не спотыкалась на каждом слове. Слава Богу, никто не засмеялся.
С безопасного дивана я оглядываю комнату, ожидая... нет, боясь того момента, когда доктор Фитцпатрик поймет, что никто не собирается участвовать в моей теме дебатов. В другом конце комнаты захлопывается книга. Кто-то кашляет.
А затем…
Парень с черными волосами, одетый в потрепанный свитер, сидящий у огня, говорит:
— Все языки постоянно развиваются. Утверждать, что английский язык мертв, потому что он меняется и преображается в определенном направлении, все равно что утверждать, что человек вымер, когда хомо сапиенс развился из обезьян.
— Хорошо. — Доктор Фитцпатрик снова щелкает колпачком на своем красном фломастере. На его лице огромная самодовольная ухмылка. — У кого-нибудь есть что сказать на это?
Дамиана вздыхает.
— Ты просто кретин, Эндрю. Человек не вымер, потому что хомо сапиенс эволюционировал. Мы стали чем-то новым. Другой вид или штамм гоминид. Вид, из которого мы произошли, вымер, когда мы изменились. То, что ты сказал, не имеет никакого смысла.
— Значит, ты считаешь, что английский язык не эволюционирует? — спрашивает ее доктор Фитцпатрик.
— Конечно, это так. Обычно, когда что-то развивается, это происходит к лучшему. Наш мозг стал больше и сложнее, потому что мы научились говорить и общаться с помощью языка. Это было улучшением по сравнению с более простыми, примитивными версиями нашего разума. Текстовая речь и сленг не являются позитивным улучшением нашего языка. Это просто лень.
Доктор Фитцпатрик потирает руки.
— Это уже что-то, ребята. У кого-нибудь есть что сказать на заявление Дамианы?
Рэн откидывается на спинку кожаного дивана, поворачиваясь так, что его спина опирается на подлокотник. Он вскидывает ноги, переплетает пальцы и кладет их на грудь.
— Спустись с небес, Дэми. Ты все время используешь текстовую речь. Ты далеко не пурист (прим. приверженец пуризма, человек, выступающий за чистоту нравов, языка и т. п.).
— Нет!
— LOL. LMFAO. BTW. NP. Ты все время пишешь мне это дерьмо.
Ха. Почему меня не удивляет, что Дамиана и Рэн переписываются? Они оба такие отвратительные. Они, наверное, лучшие гребаные друзья.
— Это не совсем текстовая речь, — возражает Дамиана. — Это всего лишь аббревиатуры.
О боже мой. Она не могла этого сказать. Серьезно? Я прячу улыбку за блокнотом, прячу смех за зубами и двумя сотнями страниц чистой разлинованной бумаги.
— Похоже, ты не согласна, Элоди, — говорит доктор Фитцпатрик.
О, да ладно вам.
Его пристальный взгляд прикован ко мне, в глазах пляшут веселые огоньки. Я могла воздержаться от смеха в ответ на замечание Дамианы, но забыла о тех частях своего лица, которые не закрывала. Леви всегда говорил, что я улыбаюсь больше глазами, чем ртом. Развернувшись на стуле, Дамиана с ненавистью смотрит на меня.
— Давай, Стиллуотер. Выкладывай, если ты считаешь себя такой чертовски умной.
Все средние школы одинаковы. Даже безумно дорогая частная школа-интернат. Независимо от богатства, стиля воспитания, возможностей или разнообразия, всегда есть одна популярная девушка, которая думает, что ее дерьмо не воняет. Меня успокаивает то, что я знаю, чего можно ожидать в Вульф-Холле, но один раз, только один единственный раз, было бы здорово, если бы вся эта подлость не была чем-то особенным. Судя по прошлому опыту, качать головой и держать рот на замке в этой ситуации будет хуже для меня, чем говорить то, что я думаю. Так же, как и в естественном мире, проявите любые признаки слабости, и хищники придут к вам и сделают все возможное, чтобы вас подавить. Они чертовски неумолимы. Вот почему я стараюсь, чтобы мои руки не дрожали, когда опускаю блокнот и смотрю ей прямо в глаза.
— Да, это аббревиатуры, но LOL? BTW? Акронимы. Эмодзи. Сокращения. Все они считаются текстовой речью.
Я это очень хорошо знаю. Полковник Стиллуотер так яростно презирает все формы сленга, что поклялся сломать мне пальцы, если я когда-нибудь им воспользуюсь. А мой отец скорее переломает кости, чем нарушит обещание. Я никогда в жизни не использовала аббревиатуру в текстовом сообщении.
Дамиана сердито смотрит на меня из-под своей скомковавшейся туши. Некоторые люди могли бы счесть ее интенсивное использование тонального крема и контуринга красивым, но мне кажется, что она носит чье-то чужое лицо.
— А почему бы тебе просто не заткнуться на хрен? Ты здесь всего пять минут, и думаешь, что владеешь этим местом?
Вау. В чем проблема этой сучки? Я едва глазом моргнула с тех пор, как приехала сюда, и почему-то Дамиана уже чувствует угрозу от меня. Борьба за власть — не мой конек. У меня нет никакого интереса соперничать за ее корону. Все, что я хочу сделать, это выполнять свои задания, получать хорошие оценки, чтобы успокоить полковника Стиллуотера, а затем убраться отсюда к чертовой матери, как только я закончу учебу. Рядом со мной Карина издает звук отвращения.
— Полегче, Ди. Сбавь обороты. Элоди просто…
Лицо Дамианы искажается от отвращения.
— Что это за имя такое — Элоди? Звучит так, словно она какая-то французская шлюха.
— Ха! La petite pute française (прим.с фран. «маленькая французская шлюха»), — говорит Пакс со своего места на полу у окна. — Ты берешь в евро, Стиллуотер? Или пара зеленых заставит тебя лечь на спину? Обменный курс сейчас просто убийственный.
— Ну ладно, ладно. Довольно, — мягко говорит доктор Фитцпатрик, поднимая руки.
Он не выглядит шокированным или даже отдаленно обеспокоенным тем, что сказала Дамиана, или дерьмовыми комментариями Пакса, если уж на то пошло. Однако все замолкают в ту же секунду, как он говорит, повинуясь его ленивой команде. Пакс все еще многозначительно подмигивает мне, прикусывая кончик языка. Очевидно, он прокручивает в голове целый ряд непристойных сценариев.
— Не хотелось бы тебя огорчать, Ди, но если ты используешь эти термины, когда пишешь Рэну, то это значит, что ты используешь текстовую речь, — подтверждает доктор Фитцпатрик. — Если ты…
— Как будто я бы написала этому извращенцу! — кричит она.
Рэн ухмыляется и закрывает