– Ах, доктор Такер, как мне жаль миссис Такер.
– Да, нам всем ее жаль, – сказал он. – Она тебя очень любила – все заметки о тебе собирала. Думала, ты станешь ей невесткой. «Хэм, – скажет, бывало, – эта девочка как раз для нашего Брэди – с ней он бросит дурить».
– Он, кажется, и так бросил.
– Да, почти. – Обняв ее за плечи, он повел ее в дом. – Как насчет пирога и чая?
– С удовольствием.
Пока он заваривал и разливал чай, она сидела за столом на кухне. В его доме все осталось по-прежнему. Как и при Эмили, повсюду были чистота и порядок, все блестело и сверкало. Коллекции безделушек, дорогих Эмили, как и раньше, занимали все свободное место в доме. Кухонное окно выходило на задний двор, с тенистыми деревьями и цветущими нарциссами. Дверь справа вела в рабочую половину, где находились кабинеты для приема пациентов. Единственную перемену представляла собой сложная система телефонов и интеркомов.
– Миссис Лири печет лучшие в городе пироги, – сказал доктор Такер, отрезая толстые ломти шоколадной меренги.
– И до сих пор платит вам ими, – заметила Ванесса.
– Хм. Но они же на вес золота. – Он довольно вздохнул и сел за стол напротив Ванессы. – Наверное, мне не стоит говорить, как мы все тобой гордимся.
– Жаль, что я раньше не приезжала. Я понятия не имела, что Джоанн вышла замуж. И родила ребенка. – Ванесса взяла чашку, впервые со дня своего приезда чувствуя себя спокойно. – Лара – такая миленькая.
– Кроме того, она очень смышленая, – подмигнул доктор Такер. – Я, может быть, не могу судить объективно, но смышленее ребенка я не видел. А уж детей я повидал.
– Надеюсь, мы будем с ней часто видеться, пока я здесь. То есть со всеми вами.
– Ты к нам надолго?
– Не знаю. Я пока об этом не думала.
– Твоя мать только об этом и говорит.
Ванесса откусила кусочек пирога.
– Она, оказывается, открыла антикварный магазин. Вот так сюрприз! Никогда не могла представить ее в роли деловой женщины.
Трепет в желудке вынуждал ее говорить и есть с опаской.
– Она хорошо справляется. Я знаю, что твой отец недавно умер.
– Да, от рака. – Ванесса поежилась. – Ничем нельзя было помочь… С ним было трудно.
Он отказывался признавать себя больным – всю жизнь ненавидел слабость.
– Знаю. – Доктор Такер тронул ее за руку. – Надеюсь, ты научилась быть с ними более терпеливой.
Излишним было бы объяснять, кого он имеет в виду.
– Нет, не то чтобы я ненавидела свою мать, – со вздохом произнесла Ванесса, – но я плохо ее знаю.
Видно было, что ее ответ ему понравился.
– Ну а я получше. Ей в жизни нелегко пришлось, Ван. За каждую ошибку она не просто платила, она расплачивалась втройне. А что до тебя – так она тебя любит и всегда любила.
– Но почему она меня отпустила? – Сердце у нее привычно сжалось.
– Об этом ты сама должна у нее спросить. А она пусть ответит.
– Я чувствую себя как в детстве, – вздохнула Ванесса, – когда я приходила поплакать у вас на плече.
– Плечи для этого и нужны. Я часто тешил себя иллюзией, что у меня две дочери.
Ванесса заморгала, прогоняя слезы, и отхлебнула спасительного чая.
– Так оно, наверное, и было. Доктор Такер, вы ее любите?
– Да. Это тебя огорчает?
– Вообще-то не должно…
– Но?
– Мне трудно это принять. Я всегда считала вас с миссис Такер образцовой парой, и я верила, что это навсегда. А мои родители… как бы несчастливы они ни были всю жизнь…
– Все-таки оставались твоими родителями. И ты знала, что это тоже навсегда.
– Да, – сказала она с облегчением, благодарная ему за то, что он ее понимает: – Пусть это глупо, нелепо…
– Но как уж есть, – закончил он вместо нее. – Мое милое дитя, на свете чего только не бывает. Мы с Эмили прожили в браке двадцать восемь лет, и я думал, что мы проживем еще столько же, но это не было суждено. Пока мы были вместе, я любил только ее. Нам повезло – наши чувства мало менялись со временем. Когда она умерла, я подумал, что эта часть моей жизни навсегда ушла в прошлое. Твоя мать была ближайшей подругой Эмили, и в течение многих лет я ее только так и воспринимал. А затем она стала и моим ближайшим и дражайшим другом. Думаю, Эмили была бы довольна.
– Я слушаю вас и чувствую себя ребенком.
– Для родителей ты всегда останешься ребенком. – Он взглянул на ее тарелку. – Что это ты? Блюдешь фигуру?
– Нет, – усмехнулась Ванесса, – аппетит пропал.
– Я не хотел показаться тебе старым занудой, но должен заметить, что ты слишком худа. И Лоретта мне говорила, что ты почти совсем не ешь. И плохо спишь.
Ванесса удивленно подняла бровь. Мать, оказывается, заметила.
– Это все от нервов. За прошедшие два года я сильно вымоталась.
– Когда ты в последний раз была у врача?
– Вы говорите как Брэди! – рассмеялась Ванесса. – Со мной все в порядке, доктор Такер. Концертная деятельность держит в тонусе. Это просто нервы.
Он кивнул, подумав, что за ней стоит присмотреть.
– Надеюсь, кстати, что ты мне сыграешь.
– Да, я разыгрываю новое пианино. Мне нужно быстрее возвращаться, а то я уже несколько дней бью баклуши и не занимаюсь.
Когда она поднялась, чтобы идти, вошел Брэди. Увидев Ванессу, он внутренне разозлился. Мало ей, что она не выходит у него из головы, так она еще и на кухню к нему явилась! Он молча кивнул ей и уставился на пирог.
– Ага, несравненная миссис Лири. Вы мне оставите хоть кусочек?
– Между прочим, миссис Лири моя пациентка, – ответил доктор Такер.
– Он никогда со мной не делится, – заметил Брэди и сунул палец в меренгу на тарелке Ванессы. – Ты хотел меня видеть? – обратился он к отцу.
– Это ты просил меня посмотреть карту миссис Крэмптон. Я там кое-что дописал. – Хэм указал на папку, лежавшую на подоконнике.
– Спасибо.
– У меня сегодня еще есть дела, так что я ухожу. – Взяв Ванессу за плечи, доктор Такер звонко чмокнул ее в щеку и сказал: – Заходи почаще.
– Хорошо, спасибо.
Ее не нужно было уговаривать.
– Пикник через две недели, мы тебя ждем.
– Я обязательно буду.
– Брэди, веди себя прилично, – напутствовал доктор Такер сына, уходя.
Когда дверь за ним закрылась, Брэди усмехнулся и заметил:
– Он все боится, что я затащу тебя на заднее сиденье моей машины.
– Но я там уже побывала.
– Да, точно, – пробормотал он. Это воспоминание заставляло его нервничать. – Тебе кофе?
– Я пью чай.
Он с ворчанием открыл холодильник и взял оттуда пакет молока.
– Молодец, что пришла навестить его. Он тебя обожает, ты знаешь.
– Взаимно.
– Ты будешь есть пирог?
– Нет, я… мне пора.
– Да ладно, не торопись. – Он сел за стол, набил рот пирогом и налил себе огромный стакан молока.