Это было смешно. Она не могла выйти из дома в таком наряде. Ее арестуют за непристойное обнажение в общественном месте.
Эл — так звали сутенера — говорил ей, что Эдди будет так пьян, что не сможет даже различить цвет ее волос. Если он не заметит цвета ее волос, тогда, вероятно, он не заметит и все остальное.
Изогнутой как крендель рукой, Мадди расстегнула молнию на спине, затем с трудом выбралась из платья и швырнула его на пол.
Воздух.
Благословенный воздух.
Она примерила еще два платья — с таким же успехом.
Она была слишком практична для такого рода одежды. Что если машина сломается и ей придется идти пешком? Что если удушающая жара спадет и станет холодно? И самое главное. Комфорт. Если она собирается прочесать дом Эдди Берлина, пока он будет лежать на диване в бесчувственном состоянии, ей необходима удобная одежда. Если придется быстро убегать или, по крайней мере, настолько быстро, насколько способен человек не в форме, лучше одеть свои собственные ботинки. Практичные ботинки.
Она также решила, что неплохо бы одеть что-нибудь во что нелегко влезть. Или, точнее, из чего нелегко вылезти.
Ее собственные шорты и черная футболка подойдут. Кожаный ремень, с пряжкой, которую сложно расстегнуть. Пара спортивных ботинок, чтобы при случае обратиться в бегство.
Косметика?
Забудь об этом. Время не терпит. Не стоит давать ему возможности протрезветь.
‹…›
Она достаточно долго стучала в незакрытую входную дверь, чтобы у нее начали болеть костяшки пальцев. Внутри лаяла собака.
Она постучала еще раз на этот раз кулаком.
— В доме никого нет.
Она подпрыгнула и у нее перехватило дыхание.
Голос раздался где-то позади нее.
Этот голос она мигом распознала, несмотря на то, что слышала его лишь однажды.
Эдди Берлин.
Она развернулась на месте и осмотрелась вокруг. Звучал ли он пьяным? Абсолютно невменяемым? Она уповала на Бога, что да. Или у нее были проблемы. Большие проблемы с большой буквой Э, рифмующейся с Е.
— Эдди?
Порыв вестра разворошил ее волосы. Сухая трава зашелестела.
— Эй?
Его голос вновь откуда-то возник. Или из неоткуда. В конце концов это как раз там, где она находилась.
— Ты знала, если один ленточный червь съест другого, ему достанется мудрость переваренного червя?
Мудрость? Она спустилась вниз по ступенькам крыльца.
— Какого рода мудрость? Такого, как тайна Таос Хума [1]? Или — являлись ли Арту-Диту и Си-Трипио [2] голубыми? Или использовалась или нет Пинк Флойдовская «Темная сторона луны» в качестве саундтрека к Волшебнику в стране Оз?
Он засмеялся. И ее сердце стало отбивать волнующий ритм. Возможно, положение дел было не таким, как она думала.
Сейчас она могла слышать музыку.
Радио?
Еле различимая. Чарующая мелодия.
— Они проводили такие эксперименты. Помещали червей в лабиринт, затем скармливали лабиринтного червя обычному. Обычный червь проползал через лабиринт с первого раза.
— Поразительно.
Он снова засмеялся.
— Я тоже так думал.
Пауза.
— Ты смешная, знаешь об этом?
— Это идет из семьи. (она говорит: it runs the family)
Она двинулась в направлении голоса. Скорее всего он прячется за деревьями, которые граничили с участком. Он должен был видеть ее.
Она напряженно вглядывалась в темноту между плотно стоящими друг к другу деревьями. Увидела ли она движение? Колыхание или что-нибудь? А что насчет тех..
Она споткнулась обо что-то.
Похоже у нее судьба такая, попадать в неприятности. Уже второй раз она растянулась лицом вниз, но на этот раз падение было предотвращено телом. Теплым, твердым и с обнаженной грудью.
Эдди Берлин.
Лежащий на спине в спутанной траве. Под слепящим солнцем, как будто у него не было мозгов в голове.
Она начала подниматься, когда его руки обхватили ее, удерживая внизу и плотно прижимая к груди.
— Я надеялся, что ты придешь.
Его речь была немного медленной, как будто он тщательно обдумывал слова. Она чувствовала алкоголь на нем. Он выступил на поверхности его кожи вместе с потом. Он впитывался в ее футболку.
— Я имел ввиду — не только придешь.
Ей потребовалась секунда, чтобы уловить смысл. Когда она поняла, по ее лицу разлился жар. Она почувствовала, что у нее засосало под ложечкой.
— Д-дайте мне уйти.
Неожиданно она запаниковала. Предполагалось, что он будет в полной отключке. Она ожидала, что сможет отпихнуть его своим розовым пальчиком.
Солнце обжигало спину через черную футболку. Под ней, его тело излучало тепло.
— Я говорил, Эл, я хочу тебя.
Прежде чем она могла придумать новый план, его руки каким-то образом оказались между их горячими телами. Меньше чем за секунду ее пояс, ее пояс невинности был расстегнут. Так же, как и пуговицы на шортах. Его рука скользнула в ее трусики, пальцы быстро и искусно проникли внутрь нее.
Она задохнулась на мгновение и вскрикнула от полной неожиданности.
— Расстегни мне штаны, — прошептал он, — расстегни мне штаны и оседлай меня.
— Стоп. — она дернулась в его руках.
— Опустись на меня.
— Стоп!
— Ты такая сладкая. Такая сладкая.
Он перекатился так, что она оказалась прижатой к земле под ним, ее грудь расплющилась о его голый торс.
Она почувствовала, что он что-то нащупывает между ними, затем услышала звук расстегивающейся молнии.
Он запустила свои пальца глубоко в его волосы, сжала в кулаках и рванула что есть мочи. — Остановись!
— Ай. Черт! Ай! Прекрати! Отпусти мои волосы. Черт!
Она продолжала крепко держать.
— Я отпущу их не раньше, чем ты вынешь свои руки из моих трусов.
— Хорошо! Хорошо!
Его руки мигом выскользнули из ее трусов.
— Теперь дай мне подняться.
— Хорошо, хорошо.
Он освободил ее, перекатившись на спину.
Она вскочила на ноги, одной рукой придерживая шорты, чтобы они не свалились к лодыжкам.
— Что с тобой случилось?
Она сказала первую вещь, которая пришла ей в голову.
— Я не делаю это с пьяными.
— Подумать только, — пробормотал он, уронив руку на лицо, — Ты проститутка и не спишь с пьяными. — его речь была тихой и неотчетливой. К счастью для нее он (пьяный или нет), похоже, мог себя контролировать.
— Подумать только. — повторил он.
Это был первый абсолютно трезвый и ясный взгляд, который она получила с начала их странной встречи.
И Боже. Каким греховным искушением он был.
Совершенное тело полностью загорелое и блестящее, грудь вздымалась и опускалась от их небольшого сражения. Дорожка темных волос исчезала в линии пояса низко-сидящих и все еще расстегнутых мешковатых шорт до колен.