не любят. Давай, налито уже.
Подруги уже выпили прилично, и Риту немного попустило от спиртного. Внутри все успокоилось, и она уже заплетающимся языком договаривали подробности:
– Марин, ты знаешь… Это, конечно, личное все. Но он и правда вроде бы и хорошо ко мне относился. Но знаешь, как то не так что ли… И друзья его… тоже… Вроде никто плохого слова не сказал, а как будто на лице непонятки читались, типа, «кто это вообще такая?». Этот Дима, лучший друг его, придет к нам, вроде со мной уже хорошо общается, по-дружески, готовку хвалит, а сам уходит, а на лице немой вопрос… типа – «девушка, а вам не пора домой, вы тут как-то нам всем мешаете». У них, вообще, большая компашка, действительно, дружат между собой, переписываются, собираются постоянно. Но я всегда у них, как чужая…
– Значит, им виднее со стороны! Вот они и в непонятках. Значит, он с этой Верой по-другому себя вел. Вот они и удивляются. А, может, там, и правда, к свадьбе все шло, не узнавала?
– Не, он никогда за нее не говорил. Я когда уже по пути сюда в поезде ее упомянула, его аж попутало. Видно было, что он очень удивился, что я вообще про нее знаю. Даже знаешь, обидно было… Я думала, он сразу скажет: «Ну что ты, она давно в прошлом!». А он, нет, только замолчал.
– Слушай, Рит, но то, что вы там в этом эксперименте были – это одно, а реальная жизнь, вот она, – Маринка взмахнула руками. – Его тоже можно понять.
– Да, я понимаю… Только хреново мне, Марин.
– Выпей, вон, налито, полегчает.
– Муторно. Я была уверена, что мы вместе на всю жизнь, а сейчас даже не знаю, что делать.
– Рит …
– Я уже детей хочу… давно… Думала у нас с ним получится… хотя, что получится, если секс раз в месяц…
– Во как? – Маринка резко встряла в разговор. – Подтверждаешь мою теорию, значит.
– Какую еще теорию?
– Такую. Я всегда говорю, если секс вдруг исчезает, причина одна – «здравствуй, любовница, здравствуй, последующий развод!».
– Ну…
– Че ты «нукаешь»? Это закон, Рит. Постель она скрепляет, она, как цемент между кирпичами. Нет цемента – нет дома. И не надо «нукать». «Нукала» мне тут одна. Помнишь, Наташка, из параллельного потока, ну такая худая, вечно в одних и тех же джинсах голубых ходила? Мы же с ней работали вместе. Как-то стала мне жаловаться, с мужем чет не то, вроде в командировки зачастил, на телефон не отвечает постоянно. Я сразу спрашиваю: «Как у вас со всеми там интимными делами?», неудобно вообще, она мне не очень-то такая великая подруга, но раз она решила поделиться семейными проблемами, я спросила.
– И че?
– Да начала мяться, «ой, да при чем здесь это, просто, он сейчас занят слишком». Я опять спрашиваю: «Так, с сексом-то у вас что? Как у вас с этим делом?», она че-то опять мнется, я в третий раз спрашиваю: «Когда секс был в последний раз?». Короче, выяснилось, что давно, когда-то был, уже не помнит, после дождичка в четверг. Ну, ясен пень, любовница.
– Так и че?
– Ни че. Развелись уже давно. Она вроде как опять замуж вышла, давно не видела ее. Надо набрать, кстати.
– Ну не знаю, как там твоя теория, но у нас как-то все вяло было. Сначала, когда я приехала, там вообще… – Рита закатила глаза к потолку. – Маринка, вообще, я летала! Все проблемы исчезли, воспоминания тоже. А потом чет… как-то все притихло… А-а, как-то друг их общий приехал, – Рита оживилась, вспомнив историю. – Такой у них там, в авторитете. Приехал, короче, этот Юра по делам и к нам зачастил. А он, когда меня первый раз увидел, прямо такой весь расплылся… ну поняла? Видно было, что я ему понравилась, мы в кабаке познакомились, там вся их компашка собралась. А я еще расфуфырилась, нормально так выглядела. Волосы только перекрасила. Он меня, как увидел, весь такой обомлел. «Риточка, Риточка…». А Макс, естественно, увидел, что тот обратил на меня внимание, всего конечно, перекособочило, но зато сразу секс начался, как вначале, – Рита усмехнулась. – Короче, пока этот Юра не уехал, у нас медовый месяц был.
Маринка весело засмеялась:
– А че ты тогда парилась? Юрца вызывай почаще, пусть еще по делам приезжает. На тебя попялится с вожделением, и у вас, хлоп, и опять медовый месяц! Сука… как виагра…
Уже прилично подвыпившие подруги развеселились, посмеялись от души, и Маринка, затянувшись сигаретой, вдруг серьезно добавила:
– Я тоже это все проходила.
– Ты… – покосилась на подругу Рита
– Ага, че думаешь, такая умная. Не кайф, вообще, вспоминать…
– А ты не рассказывала… Недавно что ли?
– Нет, давно уже. Ты здесь еще была. Да там ничего такого… просто… Завис мой в интернете. Как-то раз. А я, вообще, тогда еще по всем этим сайтам сама не лазила, Катька маленькая, стирка, уборка, не до компьютера. А Сашка мой че-то засел. Я раз глянула, другой, третий, короче, весь там… типа «с друзьями важные дела решаю».
Маринка нервно хмыкнула, покрутила в пальцах невидимые крошки и продолжила:
– … А мы с ним… ну он у меня, вообще, без секса никак. У нас с этим делом нормально. Он по выходным, вообще, с меня не слазит. Короче, я чет на кухне ковыряюсь, а он в инете. И чет, не зовет меня и не зовет, как обычно. Я уже все дела переделала, уже как-то вроде по плану секс у нас должен быть, вроде, как уже пора… короче, я уже сама к нему полезла, – Маринку передернуло, она поменяла позу и скривилась. – А он такой, знаешь, говорит, что-то вроде, «ой, я тут занят очень, давай потом». Он, типа, такой тут крутой… типа дела… Ну я пошла, сижу, книжку читаю. Еще и подумала тогда, чет у нас как-то давно ничего не было. Короче. Сижу, книжечку почитываю, звонит мне Любка, ну помнишь…
– Поняла, ну?
– И такая рассказывает… Наши же мужья в одном классе учились. И типа сливает мне такую фигню, что там какая-то их одноклассница развелась с мужем, собирается возвращаться из столицы в родные края, и типа нашим там вроде пописывать начала. Любка мне говорит, вроде слышала, что та моему нравилась в школе еще, и, вроде как, он ей тоже. И Любка мне говорит, смотри, типа, там за своим, слыхала, переписываются они там.
Маринка замолчала, взяла пустую бутылку, внимательно посмотрела внутрь, словно изучая донышко, потом поставила бутылку на пол и недовольно продолжила:
– Блин, Рита… Я как услышала всю эту хрень…
Рита сразу представила реакцию Маринки на такое сообщение старой приятельницы. Подруга являлась человеком крайне спокойным, которого практически невозможно