Прижимаюсь бедрами к ее животу, и она тянет руки вверх, чтобы пробежаться по моим волосам, дергая за кончики. Я хватаю ее за задницу и приподнимаю так, что она прижимается к стене бедрами. Мой член тверд и пульсирует, умоляя оказаться внутри нее, когда я оказываюсь на одной линии с ее горячей киской.
Сегодня на ней светло-голубое платье, нас разделяют только ее трусики. Когда ее ноги обвились вокруг моей талии, я позволил своим пальцам проникнуть под ее платье и кружевную ленту нижнего белья.
— Ты мокрая для меня? — спрашиваю я ее, прежде чем опуститься еще немного ниже.
Милли кивает и подается вперед, целуя меня и проводя своим языком по моему.
— Насколько мокрая, Миллс? Насколько сильно ты этого хочешь? — спрашиваю я ее между поцелуями.
— Я не хочу, — признается она мне в губы. — Мне это нужно, Ноа.
— Черт, — стону я. Я опускаю пальцы полностью вниз и позволяю кончикам пробежаться по ее щели. — Мне тоже это нужно, малышка.
Когда я провожу кончиками пальцев по ее клитору, она прижимается к моей руке, ее тело молит о большем.
— Обещай, что ты больше не исчезнешь, — требую я, когда один палец скользит внутрь нее.
— Обещаю.
Я вырываюсь и позволяю другому пальцу скользнуть внутрь нее.
— Обещай, что ты не оттолкнешь меня.
Я сгибаю их, и она ахает.
— Обещаю.
Мой большой палец нажимает на ее клитор.
— Обещай, что посветишь мне лето.
Она близко, задыхается и прижимается ко мне.
— Обещаю.
Еще несколько толчков, и она кончает.
— Ноа!
Я смотрю, как Милли разваливается на части, приоткрыв ротик и зажмурив глаза.
И тут раздается стук в дверь.
ГЛАВА 10
Милли
Этот стук в дверь пугает меня, но Ноа пугается сильнее.
Откуда мне знать? Ох, потому что он бросает меня на задницу.
Он отступает от меня так быстро, что я падаю на пол и приземляюсь прямо на копчик.
— Черт! Милли! Мне так жаль. — Он наклоняется и помогает мне подняться, в то время как Энни продолжает бегать между нами и дверью, гавкая, потому что она так взволнована появлением еще одного гостя.
— Ты бросил меня, как будто думал, что за дверью будет стоять Тедди, — говорю я ему, потирая задницу и надевая трусики.
— Эй? — зовет кто-то от двери.
— Одну минуту! — говорю я в ответ своим самым приятным, бл*дь, сдержанным голосом.
— Прости. Я очень испугался. Ты в порядке?
— Все нормально, — говорю я ему, наполовину смеясь над ситуацией. Бедняга все еще щеголяет стояком в обтягивающих джинсах. — Может быть… ты подумаешь о своей бабушке или о чем-то еще? — спрашиваю я его, смеясь, когда он смотрит вниз и стонет. — И отнеси свои вещи обратно в гостиную. Ты можешь остаться здесь, но ни за что на свете ты не будешь спать в моей кровати.
Я шлепаю его по заднице, проскальзывая мимо него и направляясь к парадному крыльцу.
— Здравствуйте! — говорю я женщине, стоящей по другую сторону двери. — Извините. Я потеряла счет времени.
Она замечает состояние моих волос и платья, когда я открываю дверь, а затем улыбается, как будто мы делимся секретом.
— Нет проблем. Меня зовут Мередит. Я декоратор.
— Отлично, я Милли. — Мы пожимаем друг другу руки, и Ноа подходит ко мне сзади.
— А я Ноа, — говорит он, пожимая ей руку. — Я шафер.
— Прелестно! И вы сказали, что человек, отвечающий за столы и тому подобное, тоже придет, верно?
— Да, он должен быть здесь с минуты на минуту, — говорю я ей, указывая на кресла на крыльце. — Мы можем присесть здесь.
Энни трусит позади нас, позволяя Ноа почесать ее за ушами.
— Я надеюсь, что вы сможете вместе помочь выяснить, что нам нужно. Какие цвета основные? — спрашивает она, вытаскивая свой айпад.
