Читать интересную книгу Власовщина. РОА: белые пятна. - Виктор Филатов

И все-таки есть во всем этом железная логика. До появления Власова в Китае в качестве военного советника, он послужил в двух самых тогда важных наших военных округах, в военных округах первой линии – Ленинградском и Киевском особом. Ленинградский противостоял непримиримой Финляндии, за которой маячила фашистская Германия. Киевский особый стоял на самом для нас опасном направлении – Западном. Германия полным ходом готовилась к своему „Дранг нах остен“. По разным причинам в Германии произошли крупные провалы нашей агентуры. Никто не сможет опровергнуть, что это, возможно, Берия уничтожал „грушников“, чтобы выставить перед Сталиным свои кадры, себя.

По моим данным, у нас к началу Великой Отечественной войны в Германии оставалось лишь несколько наших разведчиков не выше ротного звена в вермахте, а в СС и гестапо – на уровне рядового состава. Полностью был вычищен от нашей разведки Берлин. Штирлицы геройствовали только в кино, да и то 40 лет спустя после войны. Я говорил об этом Юлиану Семенову. Он смеялся и отвечал:

„А ты докажи, что у нас не было Штирлица в самых высших эшелонах власти в Берлине. Не можешь? ГРУ меня не опровергает. Меня не опровергает КГБ. Так что принимай мою версию за чистую монету“.

Юлиан Семенов был писатель, он писал не портретный очерк, а роман – и был прав совершенно. Но главный аргумент его этот:

„Наша разведка знала все, что делается в Берлине? Знала. Ведь мы же узнали о сепаратных переговорах американца Даллеса с генералом СС Вольфом? Узнали. Даже обнародовали сразу же в прессе и на радио. Значит, был у нас там такой источник информации? Был. А какой он был конкретно – я тебе нарисовал в образе моего Штирлица. Есть вопросы?“

У меня вопросов к Юлиану Семенову не было, потому что он как писатель и тут был прав. Сегодня я, может быть, предложил бы ему в прототипы „нашего человека“ в высших эшелонах власти в Берлине Андрея Андреевича Власова, кстати, „фанатично преданного идее сепаратного соглашения немцев с американцами“. Он прямо купался в этой идее. Только по чьему заданию? Зачем? Чтобы держать под своим контролем действия немцев в направлении сговора американцев с немцами у нас за спиной?

Позарез требовался нам „свой человек“ в Берлине – в вермахте и в СС, в гестапо и в канцелярии Гитлера… Выбор пал на Власова'. Почему? Во-первых, изъян в автобиографии – окончил духовное училище, учился в духовной семинарии, а это значит, притесняем большевиками, изгой, то есть заклятый враг большевиков. Во-вторых, более 10 лет сидел в одном и том же полку – значит, затираем большевиками. В-третьих, служил в штабах, да еще в отделах боевой подготовки в двух самых важных для немцев наших военных округах. Заполучить такого офицера – мечта каждой разведки.

Китай в то время кишмя кишел немцами и японцами. Расчет был на немцев. Власов должен был повести себя в Китае так, чтобы им заинтересовались именно немцы. Вот откуда покупка 16-летней китаянки, плакат в обнимку с китайским милитаристом Ян Сигнанем, каждодневные „пьянки“ в ресторанах. Власов должен был этими „художествами“ загнать себя в угол, поставить себя в совершенно безнадежное положение, в смысле возвращения на Родину. За такое дома – по меньшей мере тюрьма. Немцы должны были клюнуть на это и „попытаться“ склонить этого забулдыгу русского, обалдевшего от заграницы, если не к бегству, то к сотрудничеству по меньшей мере.

В легенде ГРУ, разработанной для Власова, был уход его к немцам. Для него было подготовлено то, что он, находясь уже у немцев, должен был им „выдать“ и по Москве, и по Ленинградскому военному округу, и по Киевскому особому. Но главное – он должен был заинтересовать их чем-то особенным, например как военный специалист, знаток РККА. Он должен был стать в Берлине тем, без консультации, рекомендации, совета которого немцы не могли бы обойтись.

Но, как говорится, гладко было на бумаге. Перехода не произошло, немцы слишком долго присматривались. В ГРУ сделали однозначный вывод: пока Власов не тянет на „богатый улов“ в немецком понимании. Сделали соответствующие выводы. Власова надо еще накачивать и накачивать как для внутреннего, так и для внешнего пользования… Но нет худа без добра – произошли первые смотрины, Андрей себя показал и других посмотрел. Немцы крючок заглотили. Вот почему разведчик из ГРУ комбриг Ильин написал в аттестации:

„Находясь в совершенно трудных условиях, показал себя как достойный большевик нашей Родины… Может хранить военную тайну“.

