Вел он себя соответственно. Как единоличный, недемократичный правитель, тиран и эгоист. Но пойми, Жаннет, в те времена это была нормальная практика жизни. В стране царил беспорядок. Общегосударственных законов не имелось. И богач, и простолюдин поступали по принципу «кто во что горазд». Вельможи вели себя как царьки в пределах поместья. Сами устанавливали законы, сами следили за их исполнением. Будучи болезненно-подозрительными, друзей не заводили, от родственников держались подальше. Опасались предательства, которое могло стоить головы. В междоусобных конфликтах рассчитывали только на себя.
Нашему барону де Лавалю, как богатейшему дворянину, следовало проявлять двойную осторожность. Окруженный тайными завистниками и открытыми недоброжелателями, он чужаков в своих владениях не терпел. Принимал за вражеских шпионов. Приказывал свите не церемониться с незнакомцами.
Потому жители деревень в окрестностях Тиффожа опасались лишний раз попадаться господину на глаза. Любого могли схватить его подручные молодцы. Без объяснений-извинений заставить работать. Или платить дань. Или избить для собственной тренировки и чтобы знал на будущее. А женщин…
– Ну, тут понятно. А дети при чем?
– Детей как раз очень охотно привечали, особенно мальчиков. Приглашали зайти в замок под предлогом петь в хоре – для развлечения хозяина. Частенько туда попадали бездомные, брошенные, из бедных семей. После того, как скрывались за воротами крепости, следы их терялись. Что, собственно, послужило основанием для начала разбирательства.
– Так ты отрицаешь участие барона Синей Боро… то есть де Рэ в кровавых оргиях с примененем педофилии, некрофилии и гомофилии заодно? Не веришь пословице – нет дыма без огня? – принялась Жаннет выспрашивать, сев на любимый конек – любопытство. Посмотрела на друга строгим взглядом, будто оппонент на защите кандидатской, начавший ученую дискуссию.
– Сейчас трудно разобраться, – не совсем уверенно ответил Жюль оппоненту-Жаннет. – Пословица тоже может ошибаться. Фактов против барона нет. Только сплетни и предрассудки. Точно знаю одно: на войне он показал себя как рыцарь, герой и патриот. За что заслуживает уважения. Конечно, у де Рэ имелись отклонения… в смысле ориентации… За которые сейчас не судят. Мой личный приговор: невиновен по всем пунктам, – убежденно закончил он.
Девушка испытующе взглянула на друга. Пришла мысль: а ведь она не так хорошо знает Жюля, как предполагала до того. Кажется, у него есть тайное увлечение, о котором он до сих пор молчал. Насколько оно серьезно?
– Скажи честно. Владелец Тиффожа – твой кумир?
– Ненавижу это слово. Означает униженное поклонение. К тому же «кумир» – громко сказано. У меня к его личности давний интерес. Не поверхностный, как фаната к идолу. Более глубинный, желающий проникнуть в тайны психологии неординарного человека.
– Потому ты его защищаешь?
Жюль помолчал. Никогда не задумывался. Защищает он его или только пытается объективно разобраться?
У Жаннет не было времени на его раздумья. Не терпелось сообщить свое видение ситуации:
– Понимаю, дорогой. Барон впечатлил тебя подвигами, совершенными во славу родины. Воспринимаешь его чисто эмоционально – как выдающуюся личность. Не хочешь признавать недостатки, которые портят идеальную картинку. По принципу: на солнце не должно быть пятен, на предмете поклонения не должно быть марающих деяний. Правильно я сформулировала психологическую подоплеку?
– Пожалуй, да.
– Ой, интересно! А как все началось?
– Началось с детства. Я был впечатлительный. Когда прочитал ту самую страшную сказку о Синей Бороде, несколько ночей не мог спать. Как ни странно – не от страха. А от…
Жюль пощелкал пальцами, подыскивая слово.
Не нашел.
– От того, что тогда не смог бы описать. Это было странное ощущение. Чуть ли не восхищение, что ли. Пойми правильно: восхищение не преступлениями, а силой характера. Внутренней независимостью. Решимостью поступать неординарно. Отвагой быть не как все. Следовать собственным побуждениям, а не предписанным в обществе правилам. Не обращать внимание на чужое мнение, не бояться испортить репутацию…
Дальше автор продолжит рассказ от себя. Чтобы осветить вопрос в подробностях, которых Жюльен сам про себя не знал. Или знал, но не желал разглашать как сугубо интимные.
