Сабрину давно не посещали подобные мысли. После разрыва с Эриком — ни разу, а ведь прошло почти три года. Эрик стал самой большой ошибкой ее жизни. Когда они были вместе, ей казалось, что все сложится прекрасно — и карьера, и брак. Потом она узнала, что с первого же дня Эрик лгал ей. Слишком поздно выяснилось, что он женат и его жена и ребенок живут здесь же, в Хьюстоне. По правде говоря, она была тогда совершенно раздавлена и едва не сошла с ума от такого вероломства. Она мечтала надавать ему по физиономии за все мучения, которые выпали ей и ни в чем не повинной семье.
Вся эта история давно канула в прошлое, и
Сабрина крайне редко вспоминала Эрика. Но боль от его наглой измены глубоко засела в ее сердце. С тех пор девушка смотрела на мужчин только как на будущих друзей и совсем не воспринимала их в качестве возможных любовников.
Сабрина отогнала неприятные воспоминания. Она не могла понять, почему в присутствии Дэмиена ее мысли все время путаются и устремляются в нежелательное русло. Единственное объяснение, которое приходило в голову, — это интригующая загадочность Виктора, ведь ни сама девушка, да и никто другой в редакции «Стар» ничего о нем не знали.
Пусть так, но разве это веский повод для проявления бурного любопытства? Виктор вполне может оказаться точно таким же, как Эрик, сомнительным субъектом, с которым лучше не иметь дела. И все же для начала Сабрина решила во что бы то ни стало выяснить, где ее новый шеф работал раньше. Если принять во внимание его вчерашние намеки, то он когда-то писал о преступности. Но почему нельзя было прямо сказать об этом? К чему такая таинственность?
А Виктор не сводил с девушки глаз. Его взгляд скользил по светлым волосам Сабрины и, опускаясь все ниже и ниже, уткнулся в красные туфли на высоченных каблуках. Ее сегодняшний наряд опять показался ему совершенно неподходящим для работы. По мнению Виктора, она выглядела просто вызывающе. И хотя платье было закрытым, все же подол находился слишком высоко, а пояс, перетягивающий тонкую талию, чересчур откровенно подчеркивал аппетитные формы.
Сабрина — это заветная мечта любого мужчины, ставшая явью, подумал Виктор. Он был уверен, что она меняет поклонников с той же легкостью, как другие меняют прическу. Почему у него сложилось подобное впечатление, он и сам не знал. Во всяком случае, он не замечал рядом с ней постоянного кавалера. Но разве может женщина с такой внешностью не иметь вереницы обожателей?
Размышляя, Виктор погружался взглядом в копну длинных золотистых кудрей, потом спросил:
— И давно у вас такие волосы?
Сабрина насмешливо посмотрела на него.
— Что вы сказали?
Никогда раньше Виктор не произносил своих мыслей вслух. Пунцовый румянец залил его лицо и шею, и немудрено: Дэмиен был явно раздосадован тем, что потерял над собой контроль.
— Волосы, — повторил он. — Они всегда были такими?
Девушка кивнула, недоумевая, чем вызван вопрос.
— Да. Хотя в колледже я просто ненавидела свои кудри и всегда их выпрямляла. Но довольно скоро я поняла, что прямые волосы мне не идут, и оставила их в покое.
Черт возьми, старина, подумал Виктор, с каких это пор ты стал проявлять внимание к дамским прическам? И вообще, когда в последний раз женщина вызывала у тебя неподдельный интерес? Давно, отметил он про себя. Очень и очень давно.
— А почему вы спросили об этом? — полюбопытствовала Сабрина. — Мои волосы вам мешают?
— Вовсе нет, я просто изумлен, как их много.
Сабрина засмеялась.
— Рада слышать. А то было время, когда они страшно лезли и я всерьез боялась облысеть. Видимо, от нервов. — Она невольно потянулась рукой к рыжеватым прядям Виктора и, не скрывая озорства, поддела: — А как обстоят дела у вас? Надеюсь, это не парик?
Неожиданно для себя Дэмиен захохотал, и собственный смех удивил его сильнее, чем вольность, допущенная Сабриной. Он давно забыл, что умеет смеяться. Но теперь снова вспомнил, как это бывает.
Не теряй бдительности, предостерег его внутренний голос, не поддавайся ее обаянию. В компании Сабрины Мартин ты за считанные минуты становишься другим человеком.
— Волосы у меня настоящие, и зубы тоже, — сухо сказал Виктор, мысленно гадая, какой еще каверзный вопрос его ожидает.
— Везет же некоторым. А у меня уже две коронки. Ужасно люблю сладкое, — пояснила девушка.
Они прошли через приемную и направились по коридору мимо комнаты, в которой размещался отдел новостей и где несколько штатных сотрудников обрабатывали самую свежую информацию. Дальше располагался производственный отдел, где верстались тексты, фотографии и рекламные объявления, а также макетировались газетные полосы. У Виктора возникло желание свернуть в одну из комнат — лишь бы не идти в тесный кабинетик, обрекавший его на соседство с Сабриной. Разве он сможет сосредоточиться, сидя рядом с ней? Да и хочется ли ему снова погрузиться в мир грабежей, изнасилований и убийств?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Они вошли в крошечный кабинет, и Сабрина, бросив сумочку в ящик стола, потянулась за кофеваркой.
— Пойду наберу воды, — сказала она и обвела пространство комнаты рукой. — Чувствуйте себя как дома.
Виктор взглядом проводил ее до двери и оглядел захламленное помещение. Слова Сабрины вызвали в нем целую гамму противоречивых чувств. Они вселяли надежду на то, что маленькая комнатка может действительно стать для него вторым домом, и эта мысль отчасти его согревала, но одновременно и усиливала тревогу. Какой бы милой и заботливой ни была Сабрина, он не вправе давать волю своим симпатиям. В противном случае он начнет опекать ее, а значит, и беспокоиться о том, что с ней происходит. Он будет переживать за нее, ведь при такой работе легко попасть в передрягу, из которой нет выхода. А вдруг случится так, что комуто станет выгодно, чтобы журналистка замолчала навсегда? — подумал Виктор и вспомнил Пита. Дружище Пит больше никому ничего не расскажет…
Когда Сабрина впорхнула в кабинет, Виктор уже включил компьютер и редакционные телефоны.
— Все в порядке? — спросила девушка, засыпая кофе.
Он не мог ответить ей честно. Иначе последовали бы расспросы. Сабрина Мартин пока не догадывается, что он много лет отдал криминальной хронике, и Виктор не собирался объяснять ей, почему он однажды оставил это занятие. Во всяком случае, в ближайшее время. И уж конечно, ей ни к чему знать, какие чувства она у него вызывает. Опустившись на вертящийся стул, Виктор положил ногу на ногу и произнес:
— Все отлично. Не волнуйтесь!
Хорошенькое дело! Рядом с ней теперь будет работать человек, которому не важно, о чем писать: ему что преступность, что сельское хозяйство — все едино. И он еще пытается ее успокаивать!