От кого? От ГРУ?

В ГРУ разумно рассудили: не прошло сегодня, пройдет завтра, не в Китае, так где-нибудь в Европе, например, при выезде в составе какой-либо военной делегации. В хорошей разведке операции выглядят как захватывающие воображение романы, в плохой разведке разведчики начинают работать по совместительству писателями, за своим письменным столом разрабатывают сюжеты „из жизни разведчиков“. Даже в самой отличной поэзии часто целые поэмы пишутся ради одной строчки. В хорошей разведке так же: Власов должен был попасть в Берлин и начать там работать – ради этой строки и писалась целая поэма.

А тем временем, по возвращении Власова в Москву, „легенду“ на него стали, что называется, нагружать ускоренными темпами. Вот откуда на первый взгляд поспешный вывод того же разведчика Ильина: „Достоин назначения на должность начальника штаба армии и присвоения внеочередного звания „комбриг“, а в справке-объективке ЦК ВКП(б) – представить к „ордену Красного Знамени“. У разведки, как и у любого творческого коллектива, есть своя творческая кухня. В глазах немцев Власову набивали цену, делали целью для абвера – армейской немецкой разведки.

Получил Власов и от Чан Кайши орден – „Юн-Хю“, а жена маршала Чан Кайши пожаловала ему очень дорогие золотые часы, от других – еще ворох ценных подарков, которые он по прибытии на Родину сдал „советским органам“. И орден, и ценные подарки были за дело, он действительно показал себя в Китае блестящим военным специалистом, установил с Чан Кайши личные, дружеские отношения. Коммуникабелен, но себе на уме – таких в разведке ценят на вес золота. Безусловно, в той или иной форме, но немцы выходили на Власова в Китае, не случайно едва ли не самым первым допросил перешедшего к немцам Власова не человек из абвера или СС, а как и юрист-переводчик Власова Сунь, некто Густав Хильгер – человек из Министерства иностранных дел, бывший советник посольства Германии в Москве, в 1920 году руководил репатриацией из России немецких военнопленных, „не имевший, пожалуй, на Западе соперников в знании людей и страны, располагавший колоссальным опытом, накопленным им за два десятка лет работы в России“ – так аттестует его Штрик-Штрикфельдт.

…Автобиографию Власова мы прочитали. Однако вот что наговорил Власов немцам при первом же допросе, а известный уже нам Густав Хильгер добросовестно записал наговоренное своими словами.

„Краткие данные по автобиографии о прохождении военной службы

Власов родился 1.9.1901 года в Горьковской губернии. Отец-крестьянин, имел 35-40 моргов земли; старая крестьянская семья. Образование среднее. В 1919 году учился один год в Нижегородском университете. В 1920 году вступил в Красную Армию. В первое время Власова в Коммунистическую партию не принимали как бывшего ученика монастырской школы. В 1920 г. учился в школе командиров взводов, а затем был командиром взвода на врангелевском фронте. В этой армии пробыл до конца войны 1920 г. Затем – командир взвода и заместитель командира роты до 1926 г. В 1925 году учился в школе средних командиров. В 1928 году учился в школе старшего командного состава. В 1928 г. – командир батальона. В 1930 г. вступил в Коммунистическую партию с целью продвинуться вперед в Красной Армии. В 1933 г. – преподавание тактики в школе среднего командного состава в Ленинграде. С 1933 года – заместитель начальника оперативного отдела штаба Ленинградского военного округа… Затем – командир полка. В 1938 г. – короткое время начальник штаба Киевского военного округа. Непосредственно за этим – участник советской военной миссии в Китае. Во время этой командировки был произведен в полковники. По окончании командировки в Китай в 1939 году – командир 99-й дивизии в Перемышле. 13 месяцев – командир дивизии. В 1941 г. – командующий мотомехкорпусом во Львове. В боях между Львовом и Киевом его мотомехкорпус был уничтожен. Затем стал комендантом Киевского укрепрайона. Одновременно ему было поручено вновь сформировать 37-ю армию. Из борьбы за Киев он вышел с маленькой группой. Вслед за тем был временно в распоряжении генерала Тимошенко, формируя вновь войска снабжения Юго-Западного фронта. Спустя месяц переведен в Москву для принятия командования вновь сформированной 20-й армией. Затем – участие в обороне Москвы. До 7.2.1942 г. – командующий 20-й армией. 10 марта переведен в штаб Волховского фронта. Здесь вначале – тактический советник (консультант) 2-й Ударной армии. После смещения командующего 2-й Ударной армией генерала Клочкова он принял 15.04 командование армией“.