— Вот если я усну, то тебе придется меня тащить на себе домой. А я тяжёлая.
— Зачем на себе? У меня есть тачка за домом. Сгружу тебя и проволоку, — расхохотался он своей шутке.
— Романтик, — затянула я с упрёком в голосе. То на рассветы тащит смотреть, то на тачке собирается катать. И как понимать мужчин? Ещё говорят, что с женской логикой существуют проблемы.
Проснулась я уже ближе к обеду. Для меня восьмичасовой сон — это необходимость, чтобы соображала голова. А в моей работе без этого никак. Поэтому организм сам уже знал, сколько ему спать.
Полдень, ярко светит солнышко, пробираясь в комнату, словно воришка. А я не хочу вставать, потому что знаю, что сейчас Стёпка направится к Лерке, при чем идти будет мимо нашего дома.
— Должна была уже проснуться, иди смотри, — голос бабушки взбудоражил мой ленивый сонный организм. Шаги на лестнице, а я одеяло повыше к подбородку.
— Доброе утро, кудрявая, — раздалось после стука. Ну, вот как он может быть таким бодрым, свежим и с цветущей улыбкой на губах?
— Шел мимо, дай, думаю, загляну? — не хотелось с ним любезничать, но деваться некуда.
— Шел целенаправленно к тебе. Подымайся, у нас свидание скоро начинается.
— Серьезно? — я даже забыла, что нахожусь в неглиже, подскакивая на месте.
— Ауч! Кудрявая, ты бы что-то одела, а то Маргарита Львовна рискует стать свидетелем наших любовных игрищ.
— Слово-то какое подобрал. Мы животные что ли? — поджала обижено губки, натягивая на себя пеньюар.
— Ты, конечно, нет. А вот я себя чувствую именно животным, которое собирается поддаться инстинкту.
— Дурак! А обед с Лерой?
— Это уже моя забота. Через полчаса будь готова.
«Дотронуться до неба руками» — такая романтичная фраза. И если кто подумает, что Воейков потащил меня кататься на самолёте, чтобы произвести впечатление, то вы глубоко ошибаетесь. Предсказуемость — это не его стиль. А вот когда мы примчались в открытое поле на другом конце города, куда стекались машины, я поняла, что скучно точно не будет. Хорошо ещё не успела пообедать. Небо мне сегодня можно было потрогать в буквальном смысле, когда Стёпка указал на один из пестрых воздушных шаров с воодушевлением заявив: «Этот наш!».
Я испытывала трепет и одновременно восторг, когда наблюдала за тем, как люди взмывают в воздух на этих штуковинах.
— Когда ты успел организовать все? — взвизгнула я, всё ещё не веря, что полечу на таком.
— Это будет не романтично, если я скажу, что мне помог друг. Сергей, вы вчера с ним знакомились. Он и подсуетился, чтобы я мог произвести на тебя впечатление.
— Ему это удалось! И тебе тоже.
Через сорок минут мы уже подымались вверх. Я крепко вцепилась в руку Степана, опасаясь выпасть из корзины. Хотя я понимала, что ничего мне не угрожает, и все же так было надёжнее.
Увидеть окрестности воочию с высоты птичьего полета — это дорогого стоит. Например, я никогда не думала, насколько у нас прекрасная природа с раскинувшимся берёзовыми колками, холмами, что расположены на севере. Они покрывались зелёным ковром из трав. И небо, огромное, голубое, подсвеченное ярким весенним солнцем, которое било по глазам. И да, я могла до него дотронуться.
Ужинали мы уже у меня дома, куда я отправилась переодеваться перед концертом. Заказали большую порцию суши, развалились на диване в гостиной и просто болтали. Я предвкушала сегодняшний вечер, трепетала внутри. Ловко Стёпка играл, заставляя девушку ждать. От этого все ощущения от его случайный прикосновений становились ещё острее. Поэтому понимала, что если он начнет, то я точно не смогу остановиться. И самым благоразумным решением было отправить сообщение Рите, чтобы предупредить, что меня сегодня ждать не стоит.
