Читать интересную книгу Уникум (Язык мой - враг мой) - Варвара Клюева

И Прошка дрогнул.

- Ладно, так уж и быть. Но завтра и послезавтра даже не просите!

За завтраком Эрих с Алькой раскапризничались и стали жаловаться на животы. Машенька измерила им температуру и озабоченно нахмурилась.

- Тридцать семь и пять. Прямо не знаю, как быть.

- Слушай, ведь Славкина Татьяна - детский врач, - вспомнила я. - Вечером придет, и попроси ее посмотреть на детей.

- Это идея. Только я, пожалуй, не буду ждать до вечера. Мало ли что? Лучше сама схожу с ними в пансионат.

- По жаре? С температурой? По-моему, не слишком удачная мысль.

- Ничего, мы потихоньку. Зато, если, не дай бог, что-то серьезное, там и оборудование есть, и врачи, и лекарства.

Хныкающих близнецов отмыли, переодели во все чистое и повели на осмотр. Генрих, естественно, отправился сопровождать семейство.

Через час мы с Марком двинулись за покупками. Вино на рынке нашли без проблем, а вот мяса у продавцов не оказалось.

- Кто ж сюда мясо повезет? - удивился абориген, к которому мы обратились с вопросом. - Тут же полный пансион, с питанием. Завтрак, обед и ужин, все как положено.

- А овощи тогда почему возят?

- То ж витамины. Они никогда не помешают. Можно на пляж с собой брать или там салатик лишний перед сном скушать. Опять же перед отъездом отдыхающие домой себе накупают. А мясо - куда его?

Мы почесали в затылке и решили попытать счастья в пансионатской столовой.

- Мяса нема, деточки, - сказала нам добродушная толстая повариха. - Если хотите, могу продать курей. Только они непотрошеные.

Делать нечего, пришлось брать непотрошеных "курей".

- Как ты думаешь, Мирон курами удовлетворится? - спросила я Марка, когда сделка была совершена.

Марк мрачно покачал головой.

- Не знаю. Но я не собираюсь ради его прекрасных глаз тащиться в Алушту. Если полезет в бутылку, дадим ему денег, пусть сам мясо добывает.

- Боюсь, что полезет. А я Машеньке обещала его не обижать. Кстати, надо узнать, как там дела у Эриха с Алькой. Ты возвращайся, отнеси кур, а я попробую их разыскать.

Лавируя между шеренгами курортников, спешивших с пляжа в столовую, я пыталась угадать местонахождение медпункта. Первая попытка окончилась неудачей. Унылое трехэтажное здание, куда я мысленно поместила пансионатских больных, оказалось административным корпусом. Не полагаясь больше на интуицию, я решила навести справки у седоусого служителя, присевшего отдохнуть на скамейку. Выслушав мой вопрос, почтенный старец неспешно затянулся папиросой, снял форменную фуражку, провел рукой по желтоватым от никотина редким прядям волос и ткнул пальцем в сторону симпатичного двухэтажного особнячка. Поблагодарив старичка, я с некоторым сомнением двинулась в указанном направлении. И действительно, под кремовым портиком красовалась табличка: "Лечебный корпус".

В дверях медпункта я столкнулась с Машенькой.

- Варька, как хорошо, что я тебя встретила! А то уже хотела передать новости через Славок. Слушай, оказывается, здесь бывший соученик Татьяны врачом работает. Она нас сразу к нему и отвела. Он думает, что ничего страшного у Эриха с Алькой нет, просто акклиматизация так проходит, но на всякий случай предложил сделать анализы и денек-другой подержать детей в изоляторе. Но они подняли рев, так он и мне предложил с ними остаться. Наверное, ради Татьяны старался. Видела бы ты, какими глазами он на нее смотрит!

- А Генрих где?

- Сидит в палате, троглодитам книжку читает. Я его попозже к вам отправлю, ладно?

- А сама-то придешь?

- Да какое там! Они меня ни за что не отпустят.

- Обидно получилось.

- Да ну, пустяки. Не в последний же раз собираемся. Послушай, я тут столкнулась с Ирочкой. За ней такой шлейф поклонников следовал! Она так и светилась от счастья.

- Бедный Славка! Интересно, как он к этому относится?

- Не знаю, но, по-моему, не обращает внимания. Знаешь, мужья разные бывают. Одни за кинжал хватаются, если жене кто-нибудь пальто подаст из вежливости, а другие, наоборот, гордятся, если жена пользуется успехом. Думаю, Славка понимал, на ком женится. Она ведь актриса. Ей, наверное, без поклонников и жизнь не в радость.

- Да уж, похоже на то. Ну ладно, мне, пожалуй, пора. Выздоравливайте поскорее.

- Постараемся.

Вскоре после моего возвращения в лагерь явились Славки и Мирон - для оказания помощи в заготовке дров. Узнав о курах, Мирон скривился:

- По-моему, вчера мы договаривались о мясе.

- Да, но о чьем именно мясе, никто не уточнял, - огрызнулась я.