Разблокировав свой телефон, я открываю информацию, которую сохранила на доске Pinterest. Бет присылала мне всевозможные идеи по цветам и украшениям, но, в конце концов, мы ограничились синим омбре с золотыми вставками.
Пока я показываю ей все, то слышу, как камера Ноа щелкает на заднем плане. Когда я поднимаю глаза, он смотрит на Энни, как будто фотографирует ее на фоне океана.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но, клянусь, я вижу, как он возвращает камеру ко мне, как только я перестаю смотреть.
Он всегда меня фоткал. Когда мы были моложе, я думала, что это что-то значит. И я впитывала это внимание, как губка. Но когда я стала старше, то заметила, что он фотографирует всех, не только меня. Именно тогда поняла, что его страстью были фотографии, а не я.
В течение следующего часа мы обошли мой дом и осмотрели лучшую часть частного пляжа, чтобы все подготовить. Обсуждали детали, например, сколько шестов воткнуть в песок одновременно, и чем мы будем занимать гостей между церемонией и приемом, пока Тедди и Бет фотографируются, а рабочие преображают пространство для ужина.
И не только это, еще мне пришлось объяснить, как вообще будет подаваться ужин, потому что пир будет на пляже, а не в доме. Я сказала, что весь мой дом в распоряжении любого, кто в нем будет нуждаться, и что нам придется вызвать электрика, чтобы электричество не замкнуло из-за всех приборов и удлинителей.
— Слава богу, это маленькая свадьба, — пошутил Ноа после того, как оба организатора ушли. — А то пришлось бы обратиться в электрическую компанию, чтобы настроить свою собственную электросеть.
Я посмотрела на него и улыбнулась.
— Забавно, что ты упомянул об этом. Потому что я действительно хотела попросить именно об этом. Я не хотела никаких сюрпризов в этот знаменательный день.
Мы оба смеемся и садимся на ступеньки крыльца. Отсюда открывается прекрасный вид на океан, если не считать нескольких пальм, которые росли еще до того, как здесь жила моя бабушка.
— Кстати, спасибо тебе, — говорит он. — За то, что позволила остаться здесь. Я знаю, что наглел на прошлой неделе и сегодня вечером. Но я действительно ценю это. Ты можешь считать меня самым надоедливым человеком, который когда-либо появлялся в твоей жизни, но обещаю, что просто хочу самого лучшего для Тедди. Я хочу быть хорошим другом.
Вот оно снова. Сокрушительный груз разочарования. Он здесь из-за Тедди, а не из-за меня. Что я и думала. В тот момент, когда он появился, я поняла, что он здесь из-за Тедди. Я просто маленький бонус. И да, понимаю ли я, что моя надежда, что он пришел сюда ради меня, нелепа, поскольку это я отшила его?
Конечно, понимаю.
Но я все еще человек. Я все еще та девушка, которая была влюблена в него десять лет.
— Эй? — спрашивает он, возвращая меня к настоящему. Я мысленно избавляюсь от противоречивых эмоций и улыбаюсь ему, пока он рассеянно гладит Энни.
— Я просто думала о Тедди, — говорю я ему. — Хочу сделать для него все идеально. Он много делал, защищал, любил, воспитывал, даже когда мама и папа были живы. Мы всегда были близки. Так что, устраивая эту свадьбу для него, я чувствую, что могу вернуть ему часть того, что он дал мне.
— Знаешь, он никогда не умолкал о тебе, когда мы были детьми, — говорит мне Ноа, откидываясь назад на ладони и улыбаясь. — Когда мы отправлялись куда-нибудь без тебя, или когда ты навещала своих бабушку и дедушку, а он не мог поехать… — Он замолкает и смотрит на меня. — Всегда болтал «Милли это» и «Милли то», беспокоился, все ли с тобой в порядке, скучаешь ли ты по дому, нормально ли питаешься.
— Ну и зануда, — признаю я.
— Меня это не беспокоило, — говорит он, когда его рука находит мою и большим пальцем потирает тыльную сторону. — Тогда я был по уши влюблен в тебя. Так что, слушая о тебе двадцать четыре на семь, я радовался.
Я смотрю на него, и он подмигивает. Не знаю, шутит он или говорит серьезно.
— М-м-м, — мычу я, убирая руку и вставая. Моя задница слишком болит, чтобы и дальше сидеть на этом дереве. Такое чувство, что у меня будет хороший синяк после падения. — Кстати, о еде. Ты уже поел?