— Но я должен играть с толпой и угождать ей? Вот именно поэтому не хочу я быть вашим царем.
Йомар со значением поглядел на Кирана Йарисса.
— Йегоси, ты зря себя тревожишь, — сказал Киран и потрепал евнуха по плечу. — Я заранее знаю, что ты скажешь. Но наш Заим — никакой не тиран, и ничего не сделает такого, чтобы народ против него восстал. На самом деле ты за свое благоденствие беспокоишься. Ты знаешь, что Йомар лучше всех правителей, что у нас до сих пор были, и что ты будешь наслаждаться уютом и спокойствием в этих стенах столько, сколько он будет править. И он будет, вот увидишь. Под его правлением ты доживешь до почтенной старости.
Йегоси снова поклонился:
— Ты более чем добр. Знал бы я больше о Заиме и его Трине Лиа, я не боялся бы их. Но я не понимаю… ты слышал, что однажды Эйлия появилась перед нашим двором, как призрак, и обратилась к Халазару?
— Да, хотя и сомневался в верности описания, потому что сам там не был и этого не видел, — ответил Киран.
— Я тоже там не был, господин, но я был в соседней комнате. Я ее не видел, пророчества ее не слышал: крики придворных заглушили почти все, что она говорила, а сам я бежал и спрятался под столом и не смел шевельнуться, пока не стихло смятение. Но я слышал, как она говорила о смерти и разрушениях…
Йомар потер висок и застонал:
— Она только говорила, что Халазар навлечет их на свой и ее народы, если начнет войну.
— Теперь я понимаю. И большинство зимбурийцев тоже поняли. Но есть еще другие, действующие в ложном убеждении, что она желает нам вреда, и эти обратились к принцу Морлину. Мне бы не хотелось увидеть, как за ними пойдут другие. Ее быстрое возвращение могло бы дать уверенность, что этого не будет.
Он поклонился в последний раз, ниже обычного, чуть не коснувшись лысиной пола, и вышел.
Снаружи донесся крик толпы, и Йомар встал и снова вышел на балкон. Он глянул вверх, закрыв глаза ладонью от солнца, наполовину ожидая, что какая-то комета устремилась к земле. Но увидел вместо того дракона, сверкающего золотой чешуей, на спуске к крепости. Он успокоился: это был имперский дракон, а эти создания на стороне Эйлии и императора. Не мародер, а эмиссар добра. Приглядевшись, Йомар разглядел на его спине всадника, облаченного в доспехи, сверкающие серебром. Паладин.
В вихре, поднятом крыльями, огромный зверь опустился на бастион. Йомар шагнул вперед поприветствовать всадника. Короткий его плащ развевало ветром. Человек в доспехах легко спрыгнул с дракона, сорвал с себя шлем, обнажив вихрь белокурых волос. Сердце Йомара радостно забилось, он бросился вперед и заключил паладина в медвежьи объятия со всеми его доспехами.
— Лорелин, это ты! Я все гадал, когда ты вернешься.
Она улыбнулась в ответ.
— Ох, Йомар, как хорошо тебя видеть! Столько о тебе ходит рассказов… но что это за история, будто Эйлия уехала отсюда?
— Зайди, — сказал Йомар, снова переставая улыбаться. — Я тебе все расскажу. Он тоже к нам? — Йомар показал на золотую громаду дракона.
— Это она, — поправила его Лорелин. — Нет, она сказала, что возвращается в бой. Спасибо тебе, Галлада.
Золотой дракон кивнул, расправил сияющие крылья и взмыл в воздух. Йомар ввел Лорелин в комнату. Сурового вида мохарские стражи с копьями в руках вытягивались, когда эта пара проходила мимо них по коридорам. Темные лица светились гордостью: когда-то они были в Зимбуре рабами, а теперь чернокожие свободно ходят в стенах Йанувана.
Йомар подтолкнул Лорелин в приемную. При виде их Киран поднялся, широко улыбаясь.
— Привет, Киран! — сказала Лорелин.
— Как хорошо снова тебя видеть, госпожа Лорелин. Теперь я оставлю вас вдвоем, — добавил он таким тоном, что Йомару захотелось его стукнуть.
— Я прежде всего хочу снять доспехи, а потом вымыться, — сказала Лорелин.
— Тогда я тебя провожу в комнату для гостей, — предложил Киран.
В кресле черного дерева, поставив обутые в сандалии ноги на шкуру льва, Йомар ждал возвращения Лорелин. Наконец она появилась в свободном зеленом платье, с чистыми мягкими короткими волосами. Она красива, подумал он, хотя и не обычной красотой, и она свежа, как цветок, как высокая лилия на зеленом стебле с золотыми лепестками. Странно, что он, который не боится ни опасности, ни смерти, не может высказать этой женщине свою растущую любовь. Она никаких аналогичных чувств к нему не проявляет, и Лорелин не стала бы цепляться за традиционную чушь «пусть мужчина скажет первым». Она была откровенна и честна в своих эмоциях, всегда была. Для нее они все были воинами, товарищами по оружию, пережившими вместе несчетно опасностей, и ее вроде бы устраивала их дружба. Нет сомнения, что объяснение в любви — это если он когда-нибудь найдет нужные слова — она воспримет как нежелательное осложнение. Если он хочет от нее большего, то нужно выждать подходящее время и надеяться, что она когда-нибудь увидит его в ином свете.
Но хорошо хотя бы, что вернулся такой друг. Он пододвинул ей кувшин лимонада и чашу с фруктами.
— Давай, голодна небось.
— Как волк, — ответила она жизнерадостно. — Я видела, как драконы поворачивают кометы, и помогала им, когда могла. К нам примкнули существа из других миров — никогда не видела столько странных созданий за всю мою жизнь! Как в рассказах Эйлии. Йомар, где она? На каком-то тайном задании?
— Эйлия сбежала, — сказал Йомар ровным голосом. — Она была в тяжелом настроении с той минуты, как мы сюда прибыли. Я никогда не видел у нее улыбки, ни разу. Это потому что не удалось найти…
— Дамиона, — тихо сказала Лорелин. — Да, она мне говорила, что опасается, не снится ли ей это все. Насчет того, что он жив.
Йомар кивнул с мрачным видом.
— Хотелось бы мне, чтобы… я бы все отдал, чтобы Дамион действительно как-то выбрался… — Голос его зазвучал хрипло. — Мне его не хватает.
Лорелин тоже опустила глаза, короткие волосы рассыпалась вокруг лица. Что-то в этой печальной позе еще сильнее заставило сжаться горло Йомара. Он с трудом прокашлялся и заговорил дальше:
— Люди просто льнули к ней, когда она появилась. А она ведь появилась не просто так, а верхом на драконе. Киран мне об этом рассказал. Он говорил, что люди так испугались, что боялась к ней подойти из-за Аурона, но площадь была забита народом, и от шума оглохнуть можно было. Понимаешь, она для них была вроде богини.
— Не думаю, что ей это понравилось, — ответила Лорелин. — Ей такого обращения на Арайнии с лихвой хватило.
— Нет, ей не понравилось, но сделать она ничего не могла. Как сказал Вакунга, Дамион отдал жизнь, чтобы дать ей этот титул, и она не могла лишить его жертву смысла. Она мне так сказала. Но все время, что она здесь была, это ее грызло. И наконец она удрала. Камень Звезд она не взяла с собой, даже не сказала, что уезжает — записку передала через Йегоси.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});