— Запах: чем меньше ты пахнешь — тем ближе подпустит добыча. И потом, это приятно, разве нет?
Дракон мог откровенно зевать, не считая нужным скрывать скуку на церемониалах, в которых был обязан принимать участие Соно, как наместник и принц. Ему не надо было разбираться в чиновничьем крючкотворстве, тем более, что принц знал — они все равно обратят все к собственной выгоде!
А бесконечное преклонение дракона перед совершенством просто поражало. В первый раз, заметив несколько необычную реакцию дракона на танцовщиц, Соно списал это на другое. Когда, повинуясь властному жесту принца и трепеща до самого кончика длинных шелковых рукавов, одна из девушек опустилась перед зачаровано взирающим на их танец Перлом, он спросил:
— Нравится?
— Да… — выдохнул дракон, восторженно следивший за переливами огня на камнях в подвесках к шпилькам в высокой прическе танцовщицы.
— Хочешь, она придет к тебе?
Девушка, едва ли старше самого дракона покачнулась. Наверняка она была бледна, но это скрывали три традиционные краски, положенные женщине: красный для губ, черный для глаз, белый для всего прочего.
— Нет… Она — бабочка… На бабочек — нужно смотреть…
Вздрогнул пристыженный принц. Вздрогнула танцовщица, решившись поднять на дракона удивленный и заинтересованный взгляд…
Точно такое же жадное, слегка удивленное выражение лица Соно увидел, когда мастер фехтования, его собственный учитель, демонстрировал владение саблями — две красавицы порхали и извивались в стремительном танце, подчиняясь направляющим их рукам… Дракон подался вперед всем телом, — только другое, драконье чувство позволяло ему сохранять равновесие… Перл жадно следил за малейшим движение кисти, полуоткрыв рот…
— Сейсиро, — обратился к наставнику принц, взмахивая ненавистным ему веером, лишним в этом климате, — Твое искусство, как и прежде не знает себе равных!
Мастер клинков преклонил колено и опустил голову.
— Научишь его своей науке? — поинтересовался принц, кивая в сторону дракона, сидевшего у его ног.
— ЕГО?!! — холодный режущий взгляд мастера метнулся вслед знаку принца Соно.
Соно не успел даже ощутить гнев, когда жесткая и шершавая ладонь дракона легла на его руку:
— Не надо! Я понял… — поднявшись, Перл поклонился мастеру по воинскому канону.
И ушел, не дождавшись следующего момента, когда лицо мастера станет озадаченным и смятенно-растерянным.
Что бы загладить неловкость, Соно отвел его в оружейную, где Перл совсем потерялся. Но под пристальным взглядом принца, дракон выбрал лишь одно, — кинжал-каму — драгоценный не столько отделкой, сколько качеством стали.
— Он твой… — только и мог сказать Соно, вознагражденный в ответ сияющим взглядом.
Счастливый Перл вертел его в пальцах не менее искусно, чем Сейсиро играл своими саблями.
Нет! Это была не жалость! Точнее — не только жалость…
Дружба? У него, Соно, никогда не было друзей, и он не знал такого понятия.
Кровные узы, наставничество, кровное братство в сражении — это он понимал… А того, что происходит с ним — нет!
Возвращавший силы дракон, с радостью сходился с ним… Он был быстр, как молния, и — неистовей Вьюги, о которой рассказывал! И даже сейчас дрался в серьез, в полную силу. Но — ему не хватало опыта в схватках с себе подобными обликом… Он знал об этом и охотно наверстывал упущенное, воспринимая бои с Соно необходимым уроком.
— Ты не монах, — заметил принц, в который раз удивленный силой и ловкостью, вдруг пробуждающейся в выглядевшем почти хрупким в свободных туниках драконе, — Или драконы тоже обучаются тайной системе Ци Гун?
Перл на мгновение задумался, потом кивнул, поняв вопрос:
— Специально нет. Но это просто! Когда сражаешься за жизнь — уже не думаешь о том, что ты можешь, а чего — не можешь!
— По-твоему, стоит сражаться только за жизнь?
— Но ведь жизнь — это самое ценное! — возразил Перл.
— А свобода? — вкрадчиво поинтересовался принц.
— Свобода — это и есть жизнь! — не задумываясь, ответил дракон.
Соно смотрел на него с какой-то тоской, непонятной ему самому. Ведь ясно же, что дракон не лжет. И Перл не мог не видеть, что захоти он уйти, Соно не стал бы его удерживать — во всяком случае, старыми методами кнута и решеток, — и почему-то именно это, похоже, побуждало его остаться. За чем? Этого-то Соно понять и не мог…
Он не мог понять что это, но это было нечто большее, чем то, что он привык вкладывать в понятие дружбы. Может любовь?
Ни раньше, ни сейчас принц Соно не питал склонности к хорошеньким мальчикам, и забавы, подобные тем, которыми ублажал себя его сводный брат, вызывали лишь презрение. Наоборот, его наложницам никогда не приходилось жаловаться на недостаток внимания.
Но он почти не расставался с Перлом, словно зная, что не смотря на всю его решимость и волю, удержать дракона ему все же не дано, — кто из них оказался приручен, кто из них сдался первым, и кто же все-таки победил?
Дракон, похоже, задавался теми же вопросами…
Может, это его еще и держало.
Соно испытывал страсть, похожую на безумие. Такое не могло оставаться не замеченным!
«Дракон поработил разум Его Высочества! Как не осторожно он смотрит в глаза дракона… Не смотрите! Так они забирают душу! Его Высочество больше и думать не о чем не желает, только возится с этой зловредной противоестественной тварью!» — шептались во дворце, а оттуда слухи ползли дальше за пределы провинции и до самого Императора.
Видано ли, что бы дракон разгуливал, где ему вздумается, да еще с кинжалом на поясе! Дракон должен быть мертвым! Или в клетке, в крайнем случае — на цепи, а не вести себя так, как будто он здесь хозяин! Даже немногословный и суровый главный ловчий однажды согласился, что игры с драконом заканчиваются плохо. Лишь один робкий девичий голосок, попробовал заикнуться, что дракон хороший, но он был не различим в общем гуле потревоженного улья.
Соно не желал ничего знать и слушать, считая это недостойным ни себя, ни дракона!
По весне неожиданно объявился любезный братец, якобы совершающий паломничество.
Скрипя зубами, как и всякий раз, когда ему приходилось встречать это подобие человека, пародию на мужчину, Соно развлекал принца по всем правилам любезного тона и требованиям этикета. Единственным исключением, разумеется, был Перл.
Дракон был рядом, успокаивая издерганные нервы принца своим невозмутимым видом — он и бровью не вел на замечания принца Листа относительно его особы, напоминания о цирке и клетке, косые беспокойные взгляды придворных.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});