Читать интересную книгу Саламандры: Омнибус - Ник Кайм

Саламандры были малочисленным орденом, их практически полное уничтожение во время одного из худших злодеяний Ереси, когда они были преданы своими бывшими братьями, чувствовалось даже спустя десять тысячелетий. Тогда они были Легионом, теперь же их было всего восемьсот Астартес. Прием рекрутов был медленным, что только усугубляло низкую боевую мощь ордена.

Без апотекария и его огромных медицинских навыков, наиболее серьезно раненные из Третьей Роты Кадая остались бы без помощи, что в дальнейшем снизит их боевую эффективность. Что еще хуже, генетическое семя погибших в бою осталось бы не собранным, потому что только Фугис обладал знанием и способностью безопасного извлечения этих прогеноидов. Именно через эти органы и проектировалось будущее космических десантников, позволяя поверженным воинам служить ордену даже в смерти.

Понесенные Третьей Ротой потери затем станут постоянными с потерей апотекария — мрачное событие, повергавшее Кадая в дурное настроение.

— Как только прибудут подкрепления, мы пойдем на новый приступ города, — бушевал он.

— Нам следует обрушить на них всю мощь роты. Тогда эти еретики сломаются, — заявил Цу’ган, сжимая кулак, чтобы подчеркнуть свою страстность.

Он и Дак’ир сопровождал Кадая с линии фронта, оставив там сержанта-ветерана Н’келна для организации войск. Капитан отстегнул боевой шлем, чтобы снять его. Белый гребень волос Кадая был влажным от пота. Его глаза горячо пылали, излучая гнев.

— Да, они узнают, что Саламандры легко не сдаются.

Цу’ган дико усмехнулся на это.

Дак’ир думал только о братьях, которые были уже потеряны, и о тех, которым предстоит погибнуть в следующем упрямом штурме. Предатели закрепились, и их было очень много — без огнеметов, чтобы выбивать их из засад и других ловушек, захват Кирриона станет тяжелым делом.

Затем произошло нечто, что в корне изменило воинственные планы капитана относительно мести. В дальнем конце площади Аереона сквозь дым и пыль начали выходить фигуры. Они вылезали из укрытий и с опущенными от отчаяния плечами волочили ноги к Саламандрам.

Глаза Дак’ира расширились, когда он увидел, сколь много их там было.

— Выжившие… гражданские Кирриона.

— Открой его, — проскрежетал драконий гигант. По его чешуйчатым доспехам текли жуткие энергии, отбрасывая во мрак резкие вспышки света. Он и его воины достигли подземного металлического зала, заканчивающегося огромным порталом из тяжелой пластали.

Вперед вышел еще один великан, носящий пластинчатые доспехи из красной чешуи. Из воздухораспределительной решетки в его рогатом шлеме текли струйки дыма. Тишина внешнего хранилища была нарушена шипящим потрескивающим вздохом прежде, чем рогатый воин выпустил яростную струю пламени. Она с диким ревом вырвалась из пластинчатой решетки, поглотив двери хранилища.

Укрепленные пласталевые двери за секунды потемнели и начали таять, слои плавящегося керамита стекали, прежде чем адамантиевая пластина двери сама не запылала раскалено-белым светом и превратилась в расплавленный шлак.

Воины быстро прошли через туннель для маг-трамваев, сильно углубившись в незнакомые коридоры Кирриона. Никто не видел их приближения. Их лидер убедился, что после ранней бойни свидетелей не осталось. После почти часа пути, они достигли своего назначения. Сюда, в подземелья города, не могли проникнуть облака водородного газа. Они были далеки от поля боя, и продолжающиеся в отдаленных районах Кирриона сражения казались приглушенными и далекими сквозь многие слои рокрита и металла.

— Оно здесь? — спросил третий воин, когда рваный проход в хранилище остыл, его голос был подобен потрескивающей магме. Внутри находились сотни крошечных сейфов, в которых аристократия Стратоса могла хранить то, что считала наиболее драгоценным. Никто не мог знать об артефакте, безвредно лежавшем в одном из этих ящиков. Даже увидев его, немногие бы поняли, для чего он был нужен и какими ужасными разрушительными силами обладает.

— О да… — ответил жуткий воин, закрывая алые веки и потянувшись к своей силе. — Оно именно там, где он и говорил.

Массы отчаявшихся взлохмаченных стратосцев тащились на площадь Аереона.

