Читать интересную книгу Прощание с первой красавицей - Диана Бош

Спустя несколько дней, гуляя с ним в парке, я встретила странную женщину. Та блаженно улыбалась, глядя на моего сына, и вдруг сказала:

— Ангелы вокруг него вьются. Божье дитя. — А потом она вдруг диким взглядом окинула меня и судорожно перекрестилась: — А вокруг тебя кресты! Кресты! Береги сына, его ангелы держат тебя!

Прошло больше года со дня смерти Евгения. Я полностью погрузилась в работу и заботы о сыне, изредка выныривая из них, чтобы наскоро оглядеться по сторонам. Галя Молочкова уволилась из редакции, и теперь за ее столом сидела Серафима Ковалева. Она была всегда сдержанна, скрытна и холодна. И даже внешне старалась подчеркнуть всякое отсутствие помыслов о мирских утехах: волосы собраны в строгий пучок, темный английский костюм и мраморная неподвижность правильного лица. Этакая богиня, далекая от земной суеты.

Ее муж, Володя Ковалев, маленький, чернявый и вертлявый, работал у нас давно. Он не пропускал ни одной юбки, из-за чего слыл дамским угодником, и был всегда весел и безмятежен, как молочный поросенок. Само собой, когда в редакции появилась Серафима, резкое несходство супругов сразу бросилось в глаза.

Я теперь часто ходила в «Тройку» и работала там, выпивая немереное количество кофе и куря одну сигарету за другой. Надо сказать, что за годы работы в редакции я стала много курить, гораздо больше, чем могла себе представить раньше, но это пока меня не беспокоило. Обычно переживать о здоровье мы начинаем только тогда, когда его уже не осталось.

В тот день я, как всегда, обедала в «Тройке».

Мужчина сел за столик напротив и, опершись подбородком на сложенные в замок руки, стал задумчиво смотреть на меня. Я делала вид, что он меня не интересует, тщательно скрывая, что его внимание все же волнует меня. Он был высокий и статный и чем-то походил на Ричарда Гира, но дело было не в этом. Мужчина почему-то показался мне смутно знакомым, и это не давало мне покоя.

Когда он подозвал официанта и расплатился, я испытала одновременно чувство облегчения и досады. Облегчения, потому что странный человек сейчас уйдет — и я перестану думать о нем, а досады потому, что мне жгуче захотелось узнать, отчего его лицо мне кажется знакомым.

Мужчина встал и, неторопливо подойдя ко мне, положил на столик визитную карточку. «Даниил Сергеевич Соколов. Адвокат» — прочла я и вопросительно посмотрела на него.

— Пожалуйста, позвоните мне, — сказал он и быстро вышел.

Я мучилась примерно две недели. «Я знаю, ты когда-нибудь придешь, зайдешь случайно, повернув с дороги, небрежно пыль с плаща стряхнешь, случайно задержавшись на пороге…» Эти строки когда-то в юности написала я. Сейчас полудетские стихи постоянно вертелись в голове, не давая мне забыть случайную встречу. Я сопротивлялась, гнала мысли о «знакомом незнакомце» прочь, потому что давно решила — я больше не впущу в свою жизнь любовь.

Но в конце концов сдалась, уговорив себя, что мне совершенно необходима юридическая консультация. А еще, что следует непременно узнать, чего же на самом деле довольно известный в городе адвокат — я специально навела справки о Данииле Сергеевиче Соколове! — хотел от меня.

Однако, даже набирая номер его телефона, я все еще трусливо надеялась, что он не снимет трубку. Или его не окажется на месте. Но он ответил буквально после первого гудка.

Глава 5

Прошло два года. Боль от давних событий притупилась, я почти не вспоминала Ивана, а о смерти Евгения могла уже думать без слез, как вдруг жизнь вновь напомнила о них.

Приближался праздник — День журналиста. По традиции мы всем коллективом редакции собрались в ресторан. К моей большой радости Вики с нами не должно было быть — она взяла путевку на Золотые пески и собиралась провести весь отпуск в Болгарии. А раз так, можно прийти на корпоратив с Даниилом. Признаться, когда предложила ему сопровождать меня на вечеринку, ожидала услышать отказ, но он на удивление легко согласился. Мне бы задуматься, что раз все идет так гладко — это не к добру, но я ничего не заподозрила.

Разумеется, первым человеком, кого я увидела, как только мы подъехали к ресторану, оказалась Вика. Рядом с ней маячил долговязый и белобрысый Шурик — ее новый воздыхатель.

— Дан, может, не пойдем в ресторан? — тоскливо заныла я, предчувствуя недоброе.

— Почему?

— Мне расхотелось, — не очень убедительно соврала я и мрачно уставилась в окно автомобиля.

