Читать интересную книгу Духовное пробуждение в России - София Ливен

Агнец нас привёл в вышний Иерусалим

И Своей кровью омыл.

Мы пребудем вечно в небесной славе с Ним,

Агнец нас кровью омыл.

Много лет спустя я имела радость ещё навестить 94-летнего Модеста Модестовича Корфа в Швейцарии, а через несколько месяцев присутствовать на его похоронах в Базеле. Там я тоже могла принести привет, но уже не из России, железный занавес лишал этой возможности. Пальмовая ветка - прощальный и благодарственный привет небольшой группы русских верующих, проживающих в то время в Лозанне, заменила родную ёлку. Я её положила перед открытой могилой и, обратившись к присутствующим, напомнила им слова, которые мы так часто слышали от него: "Он жив!" На его нагробном камне могли бы стоят слова: "Для меня жизнь - Христос". Вся его жизнь, его личность и его свидетельство говорили об этом.

В продолжение всей своей изгнаннической жизни и до глубокой старости покойный брат не переставал трудиться для своего возлюбленного Спасителя. Деятельность М.М.Корфа протекала сначала в Германии, а потом в Швейцарии. Он работал в тесном единении с известными в то время в Германии ратоборцами Христовыми. Многие из них, принадлежали к высшим кругам, имели большие возможности для служения Господу и являлись для многих примером. Благодаря их мужественному свидетельству и вере много душ пришло ко Христу. Генерал фон Фибан, основавший союз обращённых военных, вдова генерала Вальдерзее, в доме которой часто говорил граф М.М.Корф, дочь фон Блюхеров, организовавшая воскресную школу в Берлине и многие другие открыли путь для тружеников на ниве Господней в Германии. Как и у нас им приходилось бороться с косностью застывшей в обрядах религиозности. С этими воинами Господними выступал и наш брат граф Корф. Благодаря его детской вере и искренней любви к Спасителю его везде любили, а его забота о душах ближних была неиссякаема.

Последние годы жизни М.М.Корф провёл в Швейцарии, где он пользовался каждым представившимся случаем работы для Господа. Об одном из таких случаев я хочу рассказать. Однажды в Лозанне мы с нашим общим знакомым провожали М.М.Корфа на вокзал и, доведя его до перрона, распрощались с ним. Но, передумав, решили посмотреть, нашёл ли наш старый друг удобное место в поезде, чтобы в случае нужды помочь ему. Полушутя сказала я провожавшему меня: "Посмотрим, наверно, наш милый граф уже нашёл "душу", которой он свидетельствует о Господе. И действительно! Проходя вдоль поезда, увидели мы в окно одного из вагонов профиль двух пассажиров, сидящих друг против друга в оживлённой беседе. Один из них был граф Корф, он держал в руке книжку, которую, очевидно, предлагал собеседнику. Так и было, он начал беседу и открыл в собеседнике брата во Христе. Он не терял времени, сознавая, что его остаётся уже немного! Таков был наш "дядя Модя", как мы его называли.

Вспоминается мне ещё один случай из моих бесед с М.М.Корфом в последние годы его жизни, говорящий о чистоте его детской веры. "Теперь взгляды переменились, - говорил он, - я больше не понимаю, что предосудительно и что непредосудительно, и знаю только одно: ты, Моденька, не греши!"

Когда М.М.Корф за два дня до смерти сидел за письменным столом и писал, сестра милосердия того дома, где он жил, напомнила ему, что пора идти спать На это он ответил: "Ещё много работы остаётся сделать для Госиода, и я её ещё далеко не закончил". В ту ночь он почувствовал себя худо и через сутки перешёл домой к своему Господу.

Мои родители

Несмотря на то, что два главных труженика на ниве Божией В.А.Пашков и М.М.Корф, по распоряжению правительства, должны были покинуть родину и прервать свою работу, дело Божие продолжало расти и крепнуть. Вражда со стороны властей увеличивалась, притеснения продолжались и докатились до нашего дома.

Мой отец в 1881 году, вскоре после кончины Государя Императора Александра II, умер, по всей вероятности вследствие потрясения от этого покушения и страшной смерти любимого монарха. Мне в то время было всего шесть месяцев. Мать много раз рассказывала нам, как отец на смертном одре изо дня в день просветлялся. Он видел, что состояние его безнадёжно, сделал все необходимые распоряжения и обо всём подумал для того, чтобы облегчить, насколько возможно, нашей матери то тяжёлое положение, которое предстояло ей после его смерти. Также высказывал он желание, чтобы молодая воспитательница и учительница наших двух братьев, Наталия Владимировна Классовская, осталась навсегда при моей матери. "Она будет тебе хорошей и верной помощницей", - сказал он. Слова его действительно исполнились. До самой смерти моей матери она была верной поддержкой. Наша мать никогда иначе не представляла её гостям как "моя правая рука". Предав с верою жену и детей своих попечению Господнему, наш отец в мире перешёл в вечность. Моя мать говорила, что она проводила его до ворот неба, так прекрасен был его переход.

