Читать интересную книгу Возвращение - смерть - Елена Юрская

- Да дайте же мне, наконец, позвонить, - не выдержал Дима.

Охранник Чаплинского сделал решительный шаг вперед. Ничего хорошего ни городу, ни прокуратуре назревающая потасовка не предвещала. Но Тошкину, опозорившему себя разглядыванием девиц из "Плейбоя", было все равно. Наум пожал плечами, тронул своего парня за локоть и деликатно освободил стойку. "Может он и ничего, - подумал Тошкин и рванул звонить под безжалостный шепот Гребенщикова: "С кем поведешься, от того и наберешься. А говорят. Сумасшествие - вещь не заразная".

- Але, академия бизнеса? Как у вас там дела? Что? Кто я такой? Да вы что?

Коля предусмотрительно нажал на рычаг: "Если ты сейчас пикнешь хоть слово, я напишу на тебя рапорт. Это понятно? Идиот." Дмитрий Савельевич безрадостно выдохнул и согласился. Согласился, что чуть не оплошал. Но впрочем...

- Ты, конечно, можешь его догнать и представиться по всей форме. Ему будет приятно, - заявил Коля, с удовольствием оглядывая отъезжающую машину. - Ладно. Иди ко мне и звони. Что там у тебя в академии? Труп?

- Сплюнь, дурак. Я с работы позвоню. И ты, если что...

- Если что, - Коля многозначительно ухмыльнулся. - Ушел твой поезд, Димыч, насовсем. Как там в театре - а дальше - тишина. Вот так и у нас. Пусть будет тихо.

Тошкин поплелся по тротуару, чувствуя себя совершенно разбитым. Кто он такой, в конце концов, этот Чаплинский. И почему так звездит, что днем ярко? Обидное это вообще дело, когда рядом люди твоего же возраста пробиваются в люди, а ты только прислушиваешься к внутреннему голосу, который все время орет - надрывается: "Грязь - не ходи". Но время ещё есть и если выкинуть фортель по образу и подобию... То все только ухмыльнутся в ответ. У нас теперь демократия, а у правдолюбов по-прежнему паранойя. Только вот с медициной проблемы и лечиться приходиться амбулаторно. А стало быть - бесславно.

- Следователь городской прокуратуры Тошкин беспокоит, - сказал он в трубку, едва добрался до ближайшего работающего автомата. - Что со взрывом? Отменили?

- Все в порядке. В принципе.

- А без принципа? - замер Тошкин, отчетливо понимая, что Надя и спички - явления суть несовместимые, особенно если оставить их вдвоем без присмотра. - Пожар? Непогашенная сигарета? Трупы? Докладывайте по форме.

- Откуда вы знаете? - зазвенел голосок, принадлежащий существу неопределенного пола.

Тошкин медленно обуглился. Разумеется, душой. И приготовился к самому худшему - к знакомству с очередной маминой протеже. Вдруг как - то отчетливо осозналось, прозвучало: он любит Надю, потому что она не любила его. То есть - не хотела замуж. Образ страдальца избавлял от мучительной роли импотента - холостяка, в которую загнали его жизненные обстоятельства. По всему выходило, что Тошкинский эгоизм оказался причиной гибели самого дорогого после родителей человека на свете.

- Что? - хрипло спросил Тошкин и зажмурил глаза.

- Пожар. Без трупов. Вроде бы. Местного значения. На третьем этаже. По нашим сведениям, все были эвакуированы за полчаса до происшествия.

- Почему неуверенны?

- Да вроде тени какие-то мелькали. Говорят. Но пока борются со стихией - никто не замечен.

- Ладно, работайте, - Дима повесил трубку и медленно пошел к остановке. Осенний воздух мягко окутывал следователя томными мыслями о бренности всего земного. Девицы из "Плейбоя" напоминали, что жизнь - ничего себе штука. А так, как говорили ныне блатные и приблатненные - по жизни хотелось к Наде. В крайнем случае, он готов был даже получить по морде. За равнодушие и непрофессионализм, проявленный при встрече с подозреваемым. Или кем? Или жертвой?

"Тебе будет лучше, если ты встретишься со мной как можно скорее". Тебе будет лучше - это угроза? Предупреждение? Забота? Шантаж? Или так - развод заграничных лохов? Тогда почему без фамилии, телефона, адреса? Ладно, разберемся. Если будет нужда.

Подошел автобус. Полный, грозный и готовый выплюнуть остаток человеческого материала на грязный асфальт. Держи карман шире - Тошкин ловко взобрался на подножку и мягко раздвигая плечами пассажиров, вырулил к окну.

"Домой, быстрее домой. Быстрее домой, - напевал чукотскую песню о родном кабинете Тошкин и удивился знакомой машине, что одиноко торчала у Григорьевского кладбища: "Ишь ты, сентиментальные какие. Без репортеров обошлись. На встрече с папой." Неприязнь к Чаплинскому вдруг сменилась глубокой обидой - если из-за него взорвали Надю, то лучше его прямо здесь и посадить. Прыщ на ровном месте. Ревизор. Привет ему из Тель-Авива.

