— Вот, значит как! — цокает он и сбрасывает рюкзак на землю. — Вставай! — подходит он ко мне и хватает за руку. Я, что есть силы, выдергиваю ее и с плохо скрываемой злобой и обидой, ворчу:
— Ни за какие коврижки, понял?!
— Даже так?! Уверена? — стоит он надо мной, как отвесная скала.
— На все сто! — упрямо вскидываю я голову в его сторону.
— Ладно… — притопывает ногой Рома, осматривая местность. Мы остановились на небольшой открытой полянке, которая затесалась между деревьев. — Не хочешь идти, оставайся! — разрешает он мне. Я икаю от неожиданности.
— Чего?!
— Тогооо…
— Хмм!!! — только и хватает меня на эту фразу. Картинно отворачиваюсь от своего спасителя и спутника в одном лице.
— Хм! — передразнивает меня Рома и подбирает рюкзак. Уже одевая его, он оборачивается. — Не передумала?!
— Хм! — упрямо повторяю я.
— Ну, «хм», так «хм»! Наше дело предложить… — начинает подниматься он в гору. Я с каждым его шагом округляю свои глаза. Вскоре, они не помещаются в моем лице и практически, «вылазят из орбит».
— Рома! — кричу я. Он не оборачивается, но останавливается. — Если ты… ты… — запинаюсь я, не зная, что сказать. — если ты сейчас уйдешь, я буду сидеть здесь и громко петь! А пою я, Рома, очень громко, правда, при этом не попадаю в ноты! Слышишь меня?! — кричу я изо всех сил. Он все еще стоит, но не оборачивается. — Я буду приходить тебе во снах и петь! Понял?! — он ничего не говорит, а лишь продолжает свой путь. От злости и страха у меня перехватывает дыхание и я не в силах больше что-то произнести.
Через пару минут я остаюсь одна на поляне. Вокруг меня сгущаются сумерки. Красивые полевые цветы теперь кажутся уродливыми корявыми руками, которые тянутся ко мне. Я ежусь от холода и страха, но продолжаю упрямо сидеть. Делать нечего, надо петь! Мой репертуар прост и понятен каждому человеку. Я затягиваю:
Мой муж — арбуз,А я его дыня.Он меня вчера побил,А я его — ныня.
На мои вокальные потуги никто не обращает внимание. Хотя нет, вру! Птицы прекращают свое пение. Может быть заслушались, а может испугались. Но того, кто мне нужен, на горизонте нет. Я продолжаю завывать, теперь уже с нажимом:
Бьется пароход о сваи,Капитан кричит: Вперед!И такому раздолбаюДоверяют пароход!
— Орать не устала? — тихо раздается у меня над ухом сзади. В диком испуге, я разворачиваюсь и со всей дури впечатываю кулак в челюсть «незнакомцу». В моей голове проносится дикая мысль, что меня нашел Шахрукх! Так просто я ему не сдамся! — Ты чего?!?! — слышу я дикий вопль и узнаю в нем… Рому!
— ТЫ?! — еще не верю ему я.
— Я, я! — держится он рукой за щеку и оседает на землю рядом со мной. — Ну ты даешь! Петь — не умеешь, удар левой — поставлен… Что ты за девушка?! — притворно осматривает меня Рома. — Ты всех птиц в округе испугала. Я пока поляну со стороны обходил, так толпы лесных «беженцев» от кротов до медведей видел. — ухмыляется он, все еще не отпуская руку от лица.
— Больно? — пододвигаюсь я к нему. Аккуратно касаюсь своей рукой его руки. Он замолкает. Зрачки его становятся шире, глаза мутнеют. — Прости, я испугалась. Думала, что Шахрукх. — тихо сообщаю ему я. Он накрывает мою руку своей и легонько поглаживает ее.
— Это ты прости меня, я не подумал. — смотрит мне он прямо в глаза. Его губы приближаются к моим. Я чувствую его дыхание.
— Ты и вправду оставил меня? — задаю я ему вопрос. — Вот так просто взял и ушел?
— Никогда! — отметает он все мои сомнения, обнимая меня за плечи и притягивая к себе. — Я никогда не оставлю тебя. — мое дыхание ускоряется, ритм сердца учащается. — Разреши! — просит он.
— Что?
— Поцеловать тебя! — поясняет он мне. Он спрашивает разрешение! — Я не хочу напоминать тебе… — замолкает он на слове.
— Поцелуй! — разрешаю я. Его губы касаются моих, проводя по кромке. Я с готовностью отвечаю на его поцелуй. Он сжимает меня своими руками и тесно прижимается ко мне. Мое тело горит огнем, а руки изучают тело Ромы, стараясь запомнить его до мельчайших частиц.
* * *
— Надо идти, — нехотя отрывается от меня Рома. Его глаза горят, а руки отказываются выпускать меня. — надо. — повторяет он еще раз, скорее уже для себя, и поднимается на ноги. Меня он тянет за собой. — Не капризничай, Лера.
— Не буду. — смущенно прячу я глаза. Он улыбается и касаясь моего подбородка, заставляет посмотреть ему в глаза. — Ты такая милая, когда смущаешься, а…
— Что «а»?! — улыбаюсь я в ответ.
— А не горланишь эти частушки, — смеется он и отпрыгивает на метр от меня, уворачиваясь от моего кулака себе в грудь. — Нет, правда, поешь ты отвратно. Но, — вновь приближается ко мне Рома. Его рука обнимает мою талию и прижимает меня к его груди. — тебе можно простить все что угодно, ибо, ты сводишь меня с ума. И не только меня.
— О чем ты? — отряхиваю я себя от земли.
— О чем? — вновь идет впереди меня Роман, постоянно оборачиваясь и проверяя меня «в наличии». — Да, о том, что не только я хотел вызваться тебя сопровождать.
— В смысле?
— В прямом. Ребята даже хотели устроить между собой что-то типа жеребьевки.
— Серьезно? — не могу скрыть улыбку. — И как же ты победил?
— Победил не я, — у меня от удивления начинают лезть глаза на лоб. Рома поворачивается ко мне и видя эту картину, ухмыляется. — а мое красноречие и природное обаяние. Вот так!
— Ты самоуверенный! — догоняю я его и рушусь ему на спину. Он смеется и подхватывает руками мои ноги под коленками. Я взлетаю вверх и удобно устраиваюсь у него на спине. — А где рюкзак? — запоздало понимаю я, что этой важной составляющей нашего «похода» нет.
— Там, — машет куда-то вперед, во тьму, мне Роман. — я оставил его у одного дерева и обошел поляну, чтобы послушать, как ты дерешь слух и сердце обитателям леса.
— Ты опять! — шутливо пихаю его в плечо и чуть не сваливаюсь на землю. Рома меня практически выпускает из своих рук. — Ты чего?! — моему возмущению нет конца.
— Будешь пихаться, я тебя сброшу, — подтягивает меня обратно он, хватаясь обеими руками за мою задницу. — и сброшу сильно, со всей страстью! — подумав, добавляет он. Я еще сильнее и крепче цепляюсь ему за шею, обнимая ее своими руками.
— Долго еще? — бурчу я.
— Пришли. — скидывает меня со своей спины Роман. Я вижу у березы наш рюкзак. Он стоит одиноко и ждет нас. — Идем, поднимает его Рома. — здесь недалеко неплохое место есть, для ночлега. — мы двигаемся дальше уже в кромешной тьме. День, который насыщен событиями, закончен. Мои ноги гудят, а голова уже практически ничего не соображает. Только сердце бешено и неуемно колотится, каждую секунду напоминая мне о том, что рядом со мной находится Рома.