— Ну… в общем-то… может быть, и ничего, — пожал плечами Забота. — А может быть и…
— Слушай, — Калинин закрыл трехлитровую банку с остатками спирта полиэтиленовой крышкой и загрузил ее в свою спортивную сумку. — Давай-ка валить отсюда. Мало нам проблем…
— А дверь? — совестливо заметил Забота. — Что, так и оставим нараспашку? Все-таки нас здесь угощали…
— Ерунда. Там язычок замка всего-то на один оборот торчит. Отожмем и поставим на место. И все будет, как было.
Так они и поступили.
— Погоди, — проходя мимо помойки, Калинин вынул из сумки картонную папку с неизвестно как оказавшимся на его рабочем столе и чуть не стоившим ему нормального состояния рассудка уголовным делом и сунул его в мусорный бак. — Пошло бы оно…
— Правильно, — одобрительно кивнул Заботин. — И про черную кошку тоже ни звука. Согласен?
— Могила! — заверил его Калинин. — Мало нам проблем…
* * *
А вот здесь уже наверняка читателю потребуются разъяснения.
Что такого в этом черном котенке? А вот что.
Где-то с неделю назад подполковник Дубов (начальник того самого РУВД, в котором несут свою нелегкую службу герои нашего повествования) вернулся из Главка и немедленно собрал в своем кабинете оперативных сотрудников.
— Значит, вот какая картина вырисовывается, — собрал он кожу лба в складки. — В городе неспокойно.
— А то… — легко согласился с ним капитан Заботин.
— Я не об этом, — отмахнулся от его замечания Дубов, справедливо предполагая, что тот, ссылаясь на тяготы и лишения службы, вновь станет клянчить единовременную материальную помощь. — В Главке нас только что собирали… Есть информация — закрытая! — что в городе объявилась банда. Называют они себя «Черная кошка».
— Ага. И главным у них Горбатый… — кивнул капитан Калинин.
Майор Молодец невольно прыснул, но тут же взял себя в руки.
— И ничего смешного! — взорвался Дубов. — Вам, Молодец, это должно быть понятно как никому другому. И нечего делать такое умное лицо — вы, в конце концов, офицер! И я тут, понимаешь… вами руковожу не для того, чтобы свою дурость показать!
— Виноват, — Молодец осуждающе зыркнул на Калинина.
— Ну вот, — Дубов потер лоб. — Смешали мою мысль…
— «Черная кошка», — подсказал начальству старший лейтенант Моргулис.
— Да! Так вот…
— Много за ними эпизодов? — поинтересовался Заботин.
— Нет, — качнул головой Дубов. — Хитры очень. Пока нам известен только один. Но уж больно дерзкий.
— И что за эпизод? — в свою очередь выказал заинтересованность Лобов.
— Похищение с целью выкупа. Похищен сын Шельмокрутова. Соломона Марковича.
— Это кто такой? — нахмурился Молодец.
— Шельмокрутов — президент правления банка «Фартинвест». Через его структуру проходят все средства, которые из федерального бюджета на городские нужды поступают. А потом уже распределяются… и расходуются. Так вот. Неделю назад был похищен его сын.
— Малолетний?
— Студент второго курса. Финансово-экономического факультета. А на следующий день Шельмокрутовым было получено послание, в котором… короче говоря, угрожающего содержания и за подписью «Черная кошка».
— А что в послании-то? — вновь подал голос Лобов.
— Там они… они говорят, что умудрились проникнуть в компьютерную базу данных банка «Фартинвест». И если, мол, Шельмокрутов за сына выкуп не внесет, они все это… ну, что из банковских компьютеров извлекли, они… как это… скинут все это в Интернет. Чтобы любой и каждый мог заглянуть и… все это прочесть. А это уже серьезно! И даже очень! Нам в Главке прямо так и сказали… Да! Ну и сына, естественно, они убить грозятся. Это уже само собой.
— А выкуп большой они от этого банкира хотят? — потер свой длинный нос Заботин.
— Сто тыщ долларов! — чуть округлив глаза, взглянул на него Дубов.
— Всего-то? И чего ж ему сынишку-то не выкупить?
— «Всего-то»… — иронически прогундосив, передразнил его Дубов. — Ты вообще такие деньги когда-нибудь в руках держал?
— Не только не держал, — печально признался Забота, — но даже и живьем никогда не видел.
— Ну и вот. А у Шельмокрутова они откуда? Ты сам-то посуди? Он же банку не хозяин. Он… типа… как управляющий считается. На законной зарплате. Он так в Главке и сказал, когда заяву писал:
— Ну… — Забота задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Мало ли откуда.