На большинстве из них висели лохмотья, остатки одежды, которая была на них, когда культисты взяли город. Некоторые сжимали разодранные лоскуты опаленных пожитков как последнее напоминание об их прошлой жизни в Киррионе, теперь бывшее не более чем пеплом. Многие прикрывали лица полосами грязной ткани или рваными шарфами, чтобы уберечься от удушающих водородных газов. Еще у одних были изношенные респираторы, которыми они делились с другими; маленькие группки по очереди надевали кислородные маски. Водород не настолько вредил Саламандрам, их мультилегкие и оолитические почки работали совместно для отделения и откачки токсинов, таким образом позволяя им нормально дышать.

— Весь город парализован ужасом… — сказал Ба‘кен, когда из его лица вынули очередной кусочек осколка. Опершегося на стену периметра могучего Саламандру проверял брат Эмек, у которого были начальные познания в полевой хирургии. Боевой шлем Ба’кена был уничтожен при взрыве, как и его любимый тяжелый огнемет. Когда воина отбросило сквозь стену, ее куски впились ему в плоть.

— Это всего лишь первые из них, — ответил Дак’ир, с жалостью наблюдая за устало бредущими выжившими людьми, проходившими мимо часовых Саламандр.

Площадь Аереона постепенно заполнялась. Дак’ир смотрел вслед несчастным беднягам, которых стратоский авиакорпус плотной толпой уводил к воротам Кирриона. Отсюда ему были видны работающие на холостых оборотах машины бронетанкового батальона, готовые к транспортировке выживших через небесный мост в относительно безопасный Нимбарос. Забрали уже почти сто человек, но еще больше сгрудилось на площади, пока солдаты авиакорпуса пытались навести порядок.

— Зачем показываться именно сейчас? — спросил Ба’кен, кивнув Эмеку, который вынул все выступающие осколки и теперь собирался уходить. Раны уже заживали — клетки Ларрамана в крови Ба’кена ускоряли свертывание и рубцевание, и вживленная в мозг оссмодула способствовала быстрому срастанию костей и регенерации.

Дак’ир пожал плечами.

— Полагаю, что отступление врага для закрепления на уже захваченных землях одновременно с нашим прибытием, должно быть оживило их. Заставило потянуться к спасению.

— Мрачное зрелище.

— Да… — согласился Дак’ир, внезапно потеряв ход мыслей. Война на Стратосе обрела теперь абсолютно новое обличье — не то, что связано проволокой и обезображено заразой, но то, что молит об избавлении, которое отдало все, что можно было отдать, лицо, бывшее обычным, невинным и напуганным. Насмотревшись на плетущихся мимо несчастных людей, сержант осмотрел остальную часть лагеря.

Стена периметра формировала своего рода пограничную линию, отделявшую территорию Саламандр от земель, удерживаемых «Культом Правды». Кадай был непреклонен насчет того, что они будут держать оборону именно здесь. Пара орудий «Громовой огонь» патрулировали периметр на лязгающих гусеницах, их сервомоторы жужжали, когда технодесантники прогоняли пушки в разных режимах стрельбы.

Брат Аргос прибыл на площадь в течение часа, приведя с собою артиллерию и братьев технодесантников.

Больше подкрепления уже не будет.

В верхней атмосфере Стратоса бушевали свирепые бури, вызванные наслаиванием низкого термального давления, исходящего из богатых хлором океанов. Спуститься с помощью «Громовых Ястребов» не представлялось возможным, и на всех внепланетных системах связи царили сильные помехи. Кадай и Саламандры, предпринявшие начальную планетарную высадку, теперь остались одни — факт, который все они приняли стоически. Их количества должно было быть достаточно.

— Сколько наших павших братьев уйдет в долгую тьму? — оторвал Дак’ира от размышлений голос Ба’кена. Большой Саламандра смотрел на медконтейнеры с мертвыми и тяжелоранеными, рядами расположенные в дальнем конце стены периметра.

— Надеюсь, меня не постигнет подобная участь… — шепотом признался он. — Быть погребенным в дредноуте. Существовать без ощущений, с поблекшим вокруг меня миром, вечно пребывая в хладном саркофаге. Пусть лучше бы меня унесли огни битвы.

— Служить ордену вечно — большая честь, Ба’кен, — сделал замечание Дак’ир, хотя его упрек был мягким.

— В любом случае, нам неизвестно, что с ними станет, — добавил он, — кроме мертвых…

Павшие воины Третьей Роты ожидали транспортировки в Нимбарос. На борту "Огненной виверны" они будут в безопасности, пока не стихнут бури, и «Громовой Ястреб» сможет вернуться на «Гнев Вулкана», где их погребут в пиреуме ударного крейсера.