— А мне вот, представь себе, очень хочется. Имею я право, наконец, познакомиться с твоими коллегами? Или ты что-то от меня скрываешь? — ехидно улыбнулся Дан.

— Не говори ерунды, — огрызнулась я. И снова заныла: — Ну, пожалуйста, давай лучше отправимся в другой ресторан.

— Зачем? — уперся он. А если Даниил, истинный Овен, упирается, то сдвинуть с места его невозможно. — Вон и коллеги твои собрались, смотри, как тебе рады!

Он припарковал машину, и мне ничего не оставалось, как открыть дверцу и выйти.

— Дианка, привет! — радостно кинулась ко мне Любимцева. — Мы тут решаем, куда пойти: в ресторане-то канализацию прорвало. О, да ты с мужем! А он у тебя красавчик… — кокетливо подмигнула она сильно подведенным черным карандашом глазом.

Я немножко оторопела от столь радостного приема. Вообще-то мы с Любимцевой никогда не были особо дружны, этому мешали полярные приоритеты в жизни: она обожает розовый цвет, а я его терпеть не могу.

— И что, сильно залило? — обрадовалась я, наивно надеясь, что на том вечер и закончится.

— Да кошмар! Живого места не осталось!

— Дамы и господа, — взял слово Яковлев, — сегодня на повестке дня стоит один вопрос: куда пойти отмечать наш профессиональный праздник? Не дадим осрамившемуся ресторану с его дырявой канализацией испортить нам торжество! Какие будут предложения?

— Игорь, — поежилась Серафима, — ты как на профсоюзном собрании отрапортовал.

— А давайте прямо здесь, на травке, устроимся? — жизнерадостно развел руками Ковалев, показывая на газон. — Газетки постелим, водочка, закусочка, солнышко… хорошо!

Он зажмурил глаза от предвкушения и потому не заметил, как Сима одарила его презрительным взглядом.

— Травка отменяется. Здесь на газонах сидеть запрещено. — Сусанна длинными черными ногтями подцепила из пачки дамскую сигарету и воткнула ее в четко очерченный сливовый рот.

— Сусанка, как ты можешь с таким безобразием на губах ходить? — вздохнула Любимцева. — Аж страшно на тебя смотреть — рот, как у мертвеца!

— Что поделаешь, Людмила, — Сусанна выпустила облако дыма, — кто-то впадает в розовое детство, а кто-то всегда помнит о смерти.

— И все равно, — не сдавалась Любимцева, словно не замечая провокации. — Такие губы и поцеловать-то страшно. Ты ж молодая, тебе о жизни надо думать!

— Не ссорьтесь, девочки! — К Сусанне подошла Ада и обняла ее за талию. — Кто захочет, тот все равно поцелует. Мне вот нисколечко не страшно.

И она смачно чмокнула Сусанку в губы.

— Ада, размажешь… — подруга отстранилась, а Ада в ответ громко рассмеялась.

— Может быть, пойдем в другой ресторан? — обеспокоился Агент возможным срывом всего мероприятия.

— А у меня есть предложение лучше: поехали ко мне! — громко сказала Вика. — Квартира большая, все поместимся.

«Ну уж конечно, — ядовито подумала я, — квартира Ивана, которая перешла к тебе по наследству, вполне подходящий полигон: места много, посуды тоже хватает».

Я торопливо потянула Дана за рукав.

— Данюша, что-то мне уже не хочется ничего праздновать. Поедем домой, а? Я твоих любимых творожных пончиков пожарю…

Он с удивлением оглянулся:

— С чего вдруг тебе домой захотелось? И, главное, именно тогда, когда я сгораю от нетерпения познакомиться с твоими друзьями.

— Но…

— Нет, я сказал.

Я стихла и насупилась.

Вика тем временем уже бойко ворковала по телефону.

— Поросенок? Горячий? Это здорово! Михасик, я тебя обожаю, скоро будем!

— Мальчики за водкой, девочки за закуской, — тем временем распоряжался Яковлев.

— Отменяется! — скомандовала Вика. — Сначала едем за поросенком, а все остальное купим возле моего дома, там рядом супермаркет.

Любимцева засуетилась:

— Адочка, у вас в машине для меня место найдется?

— Конечно, Людмила Анатольевна, садитесь. Сусанна подвинется.

— Не подвинусь, — буркнула Сусанка, обиженная критикой своей помады, но все-таки пересела.

— Очаровательная, ты поедешь со мной, — обратился Вася Смирнов к внештатнице Светлане, прозванной Очаровашкой за манеру во время разговора томно закатывать глаза. Девушка заочно училась на журфаке и подрабатывала сразу в нескольких газетах, но основную массу времени предпочитала торчать у нас в редакции и уже стала как своя.