- Речь шла о шашлыке.

- Из кур шашлык ничуть не хуже. И вообще тут тебе не Москва, и Смоленского гастронома поблизости случайно не обнаружилось.

- Да ладно, хватит вам препираться, - вмешался Славка-Владислав. - Я тоже вчера проиграл и тоже не смог купить мяса. Что ж теперь, вешаться, что ли?

- Вот уж не знаю, - буркнул Мирон.

По какой-то причине он пребывал в скверном расположении духа. А когда Мирон не в духе, остальным обычно очень скоро тоже становится не до веселья. В тот день он превзошел сам себя, умело нагнетая нервозность замечаниями типа:

- Что ты делаешь, болван! У тебя откуда руки растут?

- Леша, у вас в семье не было случаев слабоумия?

- Что ты машешь топором, словно барышня веером? Ручки боишься натрудить?

Я ожесточенно потрошила кур и гадала, когда же у моих друзей лопнет терпение. Чего мне стоило не вскочить и не надавать Мирону по физиономии, передать невозможно. Но я твердо помнила о данном вчера Машеньке слове и крепилась, как могла, отыгрываясь на бедных курах.

Первым, как ни странно, не выдержал Леша:

- Ты что это раскомандовался? Тут тебе не казарма.

Видимо, Мирон никак не ожидал отпора от Леши, потому что на некоторое время примолк. Но надолго его не хватило. Дурное настроение требовало выхода.

- Что ты принес? У тебя с головой не все в порядке? Эта деревяшка вся в смоле. От ваших кур одни угольки останутся.

- Какая муха тебя укусила, Мирон? - выразил недоумение Прошка. - Полено как полено, тут все деревья смолистые. Мы же не на огне кур жарить будем, а на углях.

- Муха, наверное, вас всех покусала. Цеце называется. Бродите тут, как сомнамбулы! Такими темпами мы до ночи дрова собирать будем.

- А почему бы тебе не заткнуться, Мирон? - вежливо предложил один из Славок. - По-моему, дело пошло бы куда быстрее. Ты всех только заводишь своими придирками, а это отнюдь не ускоряет процесс.

Но Мирон просьбе не внял. Он продолжал подбадривать товарищей остроумными замечаниями, и к тому времени, как они закончили, все были злы как черти.

Может, всей этой истории и не произошло бы, если бы с нами был Генрих. Но его, к несчастью, не было.

Мы разожгли огонь в очаге и стали ждать углей. Предварительно выпотрошенных, вымытых, наперченных и посоленных кур нанизали на свежеоструганные ореховые прутья. Пока сидели и ждали, Мирон, видно, сообразил, что еще не успел излить свою сердечность на меня, и затеял со мной светский разговор:

- Отчего у тебя такой хмурый вид, Варвара? И молчалива ты сегодня на редкость. Уж не заболела ли ты? Выглядишь неважно.

- Откуда столько заботы, Мирон? Уверяю тебя, помирать я пока не собираюсь. Так что прибереги свою скорбную мину для более приличествующего случая.

Мирон печально покачал головой и поцокал языком:

- Н-да. Характер у тебя с годами не меняется. А жаль. Стать бы тебе чуток помягче, поженственнее, глядишь, и не куковала бы в девицах.

- Да не переживай ты так за меня, а то прямо смотреть больно. Мало ли у кого что в жизни не сложилось? Некоторые вон наукой грезили с детства, о Нобелевке подумывали, а в результате ограничились нивой коммерции. И ничего, вполне счастливы. Удары судьбы надо переносить достойно.

Мирон напрягся. Дело в том, что в бизнес он ударился не от большого желания. Просто, проведя три года в аспирантуре и еще два - около нее, он не сумел произвести на свет жизнеспособной работы, которая принесла бы ему желанный диплом кандидата наук. Каждый раз, узнавая о защите кого-нибудь из сокурсников, Мирон буквально исходил желчью, доказывая, что тот в науке полное ничтожество.

- Ну, женщине-то наука ни к чему. У нее другое биологическое предназначение. Ей нужен дом, муж, дети...

Это был удар уже по моему больному месту. Меня с детства бесят разговоры о женском предназначении. Как будто женщина - безмозглая самка, которая не может сама определить себе цель и вынуждена следовать животному инстинкту! Мирон знал, куда бить. Он не раз видел, до какого неистовства доводили меня подобные разговоры.

- Дом - это безусловно, - согласилась я. - Дети - может быть, если есть такая потребность. А вот муж - это вряд ли. Муж - это дань изжившей себя традиции, которая умирает на глазах. На Западе это давно уже поняли. Там женщины отнюдь не стремятся к браку. Зачем ломать себе жизнь и карьеру, зачем отказываться от любимых увлечений ради никчемного существа, которое даже не сумеет оценить твою жертву? Ведь каждый мужик искренне верит, что просто-таки осчастливил свою избранницу, предоставив ей возможность стирать свои носки и гладить брюки.