либо мажемся солнцезащитным кремом и идем к бассейну. Тедди не умеет плавать (а я хоть и умею, но не очень хорошо), так что я строго слежу за тем, чтобы он натянул нарукавники, прежде чем плюхнуться в воду. Потом мы играем в пятнашки или устраиваем бои на длинных разноцветных макаронинах для бассейна. Или забираемся на большой надувной матрас и разыгрываем сцены из «Титаника» или «Изгоя».
17:00. – Каролина возвращается с работы, и я рассказываю ей о событиях дня, пока она готовит ужин. Потом я выхожу на пробежку и бегу от трех до восьми миль, в зависимости от рекомендаций Рассела. Я пробегаю мимо людей, которые идут по тротуарам или поливают лужайки перед своими домами, и все они считают, что я живу в Спрингбруке. Кое-кто из соседей даже машет мне и здоровается, как будто я живу здесь всю жизнь, как будто я чья-то дочь, приехавшая из колледжа к родителям на летние каникулы. И знаете что? Мне нравится это ощущение – чувство общности, чувство, как будто я наконец-то оказалась дома.
19:00. – Вернувшись с пробежки, я наскоро ополаскиваюсь под душем в самой малюсенькой в мире ванной и сооружаю себе какой-нибудь несложный ужин на моей крошечной кухоньке. Раз или два в неделю я выбираюсь в город, прогуляться мимо местных ресторанчиков и магазинов. Иногда я захожу на открытое собрание в подвальном этаже церкви Пресвятой Богородицы Искупительницы. Ведущие дискуссии у них отличные, и все участники очень приветливы, но я неизменно оказываюсь младше всех остальных лет как минимум на десять, так что обзавестись здесь новыми друзьями не очень рассчитываю. Во всяком случае, я никогда не остаюсь на «собрание после собрания», когда все дружно идут в кафе по соседству, чтобы пожаловаться друг другу на своих детей, ипотеку, работу и все прочее. Прожив две недели в семье Максвелл, надежно изолированная от всех искушений, я даже не уверена больше, что мне так уж и нужны эти собрания. Думаю, я уже в состоянии справляться самостоятельно.
21:00. – К этому часу я уже обыкновенно в постели, читаю библиотечную книгу или смотрю какой-нибудь фильм на телефоне. Я решила сделать себе подарок и оформила подписку на канал «Холлмарк», так что теперь могу без ограничений смотреть романтические фильмы всего за 5,99 доллара в месяц. Это идеальный способ расслабиться после рабочего дня. Как только я выключаю свет и моя голова касается подушки, я окунаюсь в блаженную идиллию хеппи-эндов, где семьи в конце концов всегда счастливо воссоединяются, а негодяи получают по заслугам, сокровища возвращаются законным владельцам, а поруганная честь неизменно оказывается восстановлена.
Возможно, все это покажется вам скучным. Я понимаю, что это не ядерная физика. И отдаю себе отчет в том, что не спасаю мир и не ищу лекарство от рака. Но после всех моих сложностей сейчас у меня такое ощущение, что я сделала огромный шаг вперед, и я горжусь собой. У меня есть свое отдельное жилье и стабильная, хорошо оплачиваемая работа. Я полноценно и разнообразно питаюсь и откладываю на будущее по две сотни в неделю. У меня есть ощущение, что, занимаясь с Тедди, я делаю важное дело. И ощущение собственной нужности и ценности, подкрепленное абсолютной верой в меня Теда и Каролины.
В особенности Теда. В дневное время мы с ним практически не встречаемся, поскольку он каждое утро уезжает на работу в шесть тридцать. Но иногда я вижу его по вечерам, после того как возвращаюсь с пробежки. Он или сидит в патио с бокалом вина и ноутбуком, или наматывает круги в бассейне. Заметив меня, он машет рукой и спрашивает, как мне бегалось. Или как прошел мой день с Тедди. Или интересуется моим мнением относительно какой-нибудь торговой марки – «Найк», «Петсмарт», «Жилетт», «Л. Л. Бин» и так далее. Тед поясняет, что его компания разрабатывает программное обеспечение для крупных корпораций по всему миру, и он находится в постоянном поиске все новых и новых партнеров.
– А что ты думаешь про «Урбан аутфиттерс»? – спрашивает он меня. Или: – А ты когда-нибудь ужинала в «Крекер баррел»?
И он действительно выслушивает мои ответы, как будто мое мнение и впрямь способно каким-то образом повлиять на его деловые решения. И, откровенно говоря, мне это льстит. За исключением Рассела, в моей жизни не так уж и много людей, которым есть дело до того, что я думаю. Так что я всегда рада видеть Теда и всегда испытываю легкое возбуждение, когда он заговаривает со мной.
Как это ни смешно, единственный персонаж, который доставляет мне неприятности на работе, это не кто иной, как несуществующая Аня. Воображаемая подружка моего подопечного обладает раздражающей привычкой подбивать Тедди нарушать мои инструкции. К примеру, как-то раз я попросила Тедди собрать грязную одежду и сложить ее в корзину для белья. Когда два часа спустя я вновь захожу в его комнату, одежда все еще валяется на полу.
– Аня говорит, что это должна делать мама, – сообщает он мне. – Аня говорит, это ее обязанность.
В другой раз я поджариваю на обед хрустящие кубики тофу, когда Тедди вдруг просит у меня гамбургер. Я говорю, что ему нельзя гамбургер, и напоминаю, что его семья не ест красное мясо, потому что коровы – один из крупнейших источников углекислого газа, а он вредит окружающей среде. Я приношу ему тарелку риса с тофу, но Тедди принимается капризно ковырять в тарелке вилкой.
– Аня считает, что мясо мне очень бы понравилось, – говорит он. – Аня считает, что тофу – это гадость.
Я, конечно, не эксперт по детской психологии, но прекрасно понимаю, что делает Тедди: пытается использовать Аню как способ добиться своего. Я спрашиваю совета у Каролины, и та говорит, что нужно просто проявить терпение и проблема рано или поздно сама собой сойдет на нет.
– Он уже начал понемногу про нее забывать, – утверждает она. – Каждый раз, когда я прихожу с работы, я только и слышу: «Мэллори то» да «Мэллори сё». Аня в его разговорах уже целую неделю не всплывала.
А вот Тед, напротив, призывает меня проявить больше твердости.
– От этой Ани одна головная боль. Правила здесь устанавливаем мы, а не она. Когда она в следующий раз решит высказать свое ценное мнение, просто напомни Тедди, что ее на самом деле не существует.
Я решаю держаться где-то посередине между двумя этими крайностями. Однажды, когда Тедди поднимается к себе на тихий час, я пеку целый противень его любимого сахарного печенья с корицей и, когда он спускается с новым рисунком, зову его за стол. Потом приношу печенье и два стакана холодного молока