подергивающимся уголком рта уставился на Аота.
— Вы все, отойдите оттуда. — сказал он.
— Нет, — ответил Аот. — Не по твоему приказу. Это не Агларонд, и здесь у вас нет полномочий. Если кто—то и имеет их здесь, то это вождь клыка – по крайней мере, до тех пор, пока не приземлится Манган Урук.
Вандар выпрямился.
— Да, — сказал он. — И я говорю, что мы должны выяснить, кто совершил это безобразие, а не ссориться между собой.
— Ладно, — отрезал полуэльф. Он повернулся к своим людям. — Мы пройдем в лес. Посмотрим, что сможем найти.
Когда наездники на грифонах двинулись дальше, а их звери пошли рядом с ними, словно верные гончие, Аот кивнул Вандару.
— Спасибо, что поддержали меня. — сказал он.
Берсерк пожал плечами.
— Мы договорились, что пока будем помогать друг другу, — ответил он. — Я так понимаю, Фолькер Дульсаэр тебя не любит.
— Это его имя? — спросил Аот. — Однажды я разорвал контракт с Агларондом и вместо этого сражался на стороне его врага. Думаю, он этого не забыл.
— И тебе не стыдно в этом признаться? — усмехнувшись, спросил Вандар.
— Ты ничего об этом не знаешь, — ответил Аот. — И вообще, это не имеет никакого отношения к тому, что произошло здесь. Давай попробуем разобраться в произошедшем. Расскажи мне об этом дереве.
Аот указал своим копьем на соседнее дерево.
Это был высокий старый дуб, и Цера вздрогнула, увидев его нынешнее состояние. Кора отслаивалась, а заболонь покрылась пятнами черной слизистой гнили. Голые ветки искривились в неестественных формах, напомнившие ей изгибы тел мертвых хатран.
Вандар нахмурился.
— Вот почему это место было священным, — сказал он. — Причина, по которой ведьмы жили здесь. В дереве жил мудрый старый дух. Если дуб был убит — что, судя по всему, и случилось — погиб и телтор.- Он протянул руку и коснулся своего сердца, что Цера восприняла как знак почтения.
— Значит, смысл всего этого был в осквернении. — сказала она. Эта мысль заставила мышцы ее шеи напрячься от гнева.
— Осквернения и грабежа, — сказал Аот. — Сомневаюсь, что все три женщины умерли без палочки или посоха в руках. Да и хижины разграблены.
— Чего я не вижу, — сказал Вандар, — так это явных следов кого бы то ни было, кроме хатран и лисы.
— Я тоже это заметил, — сказал Аот. — Есть заклинания, стирающие человеческие следы, но через какое—то время их сила иссякает. Значит, агларондцы думают в верном направлении. Если мы сдвинемся с этого места, может быть, мы сможем найти след. Цера, останься со мной.
Она фыркнула.
— Я думаю, что доказала, что могу позаботиться о себе.
— Ну, ты оставила свою булаву и щит на седле Джета, — сказал Аот. — Я понимаю, что у тебя все еще есть твоя магия, но все равно держись за меня.
— Да, капитан. — ответила она улыбаясь.
Сначала они не нашли ничего, кроме мертвой, гниющей совы, возможно убитой случайной атакой того врага, который убил хатран, лису и священное дерево. Но тут Аот увидел темное пятно среди сплетения корней, за которым виднелся заснеженный бугор.
— Дыра, — сказал он. — А бугор за ней — какой—то старый памятник. Видишь, где каменная кладка проступает сквозь заросли и снег?
— Нет, — сказала Цера, — но я уверена, что она есть. Что—то вылезло из дыры или заползло в нее?
— Этого я не могу сказать. Есть ли шанс, что я смогу убедить тебя остаться здесь?
Она прошептала молитву и провела рукой по дуге. Золотое сияние пробежало по ее желтой перчатке. Теперь если она войдет в темноту, её кожа засияет от поглощённого солнечного света.
— Тогда держись поближе. — сказал Аот. Он опустился на живот и прополз сквозь корни.
Спустя какое—то время его голос позвал её:
— Я нашел лестницу. — крикнул он.
Когда Цера проползла сквозь корни, она увидела крутые узкие ступени, спускающиеся во тьму за пределы досягаемости ее магического свечения. Куски камня и грязи усеивали верхние ступеньки. Она предположила, что когда—то вершину лестницы покрывала плита, возможно, присыпанная землей, скрывающей её. Но что—то — возможно, просто временя или медленное упорство растущих корней — сломало её.
— Готова? — спросил Аот, понизив голос.
— После тебя. — ответила она.
Удерживая копье поднятым, он направился вниз. Она последовала за ним.
Ступеньки привели их туда, где один каменный проход изгибался вправо, другой изгибался влево, а третий тянулся прямо вперед. Стену усеивали ряды квадратных плит, каждая из которых была украшена иероглифами, которые Цера не могла прочесть. Но кое—где таких табличек не было, только пустые отверстия, за которыми были пустые отверстия, заросшие грибами.
— Это склеп. — сказала Цера.
— Думаю, да, — сказал Аот. — Старый, то ли Нар, то ли Роматари, то ли чей—то другой, я не знаю. Остерегайся стражей и ловушек.
Да, но, как оказалось, ей не стоило беспокоиться. Если у мертвых когда—либо и был страж, то он давно покинул свой пост или рассыпался в прах. Точно так же и механизмы – если они и должны были сбросить грабителя в яму или пронзить его лезвиями, то ныне безнадежно заржавели.
Склеп оказался круговым, с двумя боковыми проходами, пересекающимися в центре, как спицы колеса. В этом центре на пьедестале стоял саркофаг с изображением спящего человека в чешуйчатых доспехах и странной зазубренной короной.
Аот осмотрел его, затем пожал плечами.
— Если его недавно открывали, то я не могу сказать это с уверенностью.
— Так что у нас есть? — спросил Цера. – Хоть что—нибудь?
— Насколько я вижу, ничего, — ответил он. — Здесь ничего нет, и нет выхода, кроме того, через который мы вошли. Также стоит полагать, что ведьмы знали о склепе и не беспокоились о нём. Так что, по всем признакам, он не имел никакого отношения к нападению.
— Тогда давай вернемся и посмотрим, не нашел ли кто—нибудь еще что—нибудь. — сказала она.
— Хорошая идея. — Ответил он, направляясь к проходу, ведущему обратно к лестнице. Внезапно он развернулся.
Ее сердце забилось быстрее, и она посмотрела туда, куда он смотрел.
— Что? – Спросила она.
Он указал копьем.