И, поднявшися с лавки промолвил:
«Братья крови, решит наше дело
Встреча в поле с врагами венетов.
Здесь я полностью с вами согласен,
Я — за битву жестокую, злую.
Лишь блестящая наша победа
Отодвинет на долгое время
Натиск тёмных на отчие земли.
Но сказать полководцы я должен,
Что разбить латинян будет трудно,
К ним идёт подкрепление с юга:
От германских границ — готы, франки,
С ними саксы и кнехты из Вены,
И везут они к нашим твердыням
На специальных дубовых повозках
Камнемёты и амфоры с зельем,
От которого плавится камень.
Так что надо спешить нам с победой,
Чтобы войско, идущее в помощь,
Не успело добраться до моря,
И пополнить собою остатки
Сил папистов, стоящих у вала.
Время наше пришло — собирайтесь,
Дайте знать и боярам, и воям,
Пусть готовятся к яростной сече,
Каждый павший — Ирия достоин»
Так сказавши, Никлот встал и жестом
Сделал знак, отпуская сидящих,
Но остались на лавках дубовых
Братья духа союза венетов.
Они молча с улыбкой смотрели
На стоящего старого князя
И совсем не спешили к воротам
Выполнять наставления старца.
Князь венетов, подняв свои брови,
С удивленьем смотрел на сидящих,
Силясь разумом воина и князя
Угадать мысли в зале сидящих.
Наконец он спросил, что волнует
Полководцев земли Светорусской,
Почему среди первых и равных
Он не видит ответного жеста?
Что случилось, что скрыто за маской
Их молчания и ожиданья?
И услышал от князя карелов,
Что решили союзники вечем
Власть отдать над войсками и флотом
Седовласому славному вену,
Охранителю древних традиций
Процветающих градов Поморья,
Полководцу и князю Никлоту.
После слов Латикайнена твёрдых
Окружили князья ободрита
И склонились в старинном поклоне,
Сбросив шлемы булатные наземь.
«Князь и брат наш, — сказал с расстановкой
Твердослав воевода Смоленский, –
Не взыщи, что ответственность сняли
Мы с себя перед яростной битвой.
Нужен войску один полководец,
Этим армия будет сильнее.
Ты ж из нас самый старший и мудрый,
И тебе в этом деле виднее».
Услыхав о решении братьев,
Князь вгляделся в их светлые лица
И сказал с дрожью в голосе тихо:
«Если честно, хотел я молиться
Перуну, чтобы дал сердцу твёрдость,
Чтобы вы мне доверили войско,
Отнеслись к моей просьбе серьёзно.
Ведь мы все здесь заложники битвы,
А случилось, чего и не ждал я.
Низко кланяюсь вам, дети Солнца,
Дети нашей славянской победы!»
Так сказавши, Никлот сел на лавку,
Размышляя о том, что случилось.
Сердце пело — услышали Боги!
То, о чем он просил этим летом.
А князья, быстро выйдя из зала,
Поспешили к полкам своим славным,
Стали войско готовить к сраженью,
Как просил их об этом долг чести.
Старый мудрый Никлот, зал покинув,
Поднялся на Копорную башню
И оттуда с высокого вала
Осмотрел лагерь рыцарей шумный.
Он увидел шатры, и палатки,
И костры, где готовился ужин,
Также площадь, куда латиняне
Потащили сушняк и солому.
Было видно, что герцог готовит
Место тем, кто спешит по дорогам:
К ним на помощь по берегу Лабы.
И подумал старик: Что ж, хижане?
Доличане, ретарии Ретры?
Неужели иссякли их силы?
И пропустят они войско злое
По земле и своей, и лужицкой?
Неужели для красного слова
Лютичи той зимой собирались
Подойти своей армией смелой
На подмогу сидящим в Дубине?»
Мысль недобрая в душу закралась
Полководцу земли ободритов,
Что лукавит князь лютичей гордых,
Не торопится выступить вместе.
И теперь всё зависит от Бога
И от воли союзного войска.
С этой мыслью Никлот вниз спустился
И увидел волхва в платье белом,
Тот стоял на ступенях у башни,
Дожидаясь, когда полководец,
Своё дело военное кончив,
Подойдёт перемолвиться словом.
Князь Никлот по традиции древней
Знал, что жрец просто так не приходит,
Хочет Белый совет дать Никлоту,
Что-то нужное для полководца.