А потом мы отплясывали под песню “Все, что тебя касается” и орали “Районы, кварталы”. Эндорфин разливался по венам, я чувствовала себя самой счастливой.
“Идеальных не бывает, Кто-то ждёт, а кто страдает, Кто-то недопонимает И поэтому не твой. Кто-то в душу, как в карманы, У меня другие планы, Без истерики, обмана Я пытаюсь быть собой.”
— напевал мне Степка на ухо, обнимая сзади, пока я пялилась на сцену. Поворачиваю к нему голову, наши взгляды встречаются, он наклоняется и целует. По-настоящему, сильно, так, что сердце заходится легкой восторженной истерикой, а вся живность на теле и в нем просыпается, в порыве сбежать, чтобы им потом не было стыдно за тот разврат, который сейчас творился у меня в голове.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Предупреди своих, что сегодня останешься ночевать в городе, — была ли это просьба с моей стороны или приказ, не знаю. Вот только Степка снова продолжал смущать меня.
— И где это я буду ночевать?
— В моей комнате, в моей постели, — нет, уж! Если идти, то идти до конца.
— А ты где будешь спать? — продолжал издеваться он.
— Рядом на коврике, — злилась я.
— Ты такая соблазнительная, когда злишься, — меня притянули к себе и снова поцеловали.
После концерта, вопреки моим ожиданиям, меня ждала романтическая прогулка по парку, мороженое и много-много поцелуев. Я уже реально начинала думать, что уже не привлекаю его. Или он просто меня не хочет.
Но, едва за нами захлопнулась входная дверь, я сразу же оказалась припечатанной к стене сильными мужскими руками, которые начали стискивать мое тельце, не давая возможности возразить или остановиться.
— Ты специально меня дразнил? — выдыхала я слова вместе с поцелуями.
— Я проверял степень своей силы воли, — усмехнулся он мне в губы.
— Вот ты сволочь, Воейков, — говорить получалось плохо, потому что рот мне снова заткнули поцелуем. Более того, голова уже перестала соображать, потому что руки Степана юркнули под платье. А когда он делал так, то я переставала существовать в реальном мире.
— Ты моя, кудрявая! Слышишь?
У меня получилось лишь кивнуть, пока не растеклась лужицей у его ног. Я его! Я вся его!
7
Не может быть так идеально. Не может быть идеального утра, когда мы просыпаемся вместе и пьем кофе на кухне, утопающей в солнечных лучах. Не может быть, чтобы мы идеально помещались в душевой кабинке, а потом так же идеально заканчивали эту процедуру в кровати. Не может быть, чтобы он устроил ещё одно идеальное свидание на пирсе со свечами и ужином. И не может он так идеально забираться на мой балкон под покровом ночи и затыкать мне рот идеальными поцелуями, чтобы не слышала Рита, чем мы занимаемся… Или может?
Со мной точно это все происходило! Это было настоящим счастьем, которое, казалось, каким-то не реальным. Наверное, от того, что жизнь штука коварная, которая любит подкидывать нам испытания, чтобы мы страдали и мучались от под их гнетом. В моем случае это было окончание выходных и отъезд Степана. Ему нужно было решить дела с увольнением, получить какие-то разрешения, и уже после возвращаться в город ю, чтобы устраиваться на новое место работы. И мне казалось, что я не переживу без него эти две недели. Я привыкла к нему на столько, что казалось, я отрываю от себя огромную часть чего-то жизненно необходимого. Но ведь мы встретимся ещё. Скоро. И тогда все будет по-новому.
Без бабули в квартире было как-то жутко. Эти огромные хоромы были пусты и, бездушной без ее ароматных пирогов и постоянных разговоров. Казалось, что если она замолкнет, просто перестанет существовать. Именно поэтому я запиралась в своей комнате обычно, если работала дома. Или работала по ночам, когда она спала.
За вычиткой интересной книги прошла неделя. Работа помогала не сойти с ума без Стёпки, который слал сообщения и звонил почти каждый день. И это его: «Целую, кудрявая!» — вселяло какую-то надежду.