Итак, моя мать осталась одна с пятью детьми. После отъезда Василия Александровича Пашкова собрания, происходившие в его доме, были перенесены к нам на Большую Морскую 43. Вскоре после этого приехал к моей матери генерал-адъютант Государя с поручением передать ей, что Его Императорское Величество желает, чтобы собрания эти прекратились. Мать моя, всегда заботившаяся о спасении души ближнего, стала сначала говорить генералу о его душе и о необходимости примириться с Богом и подарила ему Евангелие. Потом в ответ на его поручение сказала: "Спросите у Его Императорского Величества, кого мне больше слушаться Бога или Государя?" На этот смелый вопрос не последовало никакого ответа. Собрания продолжались у нас как и раньше. Моей матери позже передали, будто Государь сказал: "Она вдова, оставьте её в покое". Несколько лет тому назад я слышала из верного источника о плане сослать и мою мать и Елизавету Ивановну Черткову, но, видимо, Александр III, не разделяя взглядов евангельских верующих, как богобоязненный человек, не хотел делать вреда вдовам. Таким образом в нашем доме собрания продолжались ещё много лет. В беззащитности и человеческой слабости этих двух вдов Господь проявил Свою силу, как говорит нам Слово Божие (2 Кор. 12:9): "Сила Моя совершается в немощи" или как ап. Павел говорит: "Когда я немощен, тогда силен".

Иностранные гости. Некоторые сотрудники

Посещение иностранных гостей было для нас большим благословением и радостью. Мы называли "братьями" и пасторов, и проповедников, и всякого истинного чада Божия. Ещё до высылки наших руководящих братьев приезжал в Петербург доктор Бедекер, посещавший и потом много раз Россию; посетил нас также и известный своею жизнью веры и молитвы Георг Мюллер из Бристоля, которого называли отцом сирот. Он провёл в Петербурге несколько недель. Эти братья своим служением помогли русским верующим продвинуться вперёд в жизнь веры, показывая им из Слова Божия необходимость не только спасения, но и освящения. Наших гостей часто удивляли детские вопросы русских верующих, но их радовали братские отношения, царившие между ними.

Георг Мюллер, как и большая часть иностранных братьев, гостили в нашем доме. Наш дом был построен итальянским архитектором и принадлежал прежде богатому владельцу копей на Урале. В доме было несколько больших зал с прекрасными паркетами наборного дерева, а потолки были разрисованы, как в итальянских дворцах. Этот дом предназначался для приёмов и балов, а соседний, принадлежавший Гагариным, а прежде тому же владельцу, - для жилья. Наши гости часто любовались нашим домом, и мать моя им всегда говорила, что "этот дом принадлежит Господу, а не мне, я только раба Христова и придверница и радуюсь, когда могу открыть дверь чаду Божьему".

В одной из больших петербургских газет появилась статья с описанием наших собраний в немного насмешливом тоне. Написано было приблизительно так: "В доме княгини Ливен происходят своеобразные собрания. Впереди стоит пожилой англичанин и горячо говорит о чём-то на английском языке, а около него стоит молодая барышня и переводит на русский язык. Перед ними на стульях сидит публика самая разнообразная: тут княгиня, а рядом с ней кучер, потом графиня, дворник, студент, прислуга, фабричный рабочий, барон, фабрикант, и все вперемешку. Все слушают со вниманием, а потом встают на колени, обернувшись лицом к стулу и молятся своими словами". Пусть собрание и показалось корреспонденту смешным, оно всё же было наилучшим доказательством единства Тела Христова: "Где нет ни еллина, ни иудея, обрезания или необрезания, но всё и во всём Христос" (Кол. 3:11). Что социальные и политические старания не могут достичь, то совершается просто и без усилий, когда Дух Господень вселяется в сердце человека.

Когда не было приезжих проповедников, собрания проходили с ещё большей простотой. Из образованных братьев почти никого не осталось. Граф Бобринский уехал в Тульскую губернию в своё имение и, хотя делал там много добра, в Петербурге больше почти не появлялся. Ивана Вениаминовича Каргеля пригласили быть проповедником в Финляндии. Когда он изредка приезжал, его слово всегда приносило большое благословение. Остальные братья не имели образования, и хотя они передавали нам истины Божии просто и благоговейно, точно придерживаясь Писания, всё же проповеди их часто оставались недостаточно понятными. Я помню случаи, когда какой-нибудь хороший брат, не сильный в грамоте, неправильно прочитывал стихи из Библии и на прочитанном стихе неправильно основывал свою речь. Но бывали и отрадные исключения.