на будущее фильтровать слова. – Так, что насчёт платья? Двух?
- Будут тебе платья, - с лёгкостью согласился демон, прищуриваясь и садясь рядом на кровать. – Если скажешь, откуда у тебя магический черпак.
Инис
- На кухне у Вовчика, - ответила девчонка, глянув на своё добро, лежащее рядом, и придвинулась к нему поближе. – Я им суп разливаю для коллег.
- Коллеги? – заинтересовался непонятным словом. Пигалица вообще была ненормальной, будто не от мира сего, и часто бросалась странными словечками и фразами. Одно только её «мой радиатор», когда она заползала на меня ночью и растекалась, так удачно заполняя своей мягкостью все впадины и неровности.
- Ну да, работники театра, - приняла задумчивый вид мелкая, сдвинув брови и закусив нижнюю губу. – Мы между собой друг друга коллегами зовём.
- И много там таких черпаков? - опустил тему с непонятными высказываниями. Мало ли, какой оборот внутри сброда используется.
- Ещё парочка висела, только размером поменьше, - разнервничалась девчонка, сгребая мизерными пальчиками покрывало на груди. Хорошей, надо сказать, груди. Хоть её и покрывал толстый слой пены, но я всё равно смог рассмотреть размеры округлостей.
- А где Вовчик их взял? – неспеша подводил к самому главному.
- На рынке купил, или в супермарке… в лавке, - поправилась она и нервно забегала глазами. – Так что с платьями? Мне идти дальше не в чем.
- Хорошо. Посиди здесь.
Мелкая, наглая, хитрая коротышка. Всегда считал недоросликов самыми вредными, словно они взращивали в себе все эти недокачества с рождения, а, как известно, всё, что «недо» плохо растёт. Взять, к примеру гномов – злости и жадности у них намного больше, чем роста, перемноженного на вес. И эта недалеко ушла. Один голос чего стоил. Как она кричала в ванной – ощущение, как будто над головой спаривались чешуйчатые. Представляете, такая маленькая, миниатюрная, сладкая, а голосит… уши пухнут и мозг скукоживается.
Передо мной, как перед правителем, задача стояла простая. Выведать, где эта шайка театралов достаёт магические артефакты и предотвратить дальнейшее их нахождение в чужих руках, потому что владение таким сильным оружием простолюдинами и смертными опасно для власти. Но сначала платья.
С ними мне помогла жена трактирщика, принеся наряды дочери. Великоваты, конечно, но гномов я здесь не нашёл, так что где надо - затянет, где торчит – подоткнёт. Завтрак распорядился подать в номер, заодно предупредил о бурной ночи и подсчёте убытков. Хозяин понимающе подмигнул, а его жена выхватила поднос у дочери, и сама понесла наверх. То ли любопытно стало посмотреть на последствия, то ли оградить девицу от общения с легкомысленной особой, развлекающей меня.
Поспешил за ней, переживая за женщину в возрасте. Мало ли, ляпнет не то, или взглянет не так – потом отскребай бедную от стены. Сандра, психичка недоделанная, машет своим черпаком по любому поводу. Что за характер. С виду такая нежная, мягкая, а как рот откроет, хоть зашивай. Перед глазами сразу встала картина в ванной. И ведь слышал её просьбу отпустить, но любопытство взыграло не по-детски. Захотелось вытащить и рассмотреть получше – без всех этих тряпок, рюшек и оборочек. А после стоял, пялился и не мог отвернуться, так и ждал, пока пена сползёт и даст вкусить полноту ощущений. В этот момент, кажется, готов был выслушать ещё пару её криков, а следом приступить к тому, что делают чешуйчатые, когда так орут.
Так нет, выгнала, от помощи отказалась, руки в боки расставила и чуть ли ногой не притопнула. Вот что за баба? А говорили, что все артистки доступные, легкомысленные, как суккубары у Тёмного, только менее выносливые.
Жена трактирщика оказалась умной, умеющей держать язык за зубами и глаза в пол. Поставив поднос, она быстро выскочила, не задерживаясь взглядом на развороченной мебели, но что-то мне подсказывало, что ущерб она рассмотрела по полной, как и мою спутницу, кутающуюся в покрывало.
Бросил крохе платья и принялся за еду. Слишком много потратил вечером энергии, так что жрать хотелось смертельно. Через десять минут она вышла, плюясь и рикошетом выдавая непонятные слова, причём с такой скоростью, что я не мог уловить и половины. Очень часто повторяла «мать вашу». С чего вдруг она мою матушку припомнила? Развернулся к ней и не смог сдержать смеха. Коричневая масса, затянутая под шею белым воротничком, свисала безразмерным мешком, волочащимся по полу. Везде, куда не посмотри, могли влезть ещё три таких же доходяги, застопорившиеся в росте к пятнадцати годам.
- Это уродство взамен моего эксклюзива? Ручной работы? Индивидуального пошива? – со злостью надвигалась девчонка на меня, не зная, что поддерживать. Подол, путающийся в ногах, складки, сползающие на бёдра вместо того, чтобы лежать на талии, рукава, скатывающиеся с тонких ручек и скрывающие беленькие пальчики с красными ноготками.
- Ну подвяжись верёвкой, или, если хочешь, могу цепь потуже затянуть, чтобы не сползало, - ответил ей, кашляя от куска мяса, попавшего не в то горло. – Будет нормально.
- Нормально?! Это, как если у тебя вместо рогов вылезут уши осла?! Прикроешь их бейсболкой и будет нормально?! – кричала мелочь на меня, багровея на глазах, а потом задрала голову к потолку и включила голос драконихи, - Твою мать! Будь проклято это платье и весь этот грёбанный мир! Я домой хочу к своему Мерсику! Я к парням хочу и в свой автосервис! Меня автомобиль ждёт! Слышишь, лысый говнюк?! Меня родители будут искать! Они тебя из-под земли достанут!
- А мама то моя при чём? – подавленно вклинился я, переваривая всё услышанное и до маразма непонятное, с чем позже придётся разобраться. – Её платьем ты раз десять сможешь обмотаться.
Заклинательница потолка замерла, медленно повернулась ко мне, прожгла прищуренным взглядом. Глубоко вздохнула так, что коричневая хламида заколыхалась на ней, и подозрительно спокойно поплыла в мою сторону. Прихватила с кровати черпак, от чего мои рога и хвост заскулили от фантомной боли, прячась поглубже внутри.
- Послушай меня рогатая сссу… - зашипела, тыча оружием мне в грудь. – Я с места не сдвинусссь, пока ты не принесёшшшь нормальную одежду. Я ссс тебя ещё компенсссацию сдеру за моральную травму. В сссуд на тебя подам.
У меня даже в груди закололо от переживаний, или это рога так глубоко сползли, но её шипение было убедительным. Сразу из головы вылетели все непонятные слова, произнесённые Сандрой, которые требовали уточнения, а ноги сами понеслись к выходу на