливавшийся с темнотой углов привратницкой.

– А-аа, – протянул всадник, – все ясно. Камаргиты заменили боеспособную стражу на отставную ясновидящую, – он разочарованно вздохнул. – Печально. Никогда не знаешь, какую личину в следующий раз обернет к тебе упадок некогда великого города.

Старуха расплылась в довольной улыбке: похоже, пришелец ей нравился.

– Я стою целого гарнизона, – сказала она. – А ты интересный гость, и я покажу тебе, как с самого дня Избавления охраняет великий Камарг ясновидящая Бабушка.

– Пойдем, – легко согласился «доктор Делламорте» и, не поинтересовавшись «днем Избавления», проследовал за Хароном в юбке. Вопреки ожиданиям, они двинулись не обратно в коридор, а куда-то в темный угол привратницкой, где обнаружился еще один ход.

Пройдя очередным сплетением коридоров, компаньоны остановились на развилке. Вправо тянулся проход, вырезанный как будто в горном хрустале с вкраплением драгоценных золотоносных жил, пульсирующих светом. (Разного рода прозрачные материалы, похоже, пользовались большой популярностью у камаргских строителей, использовавших всевозможные слюды и стекла в промышленных количествах.) Бабушка медлила.