Читать интересную книгу Догматы Христианства - Абдулу Кадри

9. Матфей повествует, что "Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нем" [30]. Марк говорит, что ангел был внутри гроба, сидя с правой стороны [31]. Лука утверждает, что было два ангела в одеждах блистающих, которые предстали перед женщинами (т. е. они не сидели, а стояли) [32]. Иоанн еще более осложняет повествование, говоря, что Мария Магдалина увидела двух ангелов, причем один сидел у изголовья, а другой — в ногах [33].

10. Матфей указывает, что ангел сказал обеим Мариям, что Христос воскрес, и женщины покинули гробницу [34]. Марк, тоже говорит, что ангел сообщил женщинам, что Христос воскрес. По словам Луки, о Воскресении Христа женщинам сообщили два ангела [35]. Иоанн же, наоборот, рассказывает, что Иисус Христос сам сказал о своем воскрешении Марии [36].

11. Матфей повествует, что ангел сказал обеим Мариям: "И пойдите скорее, скажите ученикам Его, что он воскрес из мертвых и предваряет вас в Галилее: там его увидите; вот, я сказал вам" [37]. В следующих двух стихах мы находим совершенно противоречивое утверждение:

"Когда же шли они возвестить ученикам Его Иисус встретил их и сказал: радуйтесь! И они, приступивши,' ухватились за ноги Его и поклонились Ему. Тогда говорит им Иисус: не бойтесь; пойдите, возвестите братьям Моим, чтобы шли в Галилею, и там они увидят Меня" [38]. А дальше Матфей сообщает: "Одиннадцать же учеников пошли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус и, увидевши Его, поклонились Ему… " [39].

Иоанн же дает совершенно другую версию происшедшего:

"В тот же первый день недели вечером [когда Христос поднялся из могилы], когда двери дома, где собирались ученики Его, были заперты из опасения от Иудеев, пришел Иисус, и стал посреди, и говорит им: мир вам'" [40].

Это означает, что, по Матфею, одиннадцать учеников отправились в Галилею, чтобы встретить Иисуса, который сам назначил им встречу; однако, согласно Иоанну, они собрались за запертой дверью в другом месте, причем не потому, что свидание было предварительно назначено, а из страха перед иудеями. Следует также иметь в виду, что и Матфей, и Иоанн были среди учеников, встретившихся с Иисусом. Кто же из них прав? Лука, в довершение всего, противоречит и Матфею, и Иоанну, говоря, что свидание двух учеников с Иисусом было в селении Еммаус, недалеко от Иерусалима, а затем со всеми 11 апостолами в Иерусалиме [41].

О том, что Христа видели одновременно более 500 человек, сообщает только Павел [42], который не был ни учеником Иисуса, ни очевидцем происшествия. Если бы это было верно, о таком необычном явлении было бы широко оповещено как иудеями, так и учениками Иисуса, историками и не историками. Удивительно, что ни один из живущих в то время историков, скажем, Флавий или Тацит, не упоминает о таких чудесах, и даже самые беглые упоминания об Иисусе оказались, как было показано современными исследованиями, позднейшими христианскими фальшивками [43]. Не говоря уже о воскрешении Иисуса, растрескивание скал, восстание из мертвых многих святых людей, посещение ими городов и беседы с народом и другие сверхъестественные события наверняка вызвали бы общественную реакцию, побудившую историков обязательно рассказать о них.

Мы неизбежно приходим к выводу, что история, рассказанная евангелистами — легенда, миф, основанные на фантастическом подходе к вопросу о вознесения Иисуса Христа.

Помимо канонических Евангелий, другие апокрифические документы также изобилуют подобными противоречиями. Евангелие от Варнавы упоминает, что Иуда подменил Иисуса на кресте, что было частью Божественного плана спасения Иисуса от позорной смерти от рук врагов. Не Иисус, а Иуда кричал: "Эли, Эли, ламма савахфани!".

"Иуда на самом деле лишь воскликнул: Боже, почему Ты меня оставил… " [44].

Варнава говорит: "Истинно говорю я, что голос, лицо и весь образ Иуды были так сходны с Иисусом, что ученики Его и верившие в Него думали, что это Иисус; после чего они отошли от учения Иисуса, думая, что он был лжепророком и что посредством магии творил он свои чудеса, ибо Иисус сказал, что он не умрет до конца света, ибо тогда он будет взят из этого мира" [45].

И еще: "Но те, кто стоял твердо на учении Иисуса, были так охвачены горем, видя смерть того, кто был совсем как Иисус, что не помнили, что говорил Иисус" [46].

И далее: "Те, кто не боялся Господа, пошли ночью и выкрали тело Иуды и спрятали его, распространив слух, что Иисус воскрес, и возникло великое смятение" [47].

Евангелие от Варнавы, таким образом, недвусмысленно выявляет ложность христианского верования о распятии Христа, вместо которого к кресту был пригвожден Иуда.

Помимо этого Евангелия, которое было беспощадно осуждено Церковью только за то, что оно было основано на твердых фактах, Ириней (около 185 г. н. э.) также говорит нам, что существовало Евангелие от Василида. Василид утверждал, что после суда римских властей Иисус был доставлен на место распятия. В самый критический момент Божественная помощь явилась во спасение, и он был вознесен на небо, Иисус был заменен очень похожим на него человеком, которого и пригвоздили его к кресту, в то время как Иисус стоял, насмехаясь над евреями под божественным покровительством. В самом деле, если читать между строк текст Марка (15; 21–25), самого раннего из канонических евангелий, то мы вдруг осознаем, что его версия также дает значительное подтверждение этой точки зрения. Вознесение на небо идея не новая для Павла или авторов Евангелий. Павел сообщает нам, что знал человека, который "восхищен был до третьего неба" [48]. По-видимому, по этой причине более поздние евангелисты подробно писали на эту тему и вводили некоторые другие подробности, затемняющие вопрос.

Как и когда Иисус стал богом?

Христиане пытаются доказать, что Иисус (мир ему!) был богом, а не человеком, хотя этот тезис, по существу, не подтверждается Священным Писанием. Мы находим в Евангелиях явного указания на тожественность Христа.

Евангелие от Марка — древнейшее из четырех канонических Евангелий; считается, что оно основано на учениях прямого ученика Иисуса — Петра. Если бы идея Божественности Иисуса была известна его ученикам, то Марк наверняка бы заявил об этом в своем благовествовании. Между тем, у него нет и намека на это. В то же время, что в Евангелии от Марка говорится, что, когда один из законников, слушавших проповеди Христа, спросил его, какова первая заповедь, Иисус ответил:

"Слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею" [49].

Подобное же просматривается во всех других стихах Марка.

Что касается двух других синоптических Евангелий, то, поскольку они написаны в более поздний период, они, по-видимому, заражены языческими культами. Преподобный А. В. Bruce отмечает, что в Евангелии от Луки Иисуса называют "Господь" более 10 раз, в то время как более ранние авторы — Матфей и Марк — называют его просто Иисусом, "что, повидимому, указывает на постепенную эволюцию веры в его Божественность" [50]. С теологической точки зрения, период, когда были написаны Евангелия от Матфея и от Луки, был самым важным для выживания христианства. Ему противостояли два мощных врага — митраизм и Иудаизм. Новая религия оказалась под давлением обстоятельств. Языческие элементы похитили христианство у иудаизма, приемным ребенком которого оно было, и бросили его в водоворот теологических перекрестных течений. В результате оно выжило, но приобрело совершенно новые черты. Образ Иисуса испытал влияние образа Митры, миф о котором очень похож на эпизоды жизни Иисуса (мир ему!), описанные в Евангелиях, и, таким образом, митраизм, который пришел было в совершенный упадок, получил второе дыхание, превратившись в новый культ — христианство.

Что касается четвертого Евангелия, то оно занимает уникальное положение в евангелистической литературе. Самые первые стихи возносят Иисуса на уровень Логоса — Слова, Мировой Мудрости, не имеющей ни начала, ни конца. В этом Евангелии Иисус предстает в виде богочеловека — понятие, совершенно противоположное тому, что подразумевалось в синоптических Евангелиях. Современная наука определенно считает это Евангелие "наименее историчным". Предполагают, что это труд александрийского еврея, искушенного в греческой философии, а не христианского автора [51]. Все его мысли, как и фразеология, заимствованы из трудов Филона. Слово "логос" было как бы, ключевым словом в греческой и египетской философиях. Прослеживая внедрение этого слова в христианство, Racionalist Encyclopaedia отмечает: "В египетской мифологии используется "слово", и, хотя английский (или латинский) перевод приводит в заблуждение относительно его смысла, тем не менее, его мистическое значение развилось в греческой философии. Гераклит (материалист) говорил о нем как о начале порядка в природе. Анаксагор превратил его в мистический элемент, назвав "Ну с" (Разум), а Сократ далее превратил его в "Дух". Стоики религиозного крыла сделали из Логоса (Рассудка) центральную фигуру, основу закона природы, а Филон, александрийский еврей, вернулся к платоновскому пониманию, смешав понятия друг с другом. От этой александрийской школы мистического иудаизма и пошло употребление этого слова в четвертом Евангелии " [52].