Восхищение героем-злодеем с возрастом не пропало. Оно осело в подсознании, подпитывалось каждой новой информацией, которую удавалось заполучить. Когда Жюль узнал, что у Синей Бороды существовал прототип, который вдобавок – жил неподалеку, снова не спал. Думал: надо обязательно там побывать.
Желание вскоре осуществил. Получилось удачно: за успешное окончание очередного школьного года получил от родителей в награду новый велосипед и разрешение на путешествие. Отправился в тот же день – от Машкуля до Тиффожа меньше часа ехать.
Существует стереотип мышления: злодеи живут в подземельях, герои – во дворцах. Поддавшись ему, Жюль ожидал увидеть в Тиффоже нечто грязно-отталкивающее. Типа закопченной пещеры неандертальца с разбросанными по полу костями обглоданных людей.
Увидел совершенно противоположное. Романтичное, в стиле «декаденс» – живописные развалины, заросшие зеленью.
Крепостной комплекс располагался на холме и выглядел типично для средневековья. Стены с мощными бастионами окружали территорию, внутри – башня замка в виде шахматной ладьи. Бойницы-щели вместо окон. Дорога к воротам – узкая, крутая, неудобная для тех, кто задумал напасть.
Когда-то замок выглядел внушительно, сурово и неприступно, одним видом отбивая охоту захватить его силой. Теперь находился в плачевном состоянии, но ничем не напоминал первобытную пещеру людоеда.
Посещение крепости стало для юного Жюльена воплощенной мечтой. Он облазил каждый камень, осмотрел каждую сохранившуюся комнату. Заглянул в каждый закоулок, коридор, подвал и винный погреб. Прошелся по стенам, пробежался по лестницам. Наконец, взобрался на башню, откуда обозрел окрестности.
Поистине идиллические открывались оттуда виды. Бесшумно текла река – точно извилистое зеркало, отразившее чисто-голубое небо. Мирно паслись овцы, кудрявыми облачками рассыпавшись по луговой траве. По пологим береговым склонам расселись дома деревушки, покойно дремлющей в окружении садов и лесных островков.
Нет, осознал тогда юный Жюль, посреди столь невинной, нереально идеальной картины не мог родиться и воспитываться будущий маньяк. Это не вяжется на уровне ощущений, которые в психологии главные. Сдвиг произошел позднее, в зрелом возрасте. Душа его совершила ошибку, только когда именно? И совершила ли вообще? Вот что стоило выяснить в первую очередь.
Во вторую – справедлив ли был суд, обвинивший владельца Тиффожа в самых отвратительных преступлениях, которые в силах придумать человеское воображение.
8.
Идея-фикс увлекла Жюля – разобраться в феномене Жиля де Рэ, барона де Лаваля.
Провести собственное расследование – непростая задача, осложненная сроком давности. Что делают, когда обстоятельства предполагаемого преступления неясны: вещественные доказательства отсутствуют, свидетели умерли, место события потеряло первоначальный вид?
Бросаются на штурм библиотек.
Оказалось, тема горячая, волнующая историков до сих пор. Книг – огромнейшее число, но оно не обрадовало нашего психолога-детектива. Все они были созданы по методу «кто-то что-то сказал, а я записал и от себя добавил». Жюль искал другое – непредвзятый рассказ, основанный на подлинных документах, свидетельствах современников.
Кто ищет, тот найдет – пословица неустаревающая. В руки попалась одна оригинальная книжица – под названием «Реквием по барону де Рэ».
Она привлекла внимание тем, что отступала от негативного мнения в отношении героя. Выделялась оправдательной интонацией в общем хоре проклятий. Подвергала сомнению слухи про ужасы, творившиеся в крепости Тиффож. Делала попытку непредвзято рассказать о благородном рыцаре, каковым барон являлся несомненно.
Эта книга – результат архивных изысканий, для удобства чтения оформленный как художественная повесть. Автор – политически и религиозно незакомплексованный философ Жорж Бордоно. Он описал де Лаваля по преимуществу положительными красками. И оказался в том чуть ли не единственным из всех сочинителей, затронувших тему его печальной судьбы.
Вступление гласило: «Барон жил как преступник, а умер как святой». После прочтения книги Жюльен в том убедился. Сделал для себя первый вывод: де Рэ несправедливо оболгали в истории.
На самом деле барон был истинным патриотом Франции, рисковавшим жизнью на полях сражений. Ближайшим сподвижником и советником Жаны Д’Арк. Негодяя она бы рядом не потрепела. На войне познается глубинная сущность человека. В соратники берут лучших друзей, на которых можно положиться. Без взаимопонимания – смерть. Жанна приблизила к себе де Лаваля, значит – доверяла. Разве можно найти лучшую рекомендацию?