— И что на сегодняшний день? — помечал что-то на листочке бумаги Молодец. — Они после этого послания на связь выходили?
— В том-то и дело, что нет. Пригрозили и молчок. Выжидают, видимо.
— Так, а… мы-то тут при чем? — пожал плечом старший лейтенант Страхов. — В чем наша задача?
— Во-от! К этому-то я и веду, — Дубов несколько раз тыкнул коротким твердым пальцем в крышку стола. — Главк перед районами поставил задачу: «Поиск и сбор любой оперативной информации, касающейся этой самой „Черной кошки"». Никто ж не знает, в каком районе она окопалась? Так что… прошу отнестись к этому предельно серьезно и ответственно. Да! И ни в коем случае не забывать, что информация эта — предельно закрытая! Нечего, понимаешь… население будоражить.
— Так… а как же работать? — почесал в затылке Моргулис. — Если никого про эту «кошку», выходит, вообще даже и спрашивать-то нельзя. А?
— А уж это ваше дело, — развел руками Дубов. — За это вам и деньги платят.
— Че-е-го?! — недоуменно вскинул брови капитан Заботин, затем склонился над столом и взглянул на начальника чуть прищуренным взглядом. — Извините, может, я, конечно, чего-то не расслышал или недопонял, но… Чего, вы говорите, нам за это делают?
— Все! — Дубов хлопнул ладонью о стол. — Совещание закончено. Идите, работайте.
Все присутствовавшие в кабинете встали и вышли, оставив начальника наедине с телефоном, на диске которого сиял российский государственный герб. Телефон был предназначен непосредственно для связи с Главком, и потому Дубов, закончив инструктаж сотрудников и оставшись с аппаратом один на один, взглянул на него с нескрываемой опаской.
* * *
Задача всем операм города была поставлена. Дело за малым — приступить к ее решению. А как? Известное дело как — привлечь к работе неофициальных информаторов, а попросту говоря, «барабанов». Информаторами люди становились по-разному. Например, иного урку[46] прихватил опер на какой-нибудь мелочовке и отпустил. Но ведь не за просто же так? Вот тот ему теперь и постукивает потихоньку. А бывает, и сами граждане проявляют инициативу в направлении неформального сближения с оперативными работниками. Сердце у них горит от царящего вокруг криминального беспредела. Вот и «барабанят» по зову сердца. Тем более что корысти в этом занятии самая малость. Расчет с «агентурой» в основном велся через стакан. Ну… еще разве если сам по нелепости куда-нибудь влипнешь, есть шанс, что знакомый опер отмажет.
Короче говоря, вошли опера в контакт со своей «агентурой» и поручили «барабанам» прислушиваться, о чем «на улице говорят». Не промелькнет ли ненароком интересующая Главк информация?
Ну а «барабаны», натурально, пошли в народ. И стали задавать народу наводящие вопросы.
Надо ли говорить, что через пару дней «закрытая информация» о существовании в городе загадочной банды стала достоянием всего города? Не надо, нам думается, об этом говорить. Потому как дело это само собой разумеющееся.
А дальше пошел процесс самый естественный: ограбит кто-то овощной ларек — черную кошку на стенке намалюет; квартиру кто-нибудь подломит — непременно котенка черного подбросит; накакает подвыпившая компания отвязанных подростков в пустом вагоне ночного метро — привет вам от «Черной кошки»!
И пошло, и поехало.
У милицейского начальства просто мозги плавиться начали. А что делать? Словом… хотели, как лучше, а получилось, как всегда. И приходилось каждый подобный случай отрабатывать на причастность к нему реальной и все так же остающейся загадочной банды.
Вот поэтому-то и решили Калинин с Заботиным, обнаружившие во вскрытой ими мастерской черного кошака, информацию эту придержать. Может, он там постоянно проживает, а может… может, и на самом деле обнес кто-нибудь эту мастерскую еще до их проникновения и котенка подбросил. Кто знает? А так — заявы нет, и это дело их как бы и не касается. Кому нужна лишняя головная боль?
* * *
Моргулис со Страховым вошли в кабинет, где носом в пол лежал закованный в наручники неизвестный субъект. Моргулис наклонился и перевернул его на спину.
— Не-а, — обернулся он к Страхову. — Я его не знаю.
Субъект зашевелился, открыл глаза и шмыгнул носом.
— Ты откуда здесь взялся? — недружелюбно поинтересовался Моргулис.