Уже из своего кабинета, немного успокоенный, Тошкин позвонил Наде. Молчание было ему ответом. Но по сводке - жертв пожара не было. Оставалось надеяться, что Надя не слилась с пламенем и не улетела в дальние края, как Мавка - Василиса.

Предстоял ещё разговор с шефом и треклятая сводка. И от того, и от другого воротило, как от водки, которая, наконец, взыграла в ( желудке. Димина мама говорила: "У тебя, дружок, позднее зажигание". Очень может быть.

К вечеру Надя не появилась. Тошкин тревожно посматривал на телефон до тех пор, пока он не взорвался нахальным треском.

- Дима, я не понял, ты работаешь или дурью маешься, - раздался недовольный голос шефа.

- Работаю. Записывайте. Пьяная драка на Петровке. Участники - рабочие металлургического комбината, находятся в платном вытрезвителе по месту жительства.

- Сколько ж это удовольствие стоит? - хмыкнул неравнодушный к спиртному шеф. А будешь тут равнодушным. Жизнь рушится и скрипит - спирт удерживает и сближает. А там - мало ли что...Хотя, конечно, положение не обязывает.

- Эквивалент двадцати долларов.

- Потянем. Дальше. Дальше давай. Пьяная драка ни к чему.

- Мальчишка пятнадцати лет обнаружен с наркотическим отравлением на площади Ленина. Скончался по дороге в больницу. Бомжиха - отравление денатуратом, перелом основания черепа, умерла в больнице, в отделении интенсивной терапии.

- Бомжиха? - неуверенно переспросил шеф.

- Так точно. И ещё пенсионер. Ветеран войны и труда - сбила машина. Водитель скрылся. Насмерть. Группа на выезде.

- И все? - разочарованно протянул начальник. - И все?

Нет, он хотел, чтобы по поводу Чаплинского разразилась настоящая война. Идиот, что ли? Тошкин посмотрел на циферблат. Десять ноль четыре. Ничего себе, засиделся над сводками.

- Дальнейшие указания? - Дима тревожно смотрел в окно, понимая, что для него день ещё не кончился. Ох, как не кончился.

- Ты знаешь, старика проверь на всякий случай. И бомжиху. Учитывая народнические настроения приезжего. И по поводу академии - там что? Глупости или теракт?

- Пожар, - уточнил Дмитрий Савельевич.

- Бывает, - согласился шеф. - Не по нашему ведомству. А этих проверь. Мало ли.

- Слушаюсь, - звонко отрапортовал Тошкин и уныло посмотрел на телефонную трубку.

Ты ничего и никогда не делал в жизни сам - вот и вся философия. Текучка - одно слово. Текучка. А для звездности нужна праздность. Кстати, тюрьма - очень хорошее место для прочищения мозгов. Может, следует кого-то туда отправить?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.

Предположим, не такой уж оглушающий и катастрофический. Судя по всему, взрывали петарды где-то в непосредственной близости от нашей кафедры. Происки сгдэшников подучили реальное подтверждение. Я даже прониклась уважением к разведческому чутью Мишина. И ещё бы не проникнуться, когда его рука мягко придерживала меня за талию, а ботинок военного образца впивался в щиколотку. Взрывы прекратились также неожиданно, как и начались, но в воздухе отчетливо запахло жареным - не то шашлыком, не то тайными протоколами наших заседаний.

- Искра, - прошептал Мишин, оставаясь лежать на полу, на мне и на Танечке. - Будет пожар.

- Я же говорила - надо эвакуироваться, - жалобно пропищала лаборантка.

- Давайте не будем обсуждать приказы и уже принятые большинством голосов решения, - скомандовал Мишин и вскочил на ноги. - Анна Семеновна, Татьяна Ивановна, дайте Виталику нашатыря, пока я не дал ему пинка и в бой.

- Кстати, действительно пожар, - Анна Семеновна как ни в чем не бывало отряхнула юбку и указала преподавательским перстом на кучку занявшейся огнем бумаги.

- Чем хуже, тем лучше, - Мишин подхватил лозунг большевиков, Танечку и ринулся по коридору. - Брать будем только хорошие стулья. И столы, если дотащим. И перенесите очаг пожара куда - нибудь в сторону. К туалету, что ли. Виталий Николаевич, кому сказано.

- Есть, - прошептал Виталий бледными губами и приготовился снова упасть в обморок.

- Есть, не есть. А Вы, Надежда Викторовна, ступайте на занятия. У Вас сегодня две пары в соседнем корпусе. Черный ход налево по лестнице.

- Но... - попыталась запротестовать я, понимая что партизанского стажа у меня, конечно, маловато. - Но...

- Учебный процесс, - Мишин развел руками и по - отечески хлопнул меня по мягкому месту. - Завтра с утра - кафедра. Ректору - шестьдесят. Юбилейные торжества и наше участие в них должны быть безукоризненными.