Читать интересную книгу Мико - Эрик Ластбадер

Однако Томкина это откровение ничуть не смутило, и он продолжил:

— В настоящий момент “Сато петрокемиклз” не входит в шестерку крупнейших компьютерных фирм Японии. Но, насколько я понимаю, вы все-таки хотите пробиться в их тесный круг. Новый чип “Сфинкса” — ключ к вашему успеху. Мне известно, что МИТИ заказало машину, способную производить до десяти миллиардов операций в секунду, то есть в сто раз больше, чем самый современный компьютер “Крэй Рисерч”. Фирме, готовой взяться за разработку данной системы, МИТИ выделяет двести миллионов долларов в год под этот проект.

Он замолчал. Ни один из японцев не шелохнулся. Томкин понял, что сравнял счет, и продолжил свою мысль:

— Далее, мне известно и о другом проекте, также финансируемом министерством, — проекте создания суперкомпьютера, способного понимать человеческую речь. Наш новый чип даст вам преимущества в обоих проектах. МИТИ будет вынуждено обратиться за помощью именно к вам, а это значит, что Большая шестерка в очень скором времени сможет превратиться в Большую семерку.

Томкин переводил взгляд с одного сурового лица на другое.

“Они просто-напросто бизнесмены, — говорил он себе, — бизнесмены, и ничего более...”

Закончив речь, он с удовлетворением отметил, что Нанги не произнес больше ни слова. По его мнению, это уже было огромным шагом вперед.

— Предложения и контрпредложения не должны выдвигаться в спешке, — задумчиво проговорил Сато. — Войны частенько проигрываются из-за импульсивности и нетерпеливости главнокомандующих. Как учит нас Сунь Цзы, удар ястреба сокрушает тело жертвы тогда, когда время для удара выбрано правильно...

Он поднялся и поклонился гостям. Нанги также поднялся и встал рядом, слегка покачиваясь.

— Мы встретимся завтра после обеда, — улыбнулся Сато, — и обсудим эти вопросы поподробнее — в присутствии наших коллег и юристов. Ум — хорошо, а два — лучше. Пока же я предлагаю вам совершить небольшую экскурсию по нашему городу. Моя машина будет ждать вас у “Окуры” завтра в два часа. Она и доставит вас сюда.

Николас и Томкин пробормотали что-то в знак согласия, Сато и Нанги церемонно поклонились.

— До завтра, джентльмены. Желаю вам приятно провести вечер.

И поспешно увел Нанги из комнаты.

* * *

— Сукин сын Нанги! — Томкин метался из угла в угол. — Почему мои люди не проинформировали меня о нем? — Николас молча наблюдал за ним. — Представляешь, какую бомбу нам подложили? Оказывается, он был первым заместителем в МИТИ, этот черт! Как ты думаешь, заблокирует он слияние?

Николас проигнорировал возбуждение Томкина.

Тогда Томкин ответил себе сам:

— Он наверняка хочет выбить для себя более высокий процент.

Николас взял с письменного стола толстый квадратный пакет. Ногтем подцепил отклеившийся уголок.

— Прекрати вертеть носом и скажи наконец, что ты думаешь, черт тебя побери.

Николас взглянул на него.

— Терпение, Томкин, — спокойно сказал он. — Я же тебя предупреждал еще вначале: для того чтобы осуществить это слияние, понадобится терпение куда большее, чем имеющееся у тебя в наличии.

— Дерьмо собачье! — Томкин подошел к Николасу. Глаза его сузились. — Хочешь сказать, что они меня объегоривают?

Николас кивнул:

— Пытаются, по крайней мере. Японцы всегда темнят на переговорах. Они ни на что не соглашаются до самого последнего момента, выжидают, не случится ли чего-нибудь неожиданного в процессе переговоров. Они уверены, что в девяти случаях из десяти что-нибудь да меняется в их пользу. Так что пока они делают все возможное, чтобы не дать нам удержать равновесие.

— Ты имеешь в виду таких, как Нанги? — задумчиво произнес Томкин. — Да... Пусти козла в огород.

— И посмотришь, что произойдет, — кивнул Николас. — Совершенно верно. Может быть, они считают, что, заставив тебя обнаружить свои истинные намерения в этой сделке, и они смогут выговорить себе лучшие условия завтра или в понедельник. — Он постучал пальцами по конверту. — Японцы знают, что люди, являясь на переговоры, зачастую маскируют свои цели. Их необходимо декамуфлировать. Это называется “двинуть тень”. Так написано в “Пособии по стратегии” Миямото Мусаши. Он создал его в тысяча шестьсот сорок пятом году, но все настоящие бизнесмены до сих пор применяют его принципы в своей деловой практике.

— “Двинуть тень”, — задумчиво повторил Томкин. — Что это значит?

— Если тебе не понятны истинные намерения противника, следует провести решительную ложную атаку. Как пишет Мусаши, в этом случае противник покажет свой длинный меч, полагая, что увидел твой. Но ты-то не показал ему ничего ценного, а он выдал тебе свою тайную стратегию.

— Что и произошло несколько минут назад с Сато и Нанги?

Николас пожал плечами.

— Это зависит от того, насколько они сами себя обнажили.

Томкин потер висок пальцами.

— Ну, это ни черта не значит, — сказал он, тяжело дыша. — У меня есть ты, Ник, и, говоря между нами, мы загоним этих выродков в мышеловку, которую я поставил, — независимо от стратегии Мусаши.

— Вроде разницы в цифрах прибылей? — саркастически поинтересовался Николас. — Мне ты сказал, что доля “Сфинкса” составит сто миллионов, а по расчетам, данным Сато, получается, что “Сфинкс” и “кобун” Сато будут делить сто пятьдесят.

— Да что они значат, эти пятьдесят миллионов, — поморщился Томкин, усиленно массируя висок. — Проклятая мигрень. Мой врач утверждает, что всему причиной — образ жизни. — Томкин усмехнулся. — Знаешь, что он прописал? Постоянный отдых в Палм-Спрингс. Он хочет, чтобы я гнил там под плеск волн вместе с упавшими пальмами. Ну, да ему виднее. Он книгу сейчас пишет — “Пятнадцать путей к жизни без мигрени”. Полагает, что это будет бестселлер. Думает, что все сегодня страдают исключительно от мигрени. “Да благословит Господь стресс”.

Присев на край плюшевого дивана, Томкин открыл холодильник и налил себе пива.

— Что у тебя там? — спросил он Николаса, заметив в его руках конверт.

— Это приглашение для тебя. Прислано с нарочным. У меня такое тоже есть.

Томкин отставил стакан.

— Давай-ка посмотрим. — Он вскрыл конверт, вытащил из него твердую тисненую карточку. — Это же чертовы “кандзи”, — сердито буркнул он. — Что там написано?

— Мы с тобой, похоже, приглашены на свадьбу к Сато. В субботу.

Томкин хрюкнул и осушил одним глотком стакан.

— Только этого нам не хватало! — Он налил себе еще. — А ты выпьешь со мной?

Николас отказался. Томкин пожал плечами.

— Просто хотел твою печень в порядок привести. Эти сукины дети пьют свой “Сантори энд скотч” как воду. Если идешь с ними куда-то вечером, готовься к жесткому натиску.

— Не стоит беспокоиться, — холодно ответил Николас. — Я хорошо знаю привычки японцев.

— Ну да, конечно, — согласился Томкин. — Просто так, к слову. Однако здорово ты бодался с этими козлами. — Он осушил стакан. — Ты с Жюстин уже говорил?

Николас отрицательно покачал головой.

— Она вообще не хотела, чтобы я ехал.

— Это естественно. Думаю, она по тебе скучает. Николас смотрел, как Томкин пытается одолеть второй стакан. “Наверное, — думал он, — это и есть его средство против мигрени”.

— Когда Сайго добрался до нее, он пустил в ход сайминдзюцу, искусство, малоизвестное даже в кругу ниндзя.

— Что-то вроде гипноза, да?

— Отчасти. В западном понимании этого слова. Но это и нечто большее, чем просто гипноз. — Николас сел рядом с Томкиным. — Она пыталась меня убить. Сайго внушил ей... Мое лечение разрушило внушение сайминдзюцу, но я не смог стереть глубокое чувство вины, которое Жюстин испытывает.

— Но она не виновата!

— Сколько раз я убеждал ее в этом!

Томкин крутил в руках стакан с остатками виски.

— Я ее знаю. Она с этим справится.

Николас же думал о том, как тяжело восприняла Жюстин его решение работать на Томкина. Она ненавидела отца за то, что он манипулировал ее личной жизнью. Ее недовольство было понятно Николасу. Два столь разных человека не могли ладить друг с другом. Томкин ожидал от нее одного, а получал другое и реагировал на происходящее как деспот. Жюстин не могла простить ему постоянного вмешательства в свои дела.

Он постоянно использовал подкуп и угрозы, чтобы оттолкнуть от нее парней. “Мой отец, — часто повторяла Жюстин, — бессердечная скотина. Он никогда ни о ком, кроме себя, не думал, — ни обо мне, ни о Гелде, ни даже о моей матери”.

Но Николасу было известно и то, что Жюстин была слепа и неразборчива с мужчинами, которые ей нравились, а уж они вертели ею куда круче, чем отец. Неудивительно, что Томкин так враждебно отнесся к Николасу, когда они впервые встретились. Естественно, он подумал, что Николас тоже хочет использовать его дочь в корыстных целях.

Трудно было внушить Жюстин, что именно любовь заставляла Николаса вмешиваться в ее отношения с отцом.