И поэтому вен быстрым шагом
Подошёл, и, приветствуя гостя,
В лоб спросил, что томит Велеслава,
Что заставило ночью безлунной
Идти в гости к уставшему князю
Ведуна из Велесова храма.
И услышал: «Пресветлый, премудрый
Ты для них — не для нас, так что слушай
И перечить не смей, завтра в битву
Ты отправишь за князя в доспехах
Кого хочешь — боярина, брата…
Горожанина, воя простого…
Это дело твоё, сам же встанешь
Во главе запасного порядка
И командовать будешь оттуда
Всеми силами братного войска.
Ты обязан сберечь воина Света,
Его имя Никлот — имя помни,
Не забудь его, князь своенравный
Нужен этот Никлот светлым силам
С головою — живым и здоровым,
Впереди у него труд нелёгкий,
Эта битва лишь только начало…»
Так сказавши, замолк волхв высокий,
Он смотрел на стоящего князя,
Дожидаясь, что скажет пресветлый,
И ответил ему князь венетов:
«Больно сердцу, что биться с врагами
Не придётся мне завтрашним утром.
Но закон есть закон — повинуюсь,
Как ты мне повелел, так и будет.
Видно, очень паписты желают
Старика уничтожить Никлота».
«И не только они, — волхв ответил, –
Потому и храни князя, витязь».
Лютичи
На поляне широкой и ровной
У ручья, что журчал среди камней,
В полдень встали,
Построившись спешно,
Для сражения сильные рати.
Над одной развевались знамёна
Со значками креста и распятья,
Над другой — синий флаг с ярким солнцем
И разводами златного цвета,
То собою закрыло дорогу
Войско лютичей верных союзу.
Оно встало железной стеною,
Отражая удар вероломный
Силы тяжкой пришедшей с заката.
Три державы в поход снарядили
Эту армию злого вторженья.
Она набрана была из немцев,
Генуэзцев, французов, фламандцев.
В ней достаточно было пехоты
Из пикариев жадных до крови,
Было много в ней конников смелых,
Знатных рыцарей сильных и гордых,
Что себя с малолетства ковали
На турнирах для трудных сражений.
Латинян раза в два было больше
Силы лютичей, ждущей сраженья.
И поэтому герцог из Берна,
Что командовал войском латинским,
Не продумав в деталях ход битвы,
Дал команду и двинулись рати
На друг друга с неистовым криком.
На мгновенье летящие стрелы
Солнце светлое тенью закрыли,
Копья бились в щиты и доспехи,
А секиры, мечи из булата
Довершать стали в сече жестокой
То, что начали стрелы и копья.
Над поляной поднялся столб пыли,
В нём кружились, качаясь знамёна,
Кони ратников павших давили,
Поражённые падали сами.
Пять часов шло сраженье на равных,
И не верил глазам своим герцог,
Лютичи от удара второго,
Перестроившись, вновь устояли.
И тогда повелел полководец
Обойти войско лютичей с флангов,
Но славяне в неистовой рубке
Сами стали вперёд продвигаться.
От ударов мечей, криков, ржанья
Помутнело сознанье паписта,
И не знал он, что делать с бедою,
Как от бешеных руссов отбиться,
Как построить опять свои рати,
Что попятились с поля сраженья,
И уйти от позора и плена,
Если ждёт латинян пораженье?
Между тем князь ретариев смелых
Дал команду засадным порядкам,
И обрушился из лесу в спину
На спесивые рати папистов
Конный полк лучших рыцарей Ретры.
Завязалась кровавая сеча,
Где её латиняне не ждали,
В этой давке погиб знатный герцог,
И его полководцы все пали,
А войска латинян разбежались,
Кто куда, только б ночь их укрыла.
Лютичи одолели в сраженье,
Помогла им небесная сила!
После битвы собрали ретари,
Доличане, хижане и сербы
Своих раненых воев-героев
И отправились к градам лужицким
По дорогам союзников сербов,
Через день погребли в битве павших
На кострах со щитами и пеньем,
И насыпаны были курганы
На поляне, где сеча кипела,
А потом, поделив справедливо
Скарб латинского битого войска,
Маршем двинулись в Дубин далёкий
К ободритам, державшимся стойко.
Лютобор, полководец доличан,
И ретариев добрый хранитель
Не жалел ни коней, ни повозок.
День и ночь шли на север славяне,