к соседнему холмику, который находился чуть в стороне. – Давай, не отставай.
Пшенкин немного помедлил, но все равно двинул следом за мной. Хороший пацан, решительный, выйдет из него толк. К холмику, похожему своей формой на раздавленный кекс, мы вышли за семь минут; передвигая ногами и внимательно осматривая округу, я считал про себя, фиксируя время.
– И что дальше? – спросил Пшенкин.
– Ждем и глядим в оба.
Больше вопросов Пшенкин не задавал, чем еще больше повысил градус уважения к нему.
Дождь прекратил сыпать с неба, и даже тучи немного разошлись в стороны, явив нам кусочек чистого неба. Того и гляди потеплеет, птички зачирикают и голуби начнут срать нам на головы.
Из-за угла коровника показались две фигуры. Одна принадлежала сержанту Егору по кличке Метла, а вторая – незнакомому человеку, чью морду закрывала черная «баба Клава», она же балаклава.
– Идут, – прошептал я. – Метла с кем-то. Второго держи на прицеле, – предупредил я Пшенкина. – Если крикну «Бей», сразу гаси его! Понял?..
– Понял, – отозвался Пшенкин, – но Метла мне вломит, как бог есть вломит!
– Не бзди, Сюткин, – успокоил я Валеру, вглядываясь в фигуру спутника Метлы. Что-то в походке второго было знакомое, как будто я его уже где-то видел. Ну, вот знаешь ты человека, часто с ним общаешься и запоминаешь, как он ходит, как держит руки во время движения. Вот и сейчас я мог руку дать на отсечение, что походка второго мне была знакома. Причем не просто знакома, а капец как знакома. Как будто это был кто-то из моих парней. Как будто… это был… Это?
Да нет, не может быть…
Да ну на фиг! Он же погиб. Сгорел в танке, расстреливая скудный БК трофейного «Булата». Как он мог здесь оказаться?!
Пашка Сахаров по кличке Сникерс… Живой?!
– Сюткин, у тебя балаклава есть? – враз осипшим голосом спросил я.
– Да.
– Дай сюда!
Глава 3
– Вот такие пироги с котятами, – закончил я свой рассказ. – Ну, а ты как докатился до такой жизни? Как вообще удалось выжить, да еще и затесаться к вражинам в доверие?
– Повезло. Из горящего танка меня вытащил укропский механик, помнишь, тот самый, которого мы вместе с танком захватили. Я без памяти был, очнулся уже на пункте сбора раненых. Оказалось, что контузия. Укры меня приняли за своего, у них там вообще неразбериха в армии, по сути, там и армии никакой нет, так, сборище различных частей и подразделений, которые непонятно кому подчиняются. От госпитализации я отказался, пересидел в батальонном военно-полевом госпитале, а когда окончательно встал на ноги, оказалось, что часть, к которой был приписан тот боец, за которого меня приняли, полностью уничтожена. В общем, напросился в механики одной из автобаз в Ленинском районе, где понемногу занимался вредительством и сбором разведданных. За последние три месяца активной работы уничтожил шесть офицеров ВСУ и совершил три диверсии.
– Нормально, – похвалил я друга.
– На самом деле можно было и больше сделать, просто я максимально шифровался. Но только ты не подумай, что из-за страха быть раскрытым, нет, просто я с самого начала верил, что в скором времени наши вернутся, и мы перейдем в наступление.
– Сникерс, я бы в жизни не заподозрил тебя в трусости, – успокоил я Сахарова. – В тупости или лени заподозрил бы. Это легко, но не в трусости!
– Блин, Псих, как же я по тебе соскучился. Уж теперь мы точно что-нибудь такое замутим, что укры такими кровавыми слезами умоются…
– Товарищ Белый, извините, что я вас перебиваю, – вмешался Рыжиков. – Но давайте все-таки что-то делать! Сейчас нет времени трепаться, вспоминая прошлое.
– Белый! – в очередной раз съязвил я. – Сникерс, откуда такая погремуха? Типа сахар – белая смерть?
– Крылов! – истерично взвизгнул старлей. – Я бы вас попросил!
– Проси, – смилостивился я.
Сникерс спрятал улыбку и сделал вид, что смотрит в другую сторону. Я в очередной раз взглянул на бывшего подчиненного и лишний раз убедился, как быстро на войне меняется человек. В нашей старой команде Сникерс был самым молодым, бесшабашным и озорным. Эдакий сельский дурачок. В старые времена он ко мне обращался исключительно на «вы» или по отчеству.
А сейчас? Сейчас передо мной был совершенно другой человек. Жесткий, злой, с пустыми холодными глазами. Седая голова, шрамы от ожогов. Сникерсу пришлось тяжело, врагу такого не пожелаешь. Жить среди тех, в кого совсем недавно ты стрелял, среди тех, кто убивал твоих товарищей, кто на твоих глазах расстреливал мирных жителей. Притворяться своим среди чужих. Это тяжело, это невыносимо трудно…
Честно говоря, когда я заметил, что связной – это Сникерс, то вначале подумал, что он враг! И когда я снял при нем балаклаву, то в руке за спиной у меня был пистолет, если бы хоть один мускул на лице Сахарова показал, что он «не рад» меня видеть, я бы открыл огонь, нисколько не сомневаясь.
– Да что это такое? – по-бабьи всплеснул руками Рыжиков. – Крылов, вы здесь на птичьих правах, чего вы вообще в разговор влезаете?
– Рыжиков, тебе надо что-то делать с твоей интеллигентностью, в бою она сильно мешает, слишком долгие и длинные у тебя команды. Надо проще. К примеру: к черту свалил из палатки, ушлепок! Причем это тоже долго. Хороший командир одним взглядом дает понять, что хочет от подчиненного, – посоветовал я старлею.
– Товарищ Белый, давайте все-таки вернемся к нашим баранам. Еще раз спрашиваю: что нам делать? Какие задачи выполнять?.. – Рыжиков сделал вид, что я пустое место, и вновь засыпал вопросами Сникерса. – Время идет, а мы здесь сидим без дела!
– Лейтенант я же уже говорил, что мне нужно было вас только встретить и обеспечить выполнение поставленных вам задач! – ответил Сахаров.
– Но мне никаких задач не ставили, это вы должны мне поставить задачи! – настаивал Рыжиков. – С командованием я связаться не могу из-за соображений секретности, вы мне задач не ставите. Что мне делать?!
– Самому себе поставить задачи, – предложил я. – В чем проблема?
– Крылов?! Ну хватит уже! Выйдите вон! – старлей вскочил с ящика и наполеоновским жестом указал на выход из палатки.
– Я-то выйду, – с видом обиженной гимназистки произнес я, – но что вы без меня делать будете? К примеру, именно я возглавлял отряд добровольцев, который максимально эффективно действовал конкретно в этих местах. Так что, мне выходить или остаться?
– Оставайтесь, – обреченно махнул рукой Рыжиков. – Вы же здесь давно уже, товарищ Белый, посоветуйте, где лучше всего нанести удар по врагу? – обратился старлей к Сникерсу.
– Старлей, а ты молодец, другой